Стая (Потомство), стр. 21
– Пора кончать с этим, – сказал Питерс. – Не думаю, чтобы кому-то другому на нашем месте повезло бы больше, чем нам.
– Вот черт! – ругнулся Харрисон, который на ходу осматривал каменные стены у себя над головой и в итоге залез в глубокую лужу, насквозь промочив один ботинок.
В годы детства Питерса это называлось «бултыхнуться».
Манетти достал свою рацию и вышел на связь.
– Всем бригадам проследовать в пункт два, – сказал он в микрофон. – Незамедлительно.
Под «пунктом два» подразумевалось начало операции по обходу всех домов в округе.
Сделать это было в общем-то довольно непросто; даже на то, чтобы всем полицейским покинуть пляжную зону, и то потребовалось бы немало времени. Впрочем, каждая группа имела карты с конкретно обозначенным участком территории. Им предписывалось никого не беспокоить, но предупредить каждого.«Оставайтесь внутри дома, не занимайте пустыми разговорами радио– и телефонную связь, заприте окна и двери и при малейшем появлении кого-либо или чего-либо необычного немедленно свяжитесь с полицией».
Судя по всему, эта операция займет у них целую ночь.
Сам Питерс встал в полчетвертого утра и потому к настоящему моменту уже почти не чувствовал под собой ног. Это было даже больше, чем просто смертельная усталость; в сущности, двигался он уже только «на автопилоте», почти не отдавая себе отчета в том, что творится у него перед глазами. Он практически потерял представление о времени, то и дело мысленно спрашивая себя: «Черт побери, где это я нахожусь?» – и это несмотря на то, что береговую линию он знал не хуже своего собственного крыльца. Краем глаза он видел, как по бокам от него передвигаются какие-то предметы, размерами похожие на людей, но когда поворачивал голову, там никого не оказывалось.
И дело было даже не в похмелье – от него давно уже не осталось и следа.
В «бардачке» его машины была припрятана початая бутылка виски, которую он держал на крайний случай, но в данный момент машина стояла у дома, а они направлялись к патрульному автомобилю Манетти. Он подумал было, не припасено ли у Манетти чего-нибудь подобного, однако тут же усомнился в такой возможности.
Они брели по узкой полоске пляжа – все лучше, чем карабкаться по скользким камням. Вперед теперь вышли Харрисон и четверо патрульных, тогда как Манетти и Питерс тащились в нескольких футах у них за спиной. Манетти поднял на него взгляд. Ну вот мы и бредем снова, —подумал Питерс, прекрасно понимая, какой у него сейчас вид.
– Я понимаю, Джордж, как ухайдакала тебя эта ночка.
– К черту бы послать эту ночку, да только, боюсь, рано пока это делать. Правда, если все же свалюсь в обмороке, то меня можно будет просто оставить в машине.
– Скажи, как ты думаешь, что они сейчас делают? Сидят дома и смотрят телевизор? Или снова вышли на охоту?
– Пожалуй, второе. К чему тратить такую лунную ночь на какой-то телевизор?
Довольно длинный отрезок пути они прошли в полном молчании.
Вот, опять то же самое – сбоку от него движется какая-то фигура.
Маленький человечек, которого на самом деле там не было.
Питерсу чертовски хотелось вторично промочить горло, причем сделать это немедленно.
– Мы сейчас к себе возвращаемся? – спросил он со вздохом.
– Точно.
– Послушай, Вик, а ведь это совсем недалеко от моего дома. Можем, заскочим туда хотя бы на минутку? Как-то уютнее буду себя чувствовать, если прихвачу свою пушку.
В самом деле, почему бы не попробовать? – подумал он.
Манетти снова скользнул по нему мимолетным взглядом. Питерс отчетливо расслышал интонации собственного голоса и понял, что все присутствующие тоже все прекрасно поняли. Но Манетти не стал задавать лишних вопросов и лишь кивнул.
– Ну разумеется.
Он прекрасно понимал, что ему лишь пошли навстречу. Полицейским не полагалось пить на службе; штатским же не позволялось пить и при этом носить оружие.
Впрочем, Питерс уже не был полицейским, хотя в данный конкретный момент являлся и не вполне штатским лицом. Его даже позабавила мысль о том, нарушает ли он в данный момент сразу два пункта инструкции или, напротив, ни одного. А может, ему вообще не хотелось приходить к какому-то решению?
«И все же, что бы ты надумал в конце концов?» —подумал он.
Впрочем, он слишком устал, как говорится, полностью исчерпал последние остатки сил.
Майлз Харрисон отыскал тропу и с улыбкой посмотрел на Питерса.
– Мальчишками мы частенько ею пользовались, – сказал он. – Ходили к пляжу и жгли там костры. Обжимались, пивком баловались.
– Я знаю, – отозвался Питерс. – Сам же ходил ловить вас.
Харрисон рассмеялся.
– Но так ни разу и не поймали ведь, правильно?
– Да в общем-то мне не очень и хотелось. Просто надо было шугануть вас с пляжа. А то зачем бы нам, по-твоему, чуть ли не строем вышагивать по берегу, светя вокруг себя фонарями?
– А мы-то думали, что полицейские такие тупицы.
– Мы и были тупицами, что-то навроде тебя сегодняшнего. Запомни, полицейские всегда немного туповаты.
– А через пару ночей мы все равно возвращались на прежнее место.
– И мы опять гонялись за вами. Знаю я все это.
Тропинка забирала чуть в гору, и Питерс основательно запыхался, даже вспотел.
– А мне всегда казалось, что нам просто везет, – сказал Харрисон. – Ну, я имею в виду, что вы нас так ни разу и не поймали.
Питерс остановился, чтобы немного отдышаться.
– Вам и в самом деле везло, – сказал он.
И про себя подумал: «Чертовски везло. Даже больше, чем вы сами могли себе представить – с учетом того, какие вещи здесь творились».
Они продолжили подъем.
21.15.
–Подожди! Ну подожди минутку. Я не могу...
– Люк, немедленноложись в постель!
Всякий раз перед сном у них возникали какие-нибудь проблемы, и нынешний вечер, судя по всему не являлся исключением из этого правила.
Клэр даже и не знала, что ей делать – то ли махнуть на все рукой, то ли придушить его.
Не помогло и то, что Люк оказался в совершенно новой для него обстановке. Накануне он, играя, раскидал по комнате всех своих приятелей – Черепашек, парней Дика Трейси – и теперь никак не мог собрать их снова.
И потому в данный момент стоял в пижаме посередине комнаты и хмурил брови.
Заставить его сделать хотя бы этоуже было настоящей проблемой, поскольку он категорически отказывался снимать майку, в которой ходил весь день и которую сам же выбрал себе в Калифорнии – на ней был изображен скелет, скользящий на доске по волнам на фоне ярко-красного, полыхающего неба.
После этого наступила традиционная пятиминутная перепалка из серии «Ты уже почистил зубы?»
И вот наконец он стоял перед ней, дергая туда-сюда коленками, как если бы ему не терпелось в туалет. Никуда ему не хотелось – он там уже был.
Просто наступило время сна, причем вне зависимости от того, сколько было сейчас времени, ему всегда казалось слишком рано. К ребенок, а просто кошмар какой-то: то без конца хнычет, а то превращается в настоящего тирана.
Восемь лет, —подумала Клэр. – Боже, дай мне силы пережить это.
–Я больше не могу! Куда подевался мой «Авианосец»?Не лягу в постель, пока не найду его. И ты не заставишь меня. Не я виноват...
Не рот, а какая-то бездонная яма. Временами Клэр задавалась вопросом, отдает ли он хотя бы мало-мальский отчет в том, что говорит в подобные минуты.
Не ребенок, а какое-то исчадие ада.
Обычно она позволяла сыну наиграться вдосталь, покуда сон окончательно не сморит его. Зато потом, едва оказавшись под одеялом, он почти сразу же засыпал. Таким образом, главная трудность заключалась в том, чтобы заставить его принять горизонтальное положение.
– Люк, сегодня вечером сможешь обойтись и без своего «Авианосца».А ну, немедленно ложись в постель.
– Нет, я должен...