Девятый, стр. 39

— Людям отдых нужен — половину можно отправить по домам, а через полночи пусть подменят тех, кто останется. Если даже попрут, сил отбить первую атаку хватит. Бурдюка ведь не слышно, а мелочь без него неопасна.

— Он зализывает подпалины… Ладно, сэр Дан, мы тут сами разберемся, кому и когда стоять, а вы шли бы спать — вам сил надо набираться.

Спорить не стал.

Опровергая свои же объяснения, которые прошлым вечером давал Туку, располагаться на сеновале не захотел — плюхнулся на не слишком мягкую постель рыцаря, укрылся шкурой неизвестного млекопитающего.

Отключился мгновенно.

Глава 11

КОЕ-ЧТО О РЕЛИГИИ

Попугай с самого утра ни слова не произнес — похмелье подкосило. Даже для скоростного птичьего метаболизма принятая доза оказалась неподъемной. Сидел у меня на плече с грустным видом и жадно лакал воду из всех луж, встреченных на пути.

Мне не один раз доводилось слышать и читать, что человек, впервые севший на лошадь, а потом проехавший верхом значительное расстояние, неминуемо зарабатывает кровавые мозоли или жестокие потертости некоторых нежных частей организма. Посему верхом надо передвигаться дозированно, осторожно приучая нижнюю часть спины к нестандартным нагрузкам.

Странно, но при поездке в качестве то ли пленника, то ли приглашенного в Талль, сидя за спиной всадника, я не испытывал экстремальных ощущений. Сейчас ситуация почти повторялась: покладистая лошадка тащилась за Цезером, скрипело седло, покачивался мир, но признаков зарождающихся мозолей и потертостей не наблюдалось. Или все гнусное вранье, или я ухитряюсь ехать как-то сверхправильно, или мое тело привычно к верховой езде.

Кстати, седло комфортабельное, и на вид конская упряжь конструкцией не отличается от той, с которой меня знакомили на Земле.

К еретикам отправились малым отрядом — все те же первые знакомые: Цезер с Ликсаром и Хисом. Наверное, Арисат решил, что мне с ними привычнее будет. По местным меркам, воинская сила приличная, да и не лучшее время сейчас для погани — при свете не шастает. Кстати, так и не понял: почему в новолуние она изменяет своим привычкам? Или дымка, что окружает местный естественный сателлит, заслоняет солнце, уменьшая поток губительного ультрафиолета? Хотя не уверен, что в ультрафиолете дело, — может, их просто яркий свет раздражает или вообще какие-то только им понятные причины.

Ладно — в новолуние посмотрю… если доживу до него.

Сосняк перемежался зелеными полянами и лиственными рощами. Перебрались через тощую речушку — лошади с трудом копыта замочили. Цезер, уже на другом берегу, пояснил:

— Ниже две деревни иридиан стояли и одна наша — их в первую очередь разорили… сперва нашу. А они даже не пошевелились — не стали уходить оттуда. Так и не ушли — всех еретиков там упокоили. Вот же чудные люди…

— А почему сэр Флорис их не защитил? Или не заставил перебраться в город?

— Вроде как пытался… да только это ведь иридиане… Король приказал нам сюда их довести, а дальше следить, чтобы они не сбежали. Но вмешиваться в их уклад разрешения не давал — вот они и не желают чужих слушать. Все поголовно закоренелые дураки — хоть режь его, все равно продолжает упрямиться.

К главной деревне еретиков подъехали часа через три. По местному обыкновению поставлена у реки (неужели здесь половодья или наводнений вообще не бывает?), в излучине. Несмотря на слова Арисата, высота частокола мне показалась приличной, немногим меньше, чем в Талле. А еще он был двойным, похоже, меж бревенчатых стен насыпана земля или глина. Не верится, что бурдюк такое сооружение не разломает, но должен признать — укрепление серьезное.

Главным отличием двух поселений была красота: здесь каждое бревнышко гладко отесано, разукрашено выжженными узорами. Над воротами двускатная крыша — укрывает часовых от непогоды и стрел, причем покрыта розовой черепицей. И крыши домов тоже черепичные, трубами увенчанные — топят не по-черному. Все аккуратно: дома и сараи будто под линеечку поставлены, заборчики декоративные, за оградками круглые клумбы с яркими цветами, зеленая травка самых натуральных газонов, целых три монументальных колодца — башенки кирпичные под навесами. Не похоже на обычную деревню — будто декорации для фильма в жанре фэнтези. Ни кур не видно, ни собак — они что, вегетарианцы? Или держат их на задних дворах? Если Талль был похож на старую российскую деревеньку где-нибудь в Нечерноземье, то здесь, похоже, расположен филиал Баварии или какой-нибудь Швейцарии, населенный сказочными недоросликами или какими-нибудь оркоэльфами.

В воротах пропустили парочку женщин, тащивших ведра с молоком, — видимо, с пастбища шли. Одежда ярко разукрашенная, головы покрыты тонкими платками. Если они коров доить в такой ходят, то что же тогда по праздникам носят?

Цезер, въехав в ворота, задрал голову, уточнил у дозорного:

— Конфидус дома?

— Не Конфидус, а епископ Конфидус, и не дома, а в храме.

— Я так понимаю, что ты сегодня по зубам еще не получал?

— В храме он.

— Вот так и отвечать сразу надо. Видели, сэр страж, какие здесь все умные?

— Это ведь хорошо.

— Да чего ж хорошего? У дозорного не лук, а страх для навозных мух, и топор плотницкий — лучину строгать или доски себе на гроб тесать.

— Неужели они вообще к воинскому делу не приспособлены?

— Вообще, им вроде вера не позволяет на человека руку поднимать.

— А на погань?

— На погань дозволяет, да только никогда они ее в глаза не видели раньше: со времен прадедов сидели в своих долинах, откупаясь от всех, кто к ним приходил за добычей. Деньги у еретиков всегда водились, и резать их под корень никому выгоды не было: возьмешь зараз много — потом уже ничего не получишь. А если не выжимать досуха, то каждый год от них серебро можно привозить, и немало. Мы, бакайцы, бывало, их щипали, но без охоты — драки при походе никогда не бывало, разве что по пути зацепишься с королевскими солдатами. А потом церковь за них взялась серьезно, и началось перекрещивание. Кто упорствовал — того в ссылку, как этих. Так что здесь самые упрямцы собрались — головы у всех чугуном залиты. Руки просто золотые, да только меч к такой руке не приставишь — мягкотелые они все.

Остановились перед храмом. Если избу Флориса я в шутку называл «замок», то здесь без шуток — действительно на храм похоже. Ну или как минимум приличная церковь.

Толстая башня, увенчанная острым шпилем, к ней примыкают четыре башенки поменьше — шпилей на них нет, просто сглаженные конусы крыш. Окна высотой в человеческий рост из кусочков цветного стекла; десятки аккуратных клумб вокруг; изумрудно-зеленый газон; яр-ко-розовые керамические водосточные трубы; резные лакированные двери, обитые полированными медными полосами.

И все это еретики создали за неполный год? Привезя с собой остатки имущества на чужих кораблях? Их вроде изначально было меньше тысячи… как-то не верится…

На широком кирпичном крыльце показался высокий и очень худой мужчина в черной одежде: будто тесная рубаха, затянутая в аккуратные брюки, и жилетка цыганская поверх. Лицо морщинистое, чуть раздраженное, а взгляд цепкий, выдает ум, — покосился на меня, будто в душу пытаясь заглянуть. Потер миниатюрную бородку, коротко кивнул:

— Надеюсь, вы не собираетесь на лошадях в храм въезжать? — Голос спокойный, но, похоже, показывает, что нашему приезду не слишком рад.

Или просто такая манера общения.

Ответил Цезер:

— День добрый, Конфидус. Не бойся — в храм коней не пустим. Оставим их пастись на твоей травке и цветочках. Лады?

— Я думаю, в конюшне им будет гораздо удобнее, да и овес питательнее цветов. — Конфидус, похоже, очень терпеливый человек, или долгие гонения сделали его таким. — А вы можете пройти в гостевой дом — там вас сейчас накормят.