Укрощение Зверя (СИ), стр. 41

Шамсутдин Бури совсем успокоился. Раз князь дал поручения, боярин выполнять обязан – это ему было понятно. Честь посла не пострадала. Заранее определить обсуждаемые вопросы старались все послы и посланники. Таким образом, снимались возможные острые углы в дипломатических формулировках. Можно занимать отведенные покои и ждать.

17

(Не говори ничего раньше времени и избегнешь неприятностей)

Князь Василий Дмитриевич с малой дружиной и митрополитом, в это время был недалеко от Владимира. Туда тайными дорогами приехали почти все русские князья и литовский король Витовт – тесть Василия. Поздним вечером они собрались в загородном тереме владимирского посадника боярина Степана Егорова. Резиденты Тимура об этом знать не могли, потому, что князь, как бы, уехал на охоту. Взял с собой все собачьи своры, егерей, но, бросив их на полпути, повернул на пролесок. Так было короче. И пропал вместе с малой дружиной и митрополитом Киприаном в лесном тумане.

Дружинники митрополита в это время выехали во Владимир. Там они взяли под охрану все подъездные пути к городу. Целых десять дней ни один воз с товаром, арба, телега и всадник не могли выехать из города. Пеших путников тоже тормозили, на случай если во Владимире кто-то что-то знает об этом тайном слете князей и подвластных им бояр, информация не должна была уйти на сторону.

После легкого завтрака хозяин дома пригласил князя и его тестя Витовта в большую пиршественную залу. Князья второй руки и бояре-посадники рассажены были не по чину, а по вотчинам. Одеты были по-походному для охоты. Князь перекрестился на икону с горящей лампадой в Красном углу, сел рядом с тестем своим и начал речь.

– Не помню я с кем из вас у нас дружба писанная, а с кем нет. Знать не хочу о ваших претензиях друг к другу и к московскому княжеству. Теперь все нужно забыть перед лицом общего врага. Они же, татары, нас этому и научили. Долго учили. Те, кто учебу не превзошел, уже в раю. Все вы помните нашу историю. Кто только не приходил на русскую землю: обры, половцы, печенеги, яссы и касоги – где они теперь? А мы стоим.

Монголы пришли и притащили на своих плечах татар. Если бы мы, как мадьяры или как поляки в то время смогли бы соединенными силами по ним ударить, то ситуация во всем мире была бы другая. Но мы не смогли. Резали глотки русские русским, брат брату. Князь Дмитрий Иванович, мой отец, через двести лет после прихода монголов, первый решился, открыто, против них выступить. Чтобы скинуть эту позорную рабскую дань, чтобы вздохнула наша земля. Народу погибло много, но дань мы платить перестали. Легче стало? Легче! Не зря люди погибли. Через два года после этого сражения пошел на нас Тохтамыш и стер все старания Дмитрия Ивановича. Но и у Тохтамыша враги есть – победил его Тимур Аксак, беспощадный воитель. И теперь докладывают нам верные люди, что Тимур замыслил поход на Русь. Сколько войска поведет, пока точно не знаю, но не менее ста тысяч воинов.

Теперь у нас выходов только два: сдаться на милость того злобного Аксака, отдать ему имущества наши, детей и жен наших в рабство или встать плечом к плечу, забыв прежние распри. Отбить навсегда охоту степнякам в наши леса соваться… Больше мне сказать вам нечего. Пусть митрополит говорит.

Митрополит говорил без надрыва и пафоса. Как воин, планирующий битву.

– Мне удалось связаться с византийским патриархом. Воинов дать не может, Византию осаждают арабы, грекам тяжко. Но денег дадут. Сможем нанять конницу. Гонцы к аварцам, кумыкам, табасаранцам, лезгинам уже уехали. У меня подготовлена хартия, тут все вы записаны и количество войска, которые вы способны собрать до августа. Каждый из вас напротив своего имени поставит подпись и крестное целование сделает. Первый будет князь московский Василий – шестьдесят тысяч пехоты и тридцать тысяч конницы, не считая наемников. Давай князь!

Василий расписался в протянутой ему бумаге и поцеловал висящий на шее владыки массивный серебряный крест. То же самое сделал Витовт. Ни один из младших князей не возразил великому князю. Все молчаливо подписали хартию и поцеловали крест. И только после этого, как будто родник прорвался в горах, заговорили разом. Каждый хвалил своих воинов и предлагал свой план генерального сражения. Так продолжалось минут двадцать. С улыбкой смотрел на это митрополит Киприан. Он не ожидал такого быстрого согласия удельных князей. Думал, будут спорить, кто-то встанет и уедет. Но нет, все как один подписали хартию. Правда, письменный договор не давал гарантию участия войск полководца в компании – бывало и такое на Руси. Олег рязанский перед приходом Тохтамыша крест целовал, что поможет Дмитрию Донскому, но не пришел. Люто отомстил ему тогда Дмитрий Иванович. Его и весь род его казнил, а княжество рязанское себе забрал. А до Олега такое бывало ещё чаще. Но теперь Русь уже не та! Все подписали! Киприан поднял руку и все замолчали.

– Поедете домой, подсчитайте свои ресурсы. Оружием поможем, продовольствие ваше. К концу июля войска должны стоять под Москвой. Объединенным войском командовать будет сам великий князь – возражения есть? Нет? Значит так, с этого момента любое неподчинение приказам главнокомандующего – смерть. И никаких разговоров с женами и телохранителями. Максимальная секретность!

– Отче! Какая же секретность, если мы будем сейчас войска готовить!

– Придумайте что-нибудь. И чем позже тимуровы лазутчики поймут, что подготовка идет против него, тем лучше. Мы, священнослужители. (Киприан перекрестился) перевезем Чудотворную икону Владимирской Божьей Матери в Москву. Божья Матерь нас защитит. Давайте все вместе подумаем, чем ещё можно удивить злобного этого Аксака. Авось и придумаем каверзы, какие. А? Бояре? Оттяпаем Аксаку вторую ногу?!

– А почему не оттяпать? Вот тяпнем топориком и всё!

– А ведь он злой мужики, живыми никого не оставит!

– Кто это сказал?! Да мы сами его в порошок сотрем. Видали и покруче!

В Москву князь Василий и митрополит возвращались только на следующий день, как и положено с охотничьей добычей. Все, что намечали, получилось, но настроение было не праздничное. Ехали верхом, нога к ноге и говорили тихо, так, чтобы не услышали дружинники.

– Как ты думаешь, отче. Если отдать Касима и дань заплатить уйдет Аксак восвояси?

– Слишком большая армия, чтобы вот так повернуться и уйти. Даже такому человеку как он, все равно нужно как-то объяснить своим солдатам и генералам – почему он лишает их «законной» добычи. В древнем Риме и за меньшую вину, от великих полководцев отворачивалась армия. А это что? Это смерть! Нет, не уйдет.

– А победить его меньшими силами можно?

– Победить можно, но война тогда будет очень затяжной. Если только один метод борьбы с регулярной армией, против которого нет защиты…

– Скифская война?

– Да. Покорив Азию и подчинив своей власти весь Восток, персидский царь Кир пошел войной на скифов. У скифов в то время была царица Томирис. Она дала возможность врагам переправиться через реку, считая, что ей легче сражаться в пределах своего собственного царства, а врагам труднее будет спастись бегством через реку. Кир разбил лагерь. На следующий день, притворившись испуганным, покинул лагерь. В лагере оставил много вина и еды.

Узнав об этом, Томирис послала своего единственного сына с частью войска преследовать врагов. Скифы вошли в лагерь и начался обычный для них разгул. Ели, пили, безобразничали и усталые заснули у костров. Даже часовых не выставили. Кир ночью напал на беспомощных врагов и перебил их вместе с сыном царицы.

Потеряв такое войско и сына, Томирис не в слезах излила горе о своей потере, а искала утешения в отмщении. Тактика скифов совершенно изменилась. Они день и ночь мелкими отрядами нападали на персидское войско. Нападут, перебьют, сколько смогут персов и уходят в пустыню или в горы. Места то, для них родные, хорошо знакомые. И так продолжалось несколько недель. Персы не знали ни сна, ни покоя, но шли вперед.