Путь к себе, стр. 85

Неожиданно стена содрогнулась особенно сильно. В каком-то заторможенном состоянии я наблюдал, как дед покачнулся и начал падать в гущу сражающихся. Умом понимал, что сделать ничего не могу, просто не успею, но все естество было против. Злость, ярость, бессилие, ненависть, боль — сплелись в единый ком и взорвались ослепительной вспышкой. Мир снова стал состоять из миллионов цветов, и в нем я был практически всемогущ…

Нармет чувствовал, как шатается под ним разбитый прошлыми атаками кусок стены, но не покидал своего места. Слишком удобная позиция была для нанесения ударов по врагу. Старый маг прекрасно понимал, что это сражение он может не пережить, но волновало его совсем другое.

Элхар.

Парень был еще совсем молод, он должен жить. Ради себя. Ради всех остальных. Даже ради тех, кого сейчас считает врагами. Он, наверное, единственный, кто сможет поставить точку в этой затяжной войне на уничтожение. Поэтому маг и старался облегчить его путь.

В этот раз грохот взрыва оказался громче, чем при других попаданиях. Шаткая опора внезапно поехала под ногами, и Мастер рухнул вниз, в шевелящуюся, воющую толпу. Ну, вот и все, подумалось ему.

Внезапно падение сменилось скольжением, и Нармет очутился на земле, в кольце громадного змеиного тела. За толстыми кольцами невозможно было рассмотреть хоть что-нибудь, кроме кусочка неба в самой вышине. Серебристо-белая чешуя, размером с хороший башенный щит, переливалась на солнце, черные полосы казались еще темнее по контрасту с общим цветом. Широко раскрытые гребни разбрасывали невероятные радуги.

Над сражающимися пронеслось оглушительное шипение, заставив всех замереть подчас в нелепых позах. Громадный радужный саарэй выражал недовольство происходящим. Смертельное неодобрение. Желание вершить суд и расправу. Поневоле возрадуешься, что противников у него вдосталь, чтобы утолить разыгравшуюся жажду крови.

Казалось бы, что за оружие есть у змеи? Ни когтей, ни мощных лап. Только зубы и яд. Но когда эта «маленькая» чешуйчатая зверушка становится размером со стену среднего города (как в длину, так и в высоту), то подобные аргументы враз кажутся несущественными. Особенно если к размерам добавляется разум и обжигающая ярость.

Змей поднялся на хвосте, стремительно атакуя ближайших врагов. Всего пара бросков — и пространство вокруг очистилось от нападающих. Часть наемников и других людских «представителей» начали разбегаться. Их страх перед внезапным противником оказался сильнее страха перед нанимателями. Находящиеся рядом ойры так’хрис, ведомые инстинктом, бросились на нового противника, но были накрыты прицельным ядовитым плевком. После них на земле осталась только глубокая каверна, как от попадания боевого заклинания.

Более мелких противников радужный расшвыривал мощными ударами хвоста, зачастую оставляя на земле только кровавые полосы. С чешуи вся грязь стекала, не задерживаясь. Самих Пожирателей… кого перекусывал, кого давил массой, а кто получал прицельный ядовитый плевок. В живых не осталось никого.

За буйством своего внука Нармет наблюдал в каком-то трансе. Хоть он и догадывался, что змеелюды не так просты, как считалось ранее, но подобного «сюрприза» не ожидал. А горящие алым пламенем глаза ввергали в оцепенение даже его. Хоть умом маг и понимал, что саарэй не причинит ему ни малейшего вреда, но какой-то подспудный, инстинктивный страх сковывал мышцы.

Мастеру было стыдно за свое поведение, но быстро совладать с телом не получалось. Когда же Элхар развернулся к нему мордой (назвать лицом морду ощерившегося шас-саари язык не поворачивался), с которой стекала чья-то кровь, то и вообще чуть в обморок не упал.

Серпентер прижал гребни и издал переливчатый свист, затем немного подался назад, свивая тело кольцами. Кажется, он был несколько обижен таким отношением. Нармет взял себя в руки и послал внуку волну уверенности и радости. За него — в первую очередь. И гордость. Ведь, кажется, внук вырос…

Громадный змей подался вперед, осторожно схватил зубами мага, позволяя ему вцепиться руками, и поднял на стену. Длина нового тела позволяла сделать это, не особо напрягаясь. После чего полыхающие рубиново-красные глаза прошлись по застывшим защитникам.

От этого взгляда шаски словно взбесились. Они с яростным шипением бросались вниз, используя малейшую возможность покинуть стену, и на земле набрасывались на врагов с такой яростью, что волосы шевелились даже у закаленных ветеранов. А над всей этой бойней (по-другому уже просто не скажешь) летело победное шипение саарэй.

Третья линька преподнесла огромный сюрприз всем, включая даже самих змеев…

Поле вокруг города очистилось быстро. Враги, не выдержав натиска столь серьезного противника, быстро отступили. Точнее, серые бросили своих союзников и сбежали. Стражам еще долго придется вылавливать остатки рассеявшихся по округе врагов. Да и монстры, которых привели с собой Пожиратели, попортят крови боевым магам.

Громадный радужный змей, сообразив, что противников для него больше не осталось, протяжно зевнул. При этом все, видевшие распахнувшуюся пасть, невольно осели на землю. Зрелище было воистину сногсшибательное.

После чего объект их интереса свернулся громадным клубком и… засопел. Его тело подернулось сгустившейся дымкой — и вот уже на грязной, залитой кровью земле сладко спит Ла’Ссаайре, накрыв голову хвостом.

Все находившиеся неподалеку шас-саари тут же бросились к своему правителю, осторожно подняли его на руки и, активировав амулеты, убрались домой. Те же, кто не попал в телепортационную воронку, отправились искать магов, способных вернуть их в родные пещеры. Пропустить новое пробуждение радужного никто не хотел.

Чего бы им это ни стоило…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Милаах слушал звон магических каналов планеты и тихо улыбался. Ну вот, новый Страж наконец-то осознал себя и набрался сил. Хотя совсем недавно казалось, что все будет закончено. Владыка серых, или ирривай, как называли они сами себя, изо всех сил старался оттянуть новую войну, но нашлись сильные и влиятельные, кто был не согласен с политикой Орт’хаи. [30]

Когда-то давно, когда серые покинули свой умирающий мир и нашли пристанище в этом, мудрейший Таолаах, далекий предок Милааха, предлагал решить дело со Стражами миром. Ведь никому не понравится, если пришедший в дом чужак станет диктовать свои законы. Однако его не послушали. Как же, венец творения, любимцы богов и так далее склонятся перед какими-то… какой-то… недопищей!

Результатом стала война, которая едва не выкосила расу под корень. Скольких трудов стоило Милааху восстановить если не прежнюю численность своих подданных, то хотя бы перестать трястись над каждым ребенком. Хотя до сих пор рождение нового ирривай воспринималось как праздник.

Однако Старшие, помнившие подземные города бывшей родины, не усвоили урока. И решили вновь кровью вписать свою историю в этот мир. Глупые, какие же они глупые! Неужели так трудно понять, что, не желая принять этот мир и всех живущих в нем, они приближают свой конец? Что с каждым оборотом тают силы, а новые, рожденные под светом двух лун дети слишком слабы?

Поэтому Орт’хаи ничего не оставалось, как искать поддержки во внешнем мире. Среди тех, кто с рождения впитал свет Актара, но может хотя бы попытаться понять тех, чьи глаза видели другие миры. И его поиск увенчался успехом. А с недавних пор появилась надежда на то, что его народ получит возможность спокойно жить, не боясь, что обозленные соседи вырежут всех под корень.

Да, он сделал все, что мог, но случилось то, что случилось. Часть сил Старшие бросили на взятие крупного города. То, что там будет их извечный враг, знали многие. Но о том, что он будет стоять на Грани, не догадывался никто.

В прошлой войне ирривай повезло, если можно так сказать. Тогдашний Страж оказался несколько ленив и неохотно двигался к следующему изменению. За что и поплатился не только своей жизнью.