Золотоискатели, стр. 21

Золотоискатели, сняв поклажу, устроились близ края пропасти. Они с большой радостью заметили, что река, протекавшая между отвесными скалами, у выхода несколько выравнивала стремительный и бурный бег свой и, хотя местами и сохраняла яростный вид, все же внушала надежду, что по ней можно будет проплыть на пироге.

Немного отдохнув, они дошли до знакомой им расщелины в скале. Отсюда они проникли уже однажды во внутренность некоторых подземелий и теперь могли с известной уверенностью ориентироваться. Именно в этом месте они разбили свой лагерь.

Как и все предыдущие ночи, эта ночь была очень ясна и прекрасна. Родерик не мог и не хотел так скоро попрощаться с изумительными красотами ночи и снова остался один, как и накануне. Очень поздно огромная и ослепительная луна поднялась в небе и осветила верхние края ущелья, отчего еще темнее стало на его дне.

Родерик не мог бы в точности определить, сколько времени он сидел так, держа ружье на коленях и пристально глядя на догорающий костер. Вдруг из-за ближайшей скалы раздался такой страшный крик, что юноша, несмотря на свое самообладание, задрожал всем телом. Он моментально вскочил с места и пробовал в свою очередь, закричать, но язык его в полном смысле слова прилип к гортани. И через мгновение он увидел перед собой какое-то длинное и очень гибкое существо, которое под ярким светом луны отливало всеми оттенками растопленного серебра.

Родерик в полной уверенности, что видит перед собой рысь, немедленно поднес ружье к плечу, но еще до того, как он успел выстрелить, раздался второй, не менее потрясающий и яростный крик, от которого у юноши застыла вся кровь в жилах.

Он выстрелил и подбежал к скале. Рыси не оказалось на месте. Ясно было, что он промахнулся и что зверь убежал. Да, все это было так, но крик, который он дважды слышал!.. Такой крик никоим образом не могла издать рысь! Что же все это значит?

Все это продолжалось несколько секунд, не больше, но Родерик был так взволнован, что невозможно было бы описать его состояние.

Он оставался на том месте, на котором стоял, и вдруг увидел Мукоки и Ваби, которые были разбужены его выстрелом и поспешили к нему, желая узнать, что случилось.

— В чем дело? — живо спросил Ваби.

— А в том дело… в том дело, что я, очевидно, грезил наяву! Мне почудились два страшных крика, и потом мне показалось, что я совсем ясно увидел рысь.

Мукоки начал кряхтеть и качать головой, а Ваби, нисколько не стесняясь, расхохотался.

— Опять, — закричал он, — у тебя история с рысью? Прошлой зимой ты уже принял эту большую кошку за индейца Вунга. А теперь ты услышал какие-то необыкновенные крики. Тебе, в общем, страшно везет! Идем спать! Очевидно, здешние ночи слишком действуют на тебя, а поэтому тебе следует ложиться спать одновременно со мной и Мукоки. Так-то здоровее и спокойнее будет!

— Если ты думаешь, что это был кошмар, то жестоко ошибаешься! — воскликнул Родерик. — Уверяю тебя, что ты ошибаешься!

И он прибавил с большей энергией:

— В первый раз я сам думал, что мне что-то приснилось, но теперь я глубоко уверен в том, что крик действительно раздался. Я не могу в точности сказать, кто кричал: может быть, человек, а может быть и рысь!

Голос товарища звучал так убедительно, что Мукоки и Ваби против воли глубоко задумались. Родерик от волнения все еще продолжал время от времени вздрагивать. Для того чтобы не стать жертвами нежелательной случайности, было решено, что каждый из золотоискателей будет по очереди дежурить до самого утра.

Но до утра ничего особенного не произошло. Несмотря на пышную зарю и яркий свет дня, Родерик не мог прийти в себя. Ему все еще казалось, что эти два отчаянных крика стоят в его ушах.

Нет, нет! Никоим образом не может быть, чтобы ему только почудились эти стоны! А не подал ли голос дух ущелья, который не пожелал, чтобы вновь прибывшие добрались до схороненных здесь сокровищ? Не он ли, в самом деле, закричал:

— Ни шагу дальше!

Родерик был, однако, настолько умен, что хранил про себя свет мрачные предположения.

Пирога была отнесена ко входу в пещеру, и все трое заняли в ней свои места. Мукоки, как всегда, поместился на корме, Ваби — на носу, а Родерик между ними.

Течение, точно щепочку, подхватило легкую лодчонку, и начался спуск к тому месту, где предполагалось местонахождение золота. В продолжение всего дня не произошло ни одного инцидента, который надо было бы отметить особо. Пирога шла совершенно нормально под ловким управлением опытных людей, которые чрезвычайно умело регулировали веслами ее скорость.

Так уходили миля за милей, и без конца продолжалось дефиле высоких, крутых скал, забрызганных водой, похожих на немых, бесчисленных стражей, застывших по обе стороны узкого речного ложа. Проезжая мимо, Родерик легко узнал то место, где он в свое время убил серебристую лисицу.

Как только солнце стало клониться к закату, решили в целях предосторожности сделать привал. Мукоки выбрал устье небольшой речонки, где очень легко можно было вытащить пирогу на берег и разложить костер.

В этом месте ущелье значительно расширялось, и с одной его стороны можно было даже разглядеть большой кусок неба. Одна из стен казалась более мягкой и рассыпчатой, и на ней отразилось влияние времени и частых перемен погоды. Она спускалась уступами, и то там, то здесь в ней торчали отдельные кусты и кустики, чахлые травы и жалкие деревца.

Едва только все вышли на берег, Родерик и Ваби, даже не отдохнув и не расправив онемевших членов, стали взбираться по отлогому склону и без больших трудностей достигли его вершины. Они радостно и глубоко вздохнули, вырвавшись на некоторое время из цепких, страшных объятий ущелья. Они послали сверху веселое и звучное приветствие Мукоки, который казался им теперь не больше мухи. Старый индеец, энергично взявшийся за ужин, в ответ махнул им рукой и продолжал свое дело.

А затем, несмотря на то, что наверху царил еще яркий день, молодые люди поспешили спуститься вниз, к устью речки, где уже сгустились вечерние сумерки.

Мукоки казался очень озабоченным, и его медная маска на лице выдавала волнение, которое обуревало его. Можно было думать, что по мере приближения вечера он все больше думал о тех таинственных криках, которые Родерик услышал предыдущей ночью.

Он думал о Волке, о старом верном товарище, который привел к их костру так много своих собратьев… Волки когда-то растерзали его жену и единственного ребенка, и он питал теперь к ним ненависть до самого гроба.

К сожалению, теперь не было под рукой Волка, который помогал бы ему так, как помогал когда-то.

Глава XII. Кто стрелял?

Как только Родерик и Ваби уютно устроились под выступом высокой скалы на ложе из тончайшего песка и укрылись меховыми одеялами, Мукоки бесшумно поднялся с места и, в свою очередь, начал взбираться по откосу.

Принимая во внимание царившую вокруг темноту, этот подъем надо было признать чрезвычайно рискованным, и старый индеец двадцать раз был на волосок от гибели. Но, крепко цепляясь за все встречные кусты и кустики, он безостановочно карабкался вверх, словно находился во власти непреодолимой силы или же навязчивой идеи, которая гнала его все выше и выше.

Целый и невредимый, он добрался до вершины скалы и стал пристально осматривать все то, что его окружало.

Где мог находиться Волк?

Ясно было, что где-нибудь здесь, в этих безграничных пространствах, которые на восток тянулись до Гудзонова залива, а на север — до самого Арктического океана.

Мукоки провел так целый час. Над ним высоким, нежным покровом повисло звездное небо, которое довольно поздно озарилось светом ущербленной луны, показавшейся из-за горизонта, словно опрокинутый корабль.

Воспользовавшись таким освещением, он наклонился к земле и как будто стал искать следы, которые в данное время интересовали его больше вселю остального — волчьи следы! И, не найдя ничего, он выразил глубокое разочарование на своем обычно бесстрастном лице. Оставив поиски, он бродил некоторое время взад и вперед. Подойдя к сухому дереву, которое почти лишилось своей коры и высилось в голубоватом воздухе, словно призрак или белый скелет, Мукоки услышал совсем близко от себя, на расстоянии нескольких ярдов, легкий шум.