Манюня, стр. 49
Маринка шла вдоль очереди, не обращая ни на кого внимания, и держала в вытянутой руке какую-то восхитительно прекрасную штуковину. Мы еще не знали, что это за штуковина, но моментально захотели себе такую же.
— Марии-ин, — позвали мы, — а что это у тебя?
— КОНФЕТА НА ПАЛОЧКЕ СО ВКУСОМ КЛУБНИКИ, — сказала Маринка.
— Чивой? — не поверили мы своим ушам.
— Грю: кон-фе-та! Со вкусом клубники! На палочке! — Маринка развернула прозрачную, хрусткую обертку, лизнула конфету и завернула ее обратно.
Мы потеряли дар речи. Стояли какое-то время в остолбенении, дружно испепеляя розовое клубничное чудо алчным взором.
— Вкусная? — пришла в себя Каринка.
— Угум, — Маринка демонстративно еще раз лизнула конфету, — мне ее тетя привезла. Конфета-то импортная, чешская!
— Из Чешии? — решила блеснуть эрудицией Манька.
— Нуда, из Чехол… Чехосол… из Чешии, ага.
— И сделали ее чеши, да? — не унималась моя подруга.
— Ну конечно чеши, кто же еще, — пожала плечами Маринка.
Никогда в жизни мы не видели столь прекрасной конфеты — она была кругленькая, большая, блестящая, на тоненькой желтой палочке.
— Марии-ин, — заблеяли мы, — дай попробовать!
— А что мне за это будет? — не растерялась Маринка.
— Могу отдать свой блокнотик с ромашкой на обложке, — предложила я.
— Пф, он почти весь исписан!
— Ободок с божьей коровкой, — предложила Манька.
— Нееее, у меня от ободков голова болит.
— Я знаю! — осенило меня. — Скоро к нам в гости приедет дядя Игорь, он обязательно привезет вкусных московских конфет. Я тебе дам целых три штуки!
— Пять, — не дрогнула Маринка.
— Шесть, и каждая из нас лизнет конфету по два раза!
— Идет!
Она развернула конфету и отдала ее мне. Я осторожненько лизнула ее и передала сестре. Маринка строго следила, чтобы никто не лизнул ее конфету лишний раз.
— Мммм, — замычали мы, — вкусно-то как!
Потом мы убедили Маринку постоять с нами за компанию в очереди. Она убрала от греха подальше в карман конфету и стала развлекать нас рассказами о своем старшем брате.
— Когда он делает уроки, то постоянно ковыряется в носу и ест свои козявки!
— Фууууу!
— И спит всегда в носках, даже в летнюю жару их не снимает. Придет домой в грязных носках и ляжет спать.
— Фууууу!
— А еще он как-то мылся в ванной и забыл закрыть дверь на защелку. А я туда вошла!
— И чего? Ты видела его писюн?
— Нет, он повернулся ко мне спиной. Но я видела его попу! Она у него в прыщах! И спина тоже!!!
— Фууууу! Бедненькая!!! Какой ужас!
В знак благодарности за сочувствие Маринка позволила нам лизнуть конфету еще по разочку.
Потом мы купили перцы и разошлись по домам. По дороге нам повстречались два моих одноклассника. Одного Каринка поколотила, а второго не смогла догнать — он занимался легкой атлетикрй и бегал даже лучше, чем наша мама.
А через две недели приехал дядя Игорь. И привез нам в подарок «Брауншвейгской» колбасы, печенья «Юбилейное» и шоколадных конфет «Красная шапочка». Мы честно отдали Маринке обещанные шоколадки, и она пошла домой дразнить брата своим богатством. А брат скрутил ее, отнял все конфеты и съел. И Маринка пришла к нам вся зареванная и предложила поменять палочку и обертку от чешской конфеты еще на одну шоколадку. Мы потом содрали с обертки золотистую этикетку и чуть не покалечили друг друга, потому что каждая хотела забрать ее себе. Победила, конечно же, Каринка и полгода потом важно ходила с этикеткой «Сделано в Чехословакии» на школьном ранце.
А дядю Игоря папа вылечил. Ну как вылечил — позвонил дяде Мише и сказал:
— Игорь приехал.
Вот.
Дядя Миша тут же примчался. С трехлитровой бутылью кизиловки наперевес. Мужчины быстренько нарезали себе бутербродов и засобирались на рыбалку под девизом: «Чтобы ни одной бабы в радиусе километра не было». Дяде Игорю хотели взять «Пшеничной», но он обиделся, мол, что вы домашнюю водку пьете, а мне государственную подсовываете.
— Игорь, что армянину хорошо, то русскому смерть, — честно предупредил его папа.
— Ничего не знаю, — уперся дядя Игорь.
— Ты понюхай сначала, а потом проси, — откупорил бутылку дядя Миша.
— Бррр, — ткнулся носом в бутыль дядя Игорь, но не сдался.
— Игорь! — сделал последнюю попытку вразумить друга папа.
— Юра? — не согласился дядя Игорь.
— Ну как хочешь.
Потом папа с дядей Мишей загрузили в Васю удочки, припасы и убитого горем московского гостя и поехали на озеро запивать рыбалку водкой.
Вернулись поздно ночью. Долго спорили на пороге, имеет ли значение, как вносить дядю Игоря домой — вперед ногами или вперед головой. Итого втащили его боком, уложили на кровать и всю ночь выхаживали. К утру они его реанимировали, но еще дня два дядя Игорь был очень слабеньким и питался исключительно гречневым «Малышом» и куриным бульоном.
Мама кормила его с ложечки и сильно жалела.
— Игорь, ну зачем ты послушался этих ненормальных и выпил кизиловки? — качала головой она.
— Я ж не знал, — заикался дядя Игорь, — я и предположить не мог, ЧТО это такое! Это же ужас какой-то! Второй день от собственной отрыжки обратно пьянею!
Он улетел через неделю.
— Вернусь в Москву, возьму еще одну недельку за свой счет, съезжу в санаторий поправлять печень, — пообещал на прощание.
— Приезжай к нам еще, — обнял друга папа.
— Спасибо, — растрогался дядя Игорь, — обязательно приеду. Дайте только мне время от этой поездки отойти.
Через месяц папа получил письмо.
«Приучил Лужу какать в унитаз», — хвастался дядя Игорь.
— Ну! — крякнул отец.
«Продал „Запорожец“. Чуть поднакоплю — куплю „копейку“».
— Вот это разговор, — одобрил папа.
«Завел интрижку с медсестрой из массажного кабинета. Вылечил радикулит».
— Хех! — потер поясницу отец.
«Дочка в выходные ночевала у меня. Пожарила картошки, спалила проводку. Ты знаешь, Юра, я счастлив!»
У папы на глаза навернулись слезы.
«Вылечил-таки», — с гордостью подумал он.
Потом профилактически нахмурился и обернулся к маме:
— Жена, или ты каждый вечер делаешь мне массаж спины, или пеняй на себя.
— Тебе даже массаж извилин не поможет, — не осталась в долгу мама.
ГЛАВА 23
Манюня читает польский журнал мод, или Откуда у дяди Миши растут руки
Все началось с того, что Манюня сломала отцовскую электробритву. Бритва была импортная, очень красивая и называлась «Браун». Дядя Миша давно о такой мечтал и, махнув рукой на экономию, купил у фарцовщика Тевоса за большие деньги.
— Ничего не «Браун», — фыркнула Манька, заглянув в футляр, — какая-то непонятная штуковина. Железная. С проводом. Тоже мне «Браун». Папа, а что такое «Браун»?
— Это название фирмы, — объяснил дядя Миша, — такие бритвы долго служат. Всю жизнь. И главное — они совершенно безопасные.
— То есть ты уже по утрам не будешь ходить с кусочками туалетной бумаги на лице? — обрадовалась Манюня.
— Не буду.
— Сына, это не аргумент. У тебя руки растут из того места, где у других, хм, заканчивается кишечник. Тебе «Брауном» пораниться — раз плюнуть, — фыркнула Ба.
Дядя Миша молча захлопнул футляр электробритвы и унес к себе в комнату. Крыть ему было нечем. Потому что на днях он снова отличился — сорвал со стены навесной кухонный шкафчик и буквально обрушился с ним на пол. А всего-то надо было затянуть шурупы на разболтавшейся дверце.
Ба потом извлекала своего горемычного сына из-под всевозможных обломков и ругала страшными словами. А дядя Миша отплевывался осколками чешского сервиза и бурчал, что табуретка убежала из-под ног, и ему пришлось повиснуть на шкафчике, чтобы не упасть.
Теперь на месте порушенного шкафчика красовалась репродукция васнецовской «Аленушки», и Ба, всякий раз цепляя ее взглядом, начинала кипятиться.