Внебрачный ребенок, стр. 11
— Вы правы, конечно, нет. Он подкупил няньку, и она взяла его. А Элф… вы знаете его, тот, кто сломал палец, он там лазил по карманам.
Его большие пальцы двигались поверх чулок и согревали пальцы ног Люси.
— Он лишился глаза по вине вашей предыдущей жертвы?
— Нет, это случилось давно. Он был самым младшим из десяти детей, и, когда ему было четыре, мать продала его трубочисту, который морил его голодом, чтобы он не рос, и загонял голым в узкий работающий дымоход, поднося факел к пяткам. Однажды в трубе разорвался горячий кирпич, и Элф ослеп на один глаз. После этого он сбежал и присоединился к шайке мальчишек-воров. А Шарлотта… та, что была сейчас в коридоре… Она была там, потому что ее отец палач.
Снова лишив Генри Лэмба способности говорить, Люси спокойно продолжала:
— Перед началам казни в толпе возникла паника, и я потеряла маму. Я забралась под телегу и заплакала. А там уже сидела Рупа. Остальные присоединились к нам один за другим, потому что все мы были очень маленькие и легко поместились под телегой. А когда все закончилось, меня проводили домой, потому что я была самая младшая. Именно тогда мы и образовали общество. Мы защищаем детей. — Люси помолчала и добавила: — Внебрачных детей.
Люси вдруг обнаружила, что сидит на коленях у Генри Лэмба, завернутая в его пальто. Он нежно обнимал ее, и его дыхание щекотало ей ресницы.
— Моя дорогая девочка, — сказал он. — Можешь не говорить мне, почему вы пытались похитить лорда Кендала. Я понял. Потому что он стал отцом внебрачного ребенка?
— Да. С дочкой мусорщика. И отказывается обеспечить своего малыша. Если честно, — сказала она, — мы прибегли к похищению как к последнему средству.
Он провел пальцами по ее щеке.
— Обещай мне, что не будешь преследовать лорда Кендала. Ты не представляешь, за что берешься. Он очень могущественный человек и очень мстительный. Поверь, я знаю это по собственному опыту. Ты и твои приятели на верном пути, чтобы потерять головы.
Его голос звучал с такой нежностью, что у Люси заблестели глаза.
— Наш девиз: «Мы рискуем всем».
— Тогда вам следует изменить его на «Мы ничего не умеем делать хорошо», — сухо заметил он.
Люси подняла голову и почувствовала на губах тепло его дыхания.
— Совсем ничего? — спросила она, едва касаясь губами его губ.
— За небольшим исключением, — улыбнулся Генри. Взяв за плечи, он легонько отстранил ее, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я серьезно насчет Кендала. Ты действительно оставишь его в покое?
Она уперлась локтями ему в плечи. Рукава его пальто были на полфута длиннее, чем ее руки, и свисали, болтаясь, у него за спиной. Их взгляды встретились.
— Означает ли это, что вы решили вступить в наше общество?
— Нет, не означает. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Кто такой мистер Фрог и ласки, черт возьми? Еще одно знакомство, о котором мне очень скоро придется пожалеть?
— Мистер Фрог — это терьер Элфа, — с готовностью объяснила Люси. — А ласки — ну, это два таких маленьких зверька.
— Я знаю, кто такие ласки.
— Они любят исследовать туннели и ловить крыс. На самом деле я не знаю, ловят ли они их, но они их пугают, крысы выбегают из своих нор, а когда они выбегают, Мистер Фрог… терьер… убивает их и ест. Элф раньше был крысоловом. Эту работу нашла ему моя мама, чтобы он прекратил воровать. Это тоже было давно. Сейчас он в суде лорда-канцлера защищает интересы юридической корпорации «Линколнз инн».
— Ты хочешь сказать, что парень с повязкой на глазу — адвокат?
— Всего месяц. Но нам это уже пригодилось.
— Не сомневаюсь.
Ей захотелось потянуть за концы его шарфа, и, подняв руки, она потрясла ими, чтобы рукава пальто съехали к локтям.
— Но вы, наверное, не понимаете, что ласки любят сверкающие предметы. Правда, они в два счета удерут с ключом, если Элф сразу не отберет его.
Генри Лэмб на мгновение прикрыл глаза.
— Значит, чтобы освободить нас, твои друзья спустят в колодец двух ласк?
Потянув за концы шарфа, Люси посмотрела на его красивые губы и решила продолжать ублажать бутылочку.
— Не важно, что они делают внизу. Могут притащить пушку и выстрелить в дверь, а она все равно не откроется. Она, — Люси поцеловала его, — просто, — она снова поцеловала его, — не хочет открываться. — Выпустив шарф, Люси обвила руками его шею и подставила ему губы.
Реакция Генри была мгновенной: он крепко обнял ее и притянул к себе. В ее груди росло чувство дискомфорта, очень мешавшее. Какая-то слабость, отчаяние. Она попыталась найти облегчение, прижимаясь к нему и отдаваясь его поцелуям.
Люси почувствовала, что он улыбнулся.
— Мне уже не хочется, чтобы дверь открылась, — произнес Генри Лэмб.
— Тогда зачем вы сказали «нет, нет, нет» и остановили меня, когда я хотела поцеловать вас?
Он гладил теплой, расслабленной ладонью прилипшие к щекам завитки ее волос.
— Это было так неожиданно, что я потерял над собой контроль.
Чуть повернув лицо, она провела губами по внутренней стороне его запястья.
— А что в этом плохого?
— Если я потеряю контроль, — пробормотал он в промежутке между легкими поцелуями, которыми покрывал ее волосы, — не получится никакой тонкости. — Он склонил голову и легонько поцеловал каждый уголок ее рта. — А если девушке это непривычно, то плохо, когда все происходит быстро.
— Почему?
— Потому что, когда ты неопытна, — его губы осторожно потянулись к ее подбородку, — твоему телу нужно больше времени, чтобы…
Она видела, что он пытается подобрать слова.
— Чтобы что?
Наклонив ладонями ее голову, он провел губами по ее шее и после этого пробормотал:
— Достичь вершины. Ты можешь считать себя готовой, но твоему телу требуется время.
— Я не знаю, что такое вершина, но это не имеет значения.
— Если мы будем продолжать в том же духе, — он прижался щекой к ее волосам, — поверь мне, ты узнаешь.
— Узнаю, что значит достичь вершины?
Он снова вернулся к ее губам, прижимаясь к ним ртом и открывая их.
— Твоя прогрессивная мама никогда не обсуждала с тобой эту тему?
— Не так подробно. — Люси с трудом узнавала свой голос, словно он принадлежал чужому человеку. — Мама оберегала меня, от таких вещей. — У нее на мгновение перехватило дыхание, потому что его ладонь массировала чувствительное место на ее шее сзади. — Потому что пережила в молодости разочарование.
Ее губы раскрылись под его настойчивым поцелуем. Он обхватил ладонями ее голову и чуть отвел назад, готовясь проникнуть языком ей в рот. Как только это произошло, она вцепилась, руками в сюртук и рубашку Лэмба, боясь потерять чувство реальности.
Их окружила вечность.
Это продолжалось до тех пор, пока робость и потрясение не уступили место изумлению, от которого у Люси гулко забилось сердце. До тех пор, пока от мельчайших изменений в его поцелуе у нее не стало перехватывать дыхание, а напряжение в груди не достигло болевой точки. Пока она не почувствовала, что его дыхание так же прерывисто, как и ее, и пока не ощутила щекой жар его щеки.
Ноющая боль в теле стала такой сильной, что Люси, извиваясь, крепче прижалась к Лэмбу. Он поднял голову, вопросительно посмотрел на нее, и Люси ответила:
— Моя грудь.
— Знаю, — произнес он.
— Она болит внутри.
— Я знаю.
— Ты можешь прекратить это?
Он ласково гладил большим пальцем ее щеку, но при этих словах его рука замерла. На его нижней губе блестела влага ее губ. Он медленно разнял полы пальто на ее груди.
Жаркий взгляд его живых глаз сверкал ярче, чем уэльские маки.
— Если я прекращу это, потом станет еще хуже, — сказал он. — Ты хочешь этого?
Она кивнула, и он легонько прикоснулся ладонью к ложбинке на ее груди.
— Ты уверена? — спросил он.
— Я желаю этого, — сказала она.
Глава 12
Рука Генри лежала неподвижно, давая Люси время привыкнуть. Иногда он легонько целовал ей брови, волосы, скулы. Наконец рука пришла в движение и направилась к плечу Люси, затем лениво спустилась по боку к талии, потом к бедру и снова скользнула вверх. Там, где касалась ладонь, в кожу будто втыкались крошечные иголочки.