Укрощение Зверя (СИ), стр. 11

Утка была далеко и отплывала все дальше, вода уже доставала Мусе до груди. Он взялся одной рукой за толстый стебель камыша, а другой рукой, постарался достать убитую птицу. Лук и стрелы оставил на ближайшей иве. Наконец ему повезло, и утка оказалась в его руке.

Медленно повернувшись к берегу, Муса застыл от удивления. На берегу стоял высокий, широкоплечий человек. Во что он был одет трудно было разглядеть, из-за темноты. Но Муса хорошо увидел, что в правой руке незнакомец держал здоровенную дубину, а левой махал незадачливому казаку. Мол, давай выходи поскорее из воды! Вот когда сотник вспомнил предупреждение Петра о какой-то банде в лесу, у станицы. Стоя по пояс в воде Муса решал, что делать. Перед ним был только один противник. Если поднять шум, товарищи, конечно, услышат, но потом подумают, что их боевой сотник не смог справится всего лишь с одним, не воином, а простым разбойником! Да и бандитов пока неизвестно сколько. Услышат и они, бросятся помогать приятелю, тогда справится, будет гораздо труднее. А где Касим!? Он схвачен или на свободе?! Все сомнения вылетели у Мусы из головы.

– Иду, иду – сказал он незнакомцу и двинулся в сторону оставленного лука и колчана со стрелами.

– Оружие у меня, – тихонько сказал незнакомец – Выходи из воды медленно, не нагибайся к сапогам. Знаю где вы, казаки, засапожные ножи держите.

Медленно двигаясь к берегу, Муса сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, точно так, как учил его Ли Цидань, китаец живущий в его родном городке Каракалам. Он часто собирал мальчишек и учил их неведомым на Руси приемам нападения и защиты. Взрослые не мешали – казарский воин должен знать всё о войне и способах её ведения.

Муса напряг попеременно все мускулы спины, рук, ног. Потом мысленно представил себе, что время вокруг него замедляет свой ход, а он становится быстрым как пикирующий с неба сокол! Как молния, ударившая в дерево! Как мысль человека! Он становился быстрым и чрезвычайно опасным. Темнота вокруг него стала светлее, он уже ясно различал лицо стоящего перед ним человека, его медленно поднимающиеся руки, крепкие ноги в невысоких сапогах. Он слышал каждый звук вечернего леса – пение соловья неподалеку, какие-то шорохи слева и сзади.

Стремительный прыжок влево и удар на уровне сердца застал врасплох крадущегося к нему второго разбойника! Тот выронил кинжал из правой руки и мешком свалился под ноги Мусе. Казарин, перехватил медленно падающее оружие. Для него все стало двигаться гораздо медленнее, чем две минуты назад. Он ушел от дубины главного врага вправо и выпрямился за его спиной.

Его левая рука захватила шею противника, обе ноги уперлись спереди в его пах, а кинжал мгновенно оказался у горла врага. Несколько секунд понадобилось Мусе, чтобы повалить нападавшего и упереть его рот во влажную озерную землю. Он резко ударил неприятеля рукояткой кинжала по затылку, тот мгновенно затих.

Сотник огляделся. Всё было тихо. Их скоротечная схватка никого не потревожила. Один из нападавших был убит, другой без сознания. Крепко связав разбойника, вставив плотный кляп ему в рот, Муса подхватил свой лук и колчан со стрелами и, стараясь не шуметь, двинулся в ту сторону, где должен был быть Касим. Через несколько минут он почувствовал запах жареного мяса и увидел свет небольшого костра.

Касим был привязан к дереву, голова его была окровавлена, а глаза горели злым огнем. У костра хозяйничал один разбойник, а второй собирался пойти к озеру за водой, поэтому вытаскивал медный котелок из лежащего туту же наплечного мешка. До озера он не дошел – свалился, не издав ни звука, с перерезанным горлом. Муса был опытным степняком и поэтому решил, что лучше будет дать шанс и Касиму отомстить за внезапный захват. Он подкрался к привязанному соратнику, тихонько перерезал веревки и вложил в его руку свой крепкий засапожный нож. Касим мгновенно бросился на оставшегося разбойника и убил его ударом ножа в спину. Противник свалился лицом в костер, но никому не пришло в голову убрать его из огня.

– Зря убил, Касим. Нужно было только ранить, а потом допросить – сказал Муса.

– Меня сзади по голове дубиной огреть! Меня, Чингизида! Он должен был умереть!

– Ну ладно, пусть в этот раз будет по-твоему. Но в следующий, постарайся оставить в живых «для допроса». Убить можно и потом.

– Муса, друг, я тебе обязан жизнью! Ты не думай, что я неблагодарный баран! Как только соберу свой улус под знаменем московского князя, будешь у меня первым в войске.

– Касим, друг мой, я казарин, казак по-русски. Меня сделали всадником, когда мне было два года, а воином в двенадцать лет. Зачем мне чужое войско, у меня есть своё.

– Тогда стань мне названым братом. Всё, что есть у меня будет твоим. Я буду слушать тебя как старшего брата. Научишь меня вашей казацкой воинской науке, русскому языку. Клянусь честью, что буду тебе хорошим братом!

– Это очень серьёзно, Касим.

– Я понимаю. Дай свою руку!

Касим положил руку Мусы на свою окровавленную голову.

– Ну вот, наша кровь смешалась, теперь ты мой брат, а я твой!

Так произошло событие, полностью изменившее жизнь Мусы Гирея и всех его потомков.

7

(Коварного человека не сделай себе другом. Менандр Мудрый IV-III вв. до н. э.).

Бездыханного пленника Муса и Касим привезли в лагерь и передали в руки своих бойцов. Ицхак тут же послал десяток на место ночной схватки и собрал все, что там оставалось. Послали гонца и в станицу Петра. Старшина заставы явился быстро, как будто только и ждал вести. Оказалось, что действительно ждал:

– Муса, брат мой, как чуяло моё сердце, что нарветесь вы на этих разбойников! Отдай мне этого татя, я его допрошу в станице.

– А может мы сами, это сделаем Петро? Он – наша добыча.

– Кто с этим спорит? Только есть тут одна странность, я тебе о ней уже говорил. Необычный это разбойник. Обыкновенный грабитель не станет воровать около казацкой заставы – это опасно. Значит, у них были на это причины. Серьёзные причины. Допросим его… всерьёз, узнаем, что они тут искали, почему напали на двух вооруженных казаков? У меня в станице есть один умелец, из аланов, мертвого разговорит. Вы отдохните пока, путь у вас долгий и опасный. Нет ещё у нас порядка на дорогах. Ну и дела?! Получается, что даже казацкая сотня и то не может обеспечить себе безопасный проезд.

– Хорошо, Петро. Сейчас я удвою караулы и спать! Только если пленник останется жив после твоего допроса, отдай его мне?

– Договорились!

Ночь прошла спокойно, без происшествий. Ранним утром Мусу и Касима, с большим трудом, разбудил караульный.

Над синим озером поднимался легкий туман. Лягушки уже закончили свои песни и передали вахту дневным птицам. Дежурные тушили костры водой из кожаных ведер. Все было упаковано, лошади оседланы и уже нетерпеливо перебирали ногами, желая размять застоявшиеся за ночь мускулы. Осталось подать команду и отряд продолжит свой путь. Но Муса медлил. Наконец он вспомнил разговор с Петром.

– Ицхак! Петр не присылал пленного? Или может письмо, записку какую-нибудь?

– Нет, атаман!

– Странно, неужели пленный умер при допросе?

– Очень возможно, атаман.

– Понимаю, но хоть бы сообщил, что удалось из него выжать?

– Атаман, веди отряд дальше, а я сгоняю в станицу и выясню всё!

– Давай! Сотня! Айдааааааа!!

Отряд двинулся по лесной дороге в прежнем порядке. Муса и Касим ехали рядом, ночное происшествие сблизило двух молодых воинов. А ритуал братания кровью тоже был не пустой формальностью, а очень серьёзным шагом.

Ицхак догнал их через час. Он, молча, сзади, подскакал к сотнику и стал ждать, когда тот обратит на него внимание.

– Говори Ицхак!

– Петр отпустил пленного, атаман.

– Что! Как отпустил?! Почему?