Ангел, стр. 10
— Да, — сказал Малох, и девушка, оставив его, пересела за другой столик, где новый клиент с тройным подбородком и отвисшим животом только и ждал, чтобы схватить ее за грудь и запустить руку к ней под юбку.
Внезапно тень накрыла столик, за которым сидел Малох, и он ощутил укол страха, пронзивший его насквозь.
Он обернулся, но это был всего лишь сутенер.
— В чем дело? — спросил он, осклабившись. — Тебе не понравилось мое Золотце?
— Я не видел вашего золотца, — огрызнулся Малох, — но если вы достанете его, я скажу, нравится оно мне или нет.
Улыбка исчезла с лица сутенера.
— Очень умный, да? Ты понял, что я имею в виду, урод. Девушка. Чем она тебе не понравилась?
Малох знал, каким видит его сутенер: бледный юноша, может быть только что из колледжа, изнеженный, с тонкой кожей, почти женоподобный. Прекрасный молодой человек из хорошей семьи, отправившийся погулять с папочкиного разрешения. Сутенер хотел бы узнать, где припаркован «порше» и как ему наложить лапу на ключи, пока Золотце будет лишать мальчика невинности.
— С девушкой все в порядке. А вот ты меня достал. Сдается мне, что ты спишь с ней — когда в состоянии делать это. А я не собираюсь заходить туда, где ты побывал. Надеюсь, ты понял, о чем я говорю.
У сутенера расширились глаза.
— Ах ты маленький засранец. — Он вынул из кармана выкидной нож. Блеснув в лучах света, со щелчком выскочило лезвие. Сутенер метнулся к Малоху, нож сверкнул, как голова змеи.
Малох опасался только за глаза — он не смог бы восстановить их, но сутенер этого не знал и метил в сердце.
Малох оказался проворнее. Прежде чем лезвие прошло полпути до своей цели, рука с тонкими пальцами вцепилась в запястье сутенера и резким движением вывернула предплечье. Раздался громкий хруст. Сутенер побледнел и широко раскрыл рот. Его глаза вылезли из орбит. Нож со звоном упал на пол. Кто-то завизжал. Заскрипели стулья. Люди стали отодвигаться подальше от драки.
Сутенера качало. Его кисть неестественно болталась.
— Ублюдок! — завопил он. — Ты сломал мне руку!
Малох встал, собираясь уходить.
— Тебе повезло, что это была не шея.
Однако противник еще не считал драку законченной. Резко выбросив ногу, сутенер попытался ударить его ниже пояса. Малох перехватил его ступню, подержал секунду и резко скрутил. Снова громкий хруст, будто сломалась ветка. Сутенер упал на поя, корчась и крича от боли. Из углов зала в их сторону двинулись вышибалы. Малох поднял стол и выломал одну из ножек. Он подождал, пока один из вышибал не подойдет поближе, быстро отступил в сторону и нанес ему страшный удар по почкам. Вышибала не успел уклониться и с выпученными глазами сложился пополам, так что его голова почти коснулась его правого ботинка.
Остальные остановились.
— Мудрое решение, — сказал Малох.
Он, как копье, метнул ножку в стену между двумя вышибалами. Пробив штукатурку, она на треть углубилась в стену.
— Теперь, хотя мне и приятно поразвлечься, я должен идти. Как вы заметили, я сильнее, чем выгляжу, так что постарайтесь не делать глупостей. Пока, Золотце. — Малох слегка поклонился в сторону девушки. — Рад был познакомиться.
Он вышел из зала, и люди расступились перед ним, как волны Красного моря.
На улице им снова овладел страх. Малох направился через весь город к дому, где его трудно будет найти. Когда находишься в движении, никогда не можешь расслабиться полностью; Малох мог рассчитывать только на то, что враг будет занят уничтожением менее хитрых беглецов или получит приказ возвращаться.
Где-то в городе ухнул взрыв, залив улицы светом, мгновенно сменившимся тьмой.
Его враг действовал.
6
Дейв разбужен поцелуем Челии. Он открывает глаза и видит ее полностью одетой и готовой выйти из дома. Она великолепна. Обтягивающий костюм выделяет контуры прекрасной фигуры. Длинные черные волосы заплетены в косу, уложенную короной на затылке и удерживаемую тонким гребнем. Ярко накрашенные губы означают, что Челия всерьез собралась сорить деньгами. Дейв садится на кровати и протирает глаза. Они болят, как будто он плакал. Галстук и рубашка висят на стуле перед кроватью, но он никак не может найти свои брюки.
«Что происходит?»
«Вставай, соня, — смеется она. — Пора идти по магазинам. Помнишь, ты обещал сходить со мной в новый японский супермаркет за платьем? Джейми побудет сегодня утром со Сью, и мы можем делать все что захотим. Возьми кредитную карточку, скряга, Челия сегодня собирается безумствовать».
«Конечно, я помню».
Что-то смущает Дейва, но он не может понять, что именно. Словно мухи жужжат в черепе. Это выводит его из себя. Он слезает с постели и идет в ванную бриться. Дейв входит в гостиную, а через минуту они с Челией уже идут по тротуару и, поднимаясь по ступенькам, входят в супермаркет. Дейв все еще в трусах, и это его смущает, но, похоже, никто не обращает на него внимания. Челия смеется над его застенчивостью.
«Ты же надел рубашку и галстук, не так ли? Так о чем же ты беспокоишься, большой медведь? Взгляни-ка на меня. На мне почти ничего нет. Мисс Стройность 1990».
И правда, ее костюм исчез. Сейчас на ней только ее лучшее шелковое белье, которое Дейв подарил ей на прошлое Рождество. Это не нравится Дейву, и когда они бродят по магазину, он пытается закрыть ее тело от пялящихся мужчин. Видно, сегодня придется расквасить несколько носов. Дейв не одобряет мужчин, глазеющих на его жену, словно на картинку в порножурнале. Оливковые груди Челии выскакивают из лифчика, и Дейв просит ее заправить их внутрь, так как они привлекают слишком много внимания, но Челия только смеется.
Челия спрашивает у продавца, где находится отдел платьев. Оказывается, единственный такой отдел расположен в окне магазина и они его уже прошли.
«Спасибо! — кричит Челия. — Хорошо бы нам побыстрее попасть туда. Моему мужу не нравится, когда я разгуливаю в таком виде, он очень ревнивый».
«Вовсе нет, — протестует Дейв, — любой выйдет из себя, если его жена разгуливает вот так на людях».
Челия за руку тащит Дейва ко входу и заводит в оконную нишу. Там нет платьев, но есть кровать.
«Слушай, медведь, — шепчет Челия ему на ухо, — давай займемся любовью».
Она снимает трусики и ложится. Прохожие остановились и уставились на них, беззвучно шевеля губами: через толстое стекло не слышно, что они говорят.
«Господи, Челия, нас же арестуют», — говорит Дейв.
«Дурачок, они не могут арестовать полицейского, — смеется Челия. — Не будь таким занудой. Какая разница, что они подумают? Покажи им, какой ты у меня мужчина».
Он ждет, когда разойдутся зеваки, ложится, и она раздвигает свои дрожащие ноги. Проникая в нее, он чувствует, как ее кожа теплеет: так всегда происходит, когда она возбуждается. Она часто говорила ему, что однажды просто загорится, и сейчас становится очень горячей и возбужденной. Он сжимает ее голову руками, их тела начинают двигаться в одном ритме. На ее лице нет и следа прожитых лет. Ей снова девятнадцать — именно столько ей было, когда они встретились в Мехико и полюбили друг друга.
«Мальчик мой, — говорит она громко, — я люблю тебя».
«И я люблю тебя», — шепчет он.
«О Господи! — кричит она. — Я люблю тебя!»
Слезы текут по ее щекам — так всегда бывает, когда она дает волю чувствам и кричит от возбуждения. Внезапно от ее лица начинает идти пар. Слезы шипят на ее теле, которое с каждой минутой становится все горячей.
«Господи, я не вынесу! — кричит она. — Я горю, Дейв, помоги мне!»
Но ведь она много раз говорила так и раньше, во всяком случае, он не может остановиться, пути назад уже нет.
Поцелуй обжигает его губы.
Дейв слышит сильные удары по стеклу и видит вернувшихся зевак; вместо усмешек на их лицах ужас. Отчаянно жестикулируя, они указывают на Челию.
Дейв чувствует, как огонь жжет его половой орган, и смотрит на жену.
Кожа на ее лице дымится, потом появляются дыры, медленно обгорающие по краям, — так расползается бумага, опущенная в кислоту. Горящие круги быстро расширяются, но он не в состоянии что-либо предпринять.