Поцелуй страсти, стр. 34

— Полностью с вами согласна! — вскричала Виктория и, распахнув дверцу, выскочила из кареты. — Доброй ночи, мистер Уэлсли!

— Черт бы ее побрал! — прорычал Майлз, вылезая в свою очередь из экипажа и устремляясь в погоню за девушкой. В два шага он догнал ее и, ухватив за руку, повел к дому.

— Только не вырывайтесь, — прошипел он, распахивая перед ней массивные двери. — Или вы хотите, чтобы мой кучер Клемент раззвонил на всю округу, что мы поссорились?

Виктория невольно замедлила шаг.

— Уверяю вас, все уже об этом знают. Вы с таким видом ринулись на балкон, что ни у кого не осталось ни малейшего сомнения.

Майлз медленно коснулся ладонью ее щеки.

— Извините меня. Я вспылил и вел себя, как последний идиот.

Виктория, подняв на него глаза, негромко произнесла:

— Я не оказывала предпочтения Гилфорду, как вы, возможно, подумали. Просто мы с ним дружим с детства, а это, знаете ли, налагает известные обязательства…

Майлз наклонился к Виктории так близко, что губами едва не коснулся ее приоткрытых губ.

— А как быть с нами? — прошептал он. — Кто мы — тоже просто друзья?

— Я не знаю, — шепотом ответила ему Виктория.

Миг спустя их губы слились в долгом, хмельном поцелуе.

Сидевший высоко на облучке Клемент видел все, что происходило у дверей, и слышал каждое слово. Ему просто не терпелось вернуться домой и дать подробный отчет виконтессе Эшмонт.

В том, что новости придутся его престарелой хозяйке по сердцу, кучер нисколько не сомневался.

16

— Леди Виктория! Приехал лорд Гилфорд. Говорит, что ему срочно нужно вас повидать, поскольку у него важное дело.

Виктория подняла глаза от книги и с недовольным видом поинтересовалась:

— Ребекка, неужели ты сказала ему, что я дома?

Рыженькая горничная быстро моргнула и затараторила:

— А что — не надо было, да, миледи? Я не знала… Но все равно я сказала ему, что вы неважно себя чувствуете и не принимаете.

Виктория отложила книгу и встала.

— Как-то это не в духе Гилфорда — приходить без предупреждения. По-видимому, дело у него и впрямь важное. Скажи ему, чтобы шел сюда, в библиотеку.

— Слушаю, мисс, — Ребекка сделала реверанс и скрылась в дверях.

Через несколько минут она появилась снова — уже в сопровождении Гилфорда. Когда они вошли в библиотеку, Ребекка обратилась к хозяйке:

— Прикажете закрыть двери, миледи?

— Закрой, — ответил за Викторию Гилфорд.

Служанка вопросительно посмотрела на хозяйку, требуя подтверждения.

— Делай, как тебе говорят, — кивнула Виктория.

— Очень хорошо, миледи. — Ребекка покачала головой, вышла из библиотеки и с силой захлопнула за собой двери, выражая тем самым свое неодобрение.

— Я бы немедленно уволил девчонку, — заявил Хэррисон. — Терпеть не могу своевольных служанок.

— Ребекка — девушка хорошая, — вступилась за свою единственную прислугу Виктория. — К тому же она родилась в поместье и, как мне кажется, считает себя в этом доме скорее членом семьи, нежели служанкой.

— Вряд ли это может послужить ей оправданием, — сказал Хэррисон. — Видно, вы уделяли недостаточно внимания ее воспитанию и манерам.

Виктория вздохнула. Вступать в дискуссию о недостатках и достоинствах прислуги ей не хотелось. Вчерашнее приключение с Майлзом настолько ее взволновало, что ночью она почти не сомкнула глаз, а потому чувствовала себя не в своей тарелке.

Желая положить конец поучениям Гилфорда, она изобразила дежурную светскую улыбку, налила гостю чашку чая и присела на диван.

— Давайте перейдем прямо к делу, Гилфорд. Насколько я понимаю, у вас имелась веская причина, чтобы приехать в Пемброк-хаус без предварительного уведомления?

— Да, Виктория, — сказал Гилфорд, отставляя чашку в сторону и заключая ее ладони в свои. — Такая причина у меня есть. Я приехал в Пемброк, чтобы просить вашей руки.

Виктория была несказанно изумлена. Разумеется, она не знала, что именно хотел сообщить ей Гилфорд, но вот предложения руки и сердца не ожидала вовсе.

Девушка уже открыла было рот, чтобы высказать все это Гилфорду, но тот повелительно приложил палец к ее губам.

— Помолчите пока, миледи. Дайте мне закончить.

Виктория отстранилась, чтобы избежать этого ненужного прикосновения, но все же кивнула, дав понять, что он может продолжать.

Гилфорд снисходительно улыбнулся.

— Помнится, я не раз упоминал, что союз между нашими семьями принесет большие преимущества для обеих фамилий. Я полагал, что в душе вы со мной соглашались, хотя и говорили при этом, что время еще не наступило. Что ж, теперь, когда умер ваш отец, мне кажется, для подобного союза настало самое подходящее время.

Виктория снова хотела вставить словцо, но Гилфорд поднял руку, во второй раз призывая ее к молчанию.

— Виктория, прошу вас, дайте мне договорить! Я волнуюсь и боюсь сбиться. — Кашлянув, гость продолжил свою речь:

— Как я уже говорил, момент для единения настал. Более того, следует поторопиться, ибо вокруг вас, Виктория, уже шныряют хищники, готовые покуситься на вашу честь. Так не будем же ждать, когда события примут дурной оборот и самый их ход заставит меня взять свое предложение назад! Двинемся поскорее вперед и осуществим наконец наши планы!

— Стойте! — воскликнула Виктория, вскочив с места. — Очень вас прошу, Хэррисон, — ни слова больше!

— Виктория, — спокойно сказал Гилфорд, — я еще не закончил. Сядьте, пожалуйста, и дослушайте.

— И не подумаю — слишком долго я вас слушала, — холодно произнесла Виктория. — Благодарю вас за честь, которую вы мне оказали, предложив мне руку и сердце, но замуж за вас не выйду.

Лицо Хэррисона исказило изумление, смешанное со злобой. Впрочем, когда он заговорил снова, голос его по-прежнему звучал спокойно и ровно:

— Не можете — или не хотите?

— И не могу, и не хочу! — выкрикнула девушка, а потом уже спокойнее добавила: — Я не люблю вас и не хочу выходить замуж за нелюбимого. Кроме того, поступи я согласно вашему желанию, прямой ущерб был бы нанесен и вашей чести, поскольку джентльмену не пристало брать в жены женщину, которая заранее объявила ему, что не испытывает к нему чувств, приличествующих будущей супруге.

Хэррисон поднялся с дивана, повернулся спиной к девушке и сжал кулаки с такой силой, что ногти впились ему в ладони. Он собрал всю свою волю, только бы не показать Виктории, какое потрясение испытал, получив от нее ясный и недвусмысленный отказ.

Овладев собой, он повернулся к Виктории:

— И что же, вернее, кто повлиял на ваше решение? — холодно осведомился он, играя желваками. На скулах его проступили красные пятна. — Уэлсли, не так ли?

— Что такое? — вскинулась Виктория. — Вы к чему это клоните?

— Бросьте темнить, Виктория! Я знаю, что это Уэлсли. Это из-за него вы мне отказали. Из-за этого грубого, невежественного болвана вы…

— Хэррисон, прошу вас, держите себя в руках!

— Да как вы только посмели, — прорычал он, — обойтись со мной подобным образом? Я ведь предупреждал вас, чтобы вы не появлялись на людях рука об руку с этим ублюдком, но вы к моим словам не прислушались. Более того, вы позволили себе запросто явиться вместе с ним на свадьбу Кэтрин Кроуфорд! По вашей милости я стал объектом насмешек для всех местных кумушек!

— Хэррисон, я снова должна просить вас покинуть этот дом, но на сей раз я требую, чтобы вы сюда больше не возвращались, — сказала Виктория, надменно вздернув подбородок.

— Как? Вы желаете, чтобы я удалился? Уверен, если бы к вам пришел Уэлсли и предложил выйти за него замуж, вы бы его не выставили!

— Выставила бы я его или нет — не ваше дело, — отрезала Виктория.

Она подошла к двери, распахнула ее настежь и, отступив в сторону, прислонилась спиной к стене.

Хэррисон некоторое время смотрел на распахнутую дверь, не веря своим глазам и все больше приходя в ярость. Затем, издав странный булькающий звук, он сорвался с места и выбежал в коридор. Оказавшись за порогом, он неожиданно остановился и повернулся к Виктории: