Мастер боя (Мое имя - Воин), стр. 48

— Займемся растиранием.

Петр послушно прошел во второй отсек и улегся лицом вниз на пушистое покрывало. Прикосновение прохладных мокрых ладоней к спине дернуло его плечи еще раз, последний. Запах виски подтвердил, что растирание будет спиртовым. Руки заработали активно и умело, прогоняя озноб. Скоро спине стало жарко.

И не только ей. Растирание и массаж разогнали кровь по всему телу, да и женское бедро, касающееся в работе его бедра, заметно способствовало разогреванию.

— Поворачиваемся на спину, — скомандовала Ксения. — Займемся грудью. Позвольте, товарищ, вы слишком прямолинейно поняли слова беззащитной девушки...

Возмущение действиями озябшего товарища, потерявшего над собой контроль, а также стыд и совесть, нельзя было назвать слишком бурным, как и сопротивление, закончившееся, еще и не начавшись. Бурным было продолжение.

Петр был не в том состоянии, чтобы терять время на ласки. Женское тело, без стеснения и жеманства открывшееся ему, этого и не требовало. Обоюдный голод бросил их друг к другу. Он стянул и отшвырнул в сторону тяжелый махровый халат. Туда же улетело и полотенце. Обнаженные тела соприкоснулись и на секунду замерли в сладостном ожидании. Петр осторожно, но властно вошел в подавшуюся навстречу ему плоть и ощутил, что женщина его желает. Краткий, вырвавшийся из губ Ксении стон и пробежавшая по телу чувственная волна подтвердили это.

Первый порыв урагана пролетел без ощущения времени, на одном дыхании, поднимаясь все выше и выше. Достигнув критической точки, где, казалось, уже нечем дышать, не удержавшись, они бросились вниз, в бездну, одновременно взорвав вспышкой сверхновой звезды свое сознание.

Упав ничком на подушку, Петр короткое время не ощущал тела. Рядом так же недвижно лежала Ксения. Она первой пришла в себя и, придвинувшись вплотную, коснулась пальцами его плеча. Петр повернул голову к женщине, и их губы встретились. Руки ожили и стали смелее. Он почувствовал, что жизненные силы потихоньку возвращаются к нему. Оторвавшись от его губ, Ксения приподнялась на локтях, окутав голову Петра упавшей копной каштановых волос. Петр перевернулся на спину и потянулся ртом к ее груди. Она опередила порыв и, чуть подавшись назад, дотянулась губами до его соска. Потом нежно коснулась второго, щекоча волосами, не спеша перевела ласку на живот... Ленивое блаженство охватило Петра, и он отдался умелым женским рукам и губам.

Глава 4

Бунт на корабле

Иллюминатор демонстрировал кусочек затянутого тучами неба, неприветливо сереющего над кронами деревьев. Ночь ушла, нагнав хмарь. По прикидкам Петра, время подбиралось к шести. Сон не приходил, хотя он уже сутки не смыкал глаз. Рядом, разметав волосы по подушке, посапывала Ксения. Петр ощущал в теле тянущую истому усталости, почти опустошенности. Несмотря на подобное состояние, его переполняло чувство глубокого удовлетворения, чисто мужского, по типу «знай наших». Можно было констатировать, что нынче он не ударил в грязь лицом.

Петр потянулся, разминая затекшую руку, и нечаянно задел Ксению.

— Что... нет... я уже не могу... — пробормотала со сна «чужестранка» и попыталась отмахнуться. Ресницы дернулись, глаза открылись и скоро сделались осмысленными. — Ты что не спишь?

— Да так, что-то не хочется, — негромко ответил Петр. — Мысли дурные бродят...

— Придет день, и будешь думать, а сейчас отдыхай, — лениво посоветовала Ксения и опять прикрыла глаза. — И вообще, о чем тебе беспокоиться? Все будет хорошо.

Последнее заявление несколько напрягло Петра. Ему дают понять, что нечего волноваться и за него все решат? Или уже решили? В нем стало нарастать раздражение.

— А почему не беспокоиться? К примеру, сегодня я встречаюсь с твоим отцом, — как бы между прочим сообщил Петр.

— Я знаю, — все так же сонно пробормотала Ксения. — Просто подпишешь контракт...

— Контракт? О чем? — насторожился Петр. Его ставили в известность, и не более.

— Ну, что ты будешь работать на папу, — сладко зевнув, сообщила женщина. — Спи...

— И в чем заключается эта работа на папу? — Петр уже с трудом сдерживал себя.

— Ну что ты ко мне пристал? Я очень устала! — капризно, не открывая глаз, протянула Ксения. — Там все расписано. Все условия, обязанности сторон...

Раздражение переполнило Петра. Его даже не спрашивают, хочет ли он работать на господина Слуцкого. Видимо, все заранее распланировано, его будущее расписано так, как этого хотят отставной генерал и его дочь.

— Сегодняшняя ночь также входит в условия контракта? В мои служебные обязанности... — деловито уточнил Петр.

Ксения не открывала глаз и по-прежнему не шевелилась, но он почувствовал, как женщина напряглась. Неожиданно ее локоть взлетел и вполне профессионально пошел точно в его грудь. Несмотря на расслабленность, Петр успел-таки среагировать и перекатом уйти с линии удара. Он мигом скатился с кровати и вскочил на ноги.

Ксения к этому времени уже стояла коленями на покрывале. Ее руки находились в положении боевой стойки карате-до. И этот качественно проведенный удар, и автоматическая постановка рук стали для Петра сюрпризом. Кстати, еще ночью ему показалось, что у «чужестранки» достаточно натренированное тело. Оно, пожалуй, более подходило постоянно работающей спортсменке, но никак не изнеженной роскошью светской даме. При свете это стало еще более заметным. Похоже, интерес к единоборствам для Ксении не был платоническим.

— Повтори, что ты сказал?! — зло выпалила женщина.

— Я спросил, являются ли такие ночи, как сегодняшняя, условием моего будущего контракта? — спокойно произнес Петр. — И еще интересно, как относился к выполнению служебных обязанностей Роткевич. Его тоже купали в этой бухточке?

— Сволочь! Сука! — сипло выдавила из себя женщина. В ее глазах сверкала нешуточная ярость. — Строишь из себя крутого? Суперчемпион сраный. Обязанности хочешь узнать? Что скажут, то и будешь делать. Прикажут, последнюю шлюху с Казанского вокзала трахнешь. У козла трипперного отсосешь. А теперь пошел вон!

— Есть, мон дженераль! — весело отсалютовал Петр. Все абсолютно логично и естественно встало на свои места. Роли господ и быдла определились окончательно. — А вы, сударыня, великолепно смотритесь нагой и в боевой стойке. Я ошибся. Вы вовсе не Афродита, а воительница Афина — без лат и копья, но по-прежнему — покровительница справедливой войны. Вот только с лексиконом...

— Пошел вон, скотина! — зло прошипела Ксения. — Убирайся!

— Уже, госпожа! Как скажете, мэм! — поклонился Петр и бочком начал выбираться из-за кровати. У выхода он подхватил смокинг, висящий на крючке, и подвел итог: — Ночь прошла сказочно! А вот утро явно подкачало...

Петр ловко поймал фужер, летящий в его голову, и выскользнул из спального отсека. В столовой он на ходу раскрыл шкафчик с посудой. Вчера он в нем разглядел одну полезную вещицу. Воткнув между тарелками фужер, Петр забрал из стопки с нижней полки пластиковую скатерть.

На палубе он сорвал с лееров еще влажную одежду. Вместе со смокингом скатал все в узел и упаковал в скатерку, перетянув пакет брючным ремнем. Исключение сделал лишь для трусов, которые натянул на себя. Бросив последний взгляд на яхту, Петр сошел по лесенке и аккуратно погрузился в воду. Держа одной рукой над головой узел, он поплыл к выходу из бухточки. Открывшаяся перед ним река не была широкой. Всего каких-нибудь триста метров отделяли беглеца — или отверженного любовника — от противоположного берега.

Успешно преодолев водную преграду, Петр на короткое время остановился, чтобы сориентироваться на местности. Надо было восстановить по памяти маршрут ночного движения по суше и воде и выбрать азимут движения.

«Ауди» свернул налево к яхт-клубу, не доехав примерно километра до пансионата. Дорога особенно не петляла. Они двигались недолго и не быстро, на что можно набросить пару километров. Итого выходило, что от пансионата до яхт-клуба примерно три версты. Яхта плыла с черепашьей скоростью не более пятнадцати минут курсом примерно под 90°. Выходит равнобедренный треугольник, у которого «штаны на все стороны равны».