Слава, стр. 77

– В шашлык!.. – хихикнул Джоуи, и его лицо задрожало от сдерживаемого веселья. Он наклонился к Стейнеру, чтобы закончить свою работу, и тот услышал около своего уха тихое непрекращающееся хихиканье.

Ди Вито терпеливо ждал, когда Джоуи закончит и отойдет в сторону, критически оглядывая свою работу.

– Я думаю, пора, – сказал он и включил диктофон.

Теперь ди Вито положил палец на переключатель коробочки.

– Ты готов? – Он кивнул Стейнеру, как если бы они все вместе выполняли задание, требовавшее исключительно точной координации действий. Стейнер воззрился на него, будто в ожидании решающей подсказки. – О'кей, – сказал ди Вито. – Послушай, для начала мы дадим тебе лишь небольшую встряску, чтобы ты понял, с чем имеешь дело.

Успеть... только бы успеть... Слова лились из Стейнера непрерывным потоком. Ди Вито щелкал переключателем всего полдюжины раз и под конец пользовался им лишь для того, чтобы не дать Стейнеру остановиться – он будто пришпоривал лошадь. Через десять минут Стейнер начал повторяться, бормотать одни и те же предложения снова и снова, как причетник в церкви. Он рассказывал им даже о том, чего они вовсе не хотели знать. Он выдавал все, что приходило ему в голову: информация, деньги, недвижимость, жена. Ди Вито подтолкнул его еще пару раз для вящей уверенности, но было очевидно, что он уже выдохся. Ди Вито убрал коробочку.

– Дай ее мне, парень, – сказал Джоуи. – Ну что тебе, жалко?

Ди Вито окинул Малыша строгим взглядом и покачал головой.

– Я получил то, что хотел, – сказал он. – Ты получишь то, что хочешь, где-нибудь в другом месте.

Стейнер дышал тяжело и отрывисто, точно рыба на берегу. Он сидел в застывшей позе, будто позируя портретисту. Его широко раскрытые глаза, казалось, смотрели в никуда. Ди Вито что-то достал из спортивной сумки и подошел к стулу. Понизив голос, он коротко бросил Малышу:

– Подержи ему голову.

Джоуи встал позади кресла, обхватил голову Стейнера, закрыл ладонью его глаза и уперся локтем ему в ребра. Другую руку он положил поверх черепа, крепко взявшись за свое запястье и надежно уперев второй локоть себе в грудь.

Ди Вито подтолкнул локтем бицепс Джоуи и слегка приподнял его, чтобы открыть ухо Стейнера. В руке у него была стальная вязальная спица. Немного пригнувшись, он встал поудобнее, засунул спицу в ушную раковину, отвел назад свободную руку и что было сил ударил ладонью по головке спицы. Стейнер остался сидеть, но было такое впечатление, что его тело рухнуло вследствие внезапного потрясения.

– Ого! – вырвалось у Джоуи. Продолжая держать голову и ощущая, как сползает с кресла безжизненное тело, он искоса посмотрел на спицу.

Ди Вито убрал руку и похлопал Малыша по плечу.

– Пора начинать уборку, – сказал он.

Они отключили электроды и сложили оборудование обратно в спортивную сумку. Ди Вито взял полотенце и вытер кровь с подбородка и плеча Стейнера, потом, повернув полотенце другим концом, убрал струйку, стекавшую по подбородку на живот. Совместными усилиями они одели мертвеца и посадили обратно в кресло.

– Ты заметил, – спросил Джоуи, завязывая шнурки на туфлях Стейнера, – как дергались его мускулы, когда ты нажимал на кнопку?

– Конечно, – ответил ди Вито, застегивая сумку.

– Да-а! – выдохнул Джоуи и засмеялся. – Здорово!

Ди Вито фыркнул. Вызванный Малышом смех поднимался в груди и распирал его.

– Давай отвезем этого парня назад в Манхэттен, – сказал он. – Там есть доктор, который назовет это сердечным приступом.

Глава 45

Стейнер умер в половине восьмого. В десять часов Дикон собрался уходить из квартиры. За огромными окнами шумела улица, заполненная веселящимися людьми. Как в Лондоне, подумал он. Уличная жизнь в жару. Ласточек здесь не было.

– Какое он назначил время?

Лаура посмотрела на часы.

– Он скоро будет здесь. – Она кружила по просторной комнате, потягивая джин с тоником и прислушиваясь к звуку собственных шагов. – Мне не хотелось бы, чтобы ты это делал.

Он кивнул, но не ответил: они уже обсуждали этот вопрос. Лаура ходила, скрестив руки на груди и небрежно держа стакан под углом к полу. Дикон посмотрел на линию ее спины под огненно-красной шелковой блузкой, на обтянутую поясом голубых джинсов талию; на слегка покачивающиеся при ходьбе бедра. Знакомое ощущение. Чуть слышный голос, к которому Дикон до сих пор не находил времени прислушаться, спрашивал, не слишком ли поздно пришло к нему это чувство.

То, что они были постоянно заняты со времени приезда в Нью-Йорк, то, что они неожиданно приобрели союзников в лице Хендерсона и Данцига, или, может быть, сознание того, что теперь они далеко от чего-то или от кого-то, угрожавшего Лауре, – все это сделало их отношения теплыми и непринужденными, не в пример тем, что были раньше. Они пережили признание Лауры, касающееся неверности Мэгги, и ту страшную ночь, которую Дикон провел в городе. Теперь они лучше понимали друг друга. Но то, что связывало их, не было таким уж простым и непринужденным. Они оба ощущали обременительную тяжесть, словно волочили за собой запутавшуюся сеть.

Лаура наконец остановилась и многозначительно взглянула на Дикона.

– Это не похоже на... – Звонок в дверь прервал ее. Дикон поднял трубку домофона, потом нажал на кнопку наружной двери, чтобы впустить Данцига. Лаура пожала плечами и пососала кубик льда. Она уже высказалась.

Данциг принес с собой список имен и соответствующих им адресов. Он отдал листок Дикону, который надписал двадцать конвертов, оставив незаполненным только один. Потом он вложил в каждый конверт по листку и передал все, кроме последнего, Данцигу.

– Вы позаботитесь об этом?

– Конечно, прямо сейчас. – Карлик переводил взгляд с Дикона на Лауру и обратно. – Послушайте, а почему бы вам не отослать все конверты по почте?

На Диконе был легкий хлопковый пиджак. Он положил ненадписанный конверт в карман.

– Хорошо, – сказал Данциг. – Это ваш выбор. – Он протянул Дикону свернутый листок бумаги. – Вот номер его телефона, он не засекречен. – После этого карлик обратился к Лауре: – Можно мне выпить?

– Разумеется. – Она направилась к угловому столику, служившему баром.

– Я сам. – Данциг ходил быстро, моряцкой походочкой вразвалку. Поставив стакан в ведерко с колотым льдом, он потянулся за бутылкой водки, стараясь нашарить ее ощупью. – Будь по-вашему, – сказал он Дикону, – но вы лезете на рожон. – Его потрясающие глаза, казалось, были темнее сгустившихся сумерек.

В Виллэдже тротуары были увешаны по сторонам рекламой, неоновый свет заливал бульвары. Люди были одеты соответственно их настроению – нарядно и ярко. На улицах не смолкала музыка. Каждый веселился как мог.

Такси пересекло этот район и доставило Дикона к подъезду отеля «Хилтон». Швейцар открыл дверцу машины и помог ему выйти. Дикон прошел в холл к платным таксофонам и набрал номер, который не был засекречен. На третий звонок ему ответили, и он поговорил секунд десять, не больше.

Остин Чедвик положил трубку, снял другую и нажал на ней большим пальцем кнопку со словами:

– Человек по имени Дикон, Джон Дикон, будет у входа на мой этаж через несколько минут. Проверьте у него документы и проводите к лифту. Устройте так, чтобы, когда он уйдет, за ним проследили. – Голос на другом конце линии задал вопрос. Чедвик секунду подумал и ответил: – Это возможно. – Потом добавил: – Если это будет возможно. Вы меня поняли? Но подождите, пока я вам это не скажу. Я позвоню вам, когда он будет уходить. – Выслушав еще один вопрос, он сказал: – Не думаю, что вы должны беспокоиться об этом. Если вы мне понадобитесь, я воспользуюсь кнопкой тревоги в полу.

Он отсоединился и прошел в маленький лифтовой холл. На кофейном столике в гостиной осталась лежать пленка, которую он сейчас собирался прослушать.

На стенах холла висели две небольшие картины Дюфи и этюд Ренуара. На резной подставке, вделанной в стену, стоял бюст. Узкий шкаф был забит книгами в сафьяновых переплетах. Каждая мелочь скромно, но настойчиво наводила на мысль об огромных, хранящихся здесь богатствах – похожее чувство возникает в коридоре, ведущем к гробнице фараона. Чедвик жил среди ничтожных крупиц его владений, ощущая любопытство и непривычное возбуждение.