Чары зари, стр. 31

— Несомненно, у нее будут легкие роды. Признаю, что всегда завидовала тому, как она рожала детей, словно кошка. — Игрейна колебалась и смотрела на Невина так же внимательно, как недавно Олейд. — Послушай, Невин, кое-кто говорит, будто она зачала от одного из твоих духов.

Когда Невин засмеялся так сильно, что подавился элем. Игрейна выглядела горько разочарованной: такая прекрасная теория полностью развалилась.

— Уверяю тебя: тот парень состоял из плоти и крови. Причем достаточно горячей крови, судя потому, что случилось с Белл. Если она держит все это при себе… Ну, она всегда держала язык за зубами.

Белиан родила четыре дня спустя. Невин прибирался в пещерах, когда ее старший сын прибежал сообщить ему, что мама собирается родить нового ребенка. К тому времени, как Невин прихватил несколько трав и приехал на ферму, предсказание Игрейны полностью сбылось: Белл уже родила нового сына, и опять очень легко. Пока повитуха обмывала ребенка и устраивала Белиан поудобнее, Невин с Банником сели у огня.

— И что ты чувствуешь по отношению к этому прибавлению в семействе? — спросил Невин.

— Мне хотелось бы, чтобы Белл вышла замуж за какого-нибудь парня, если уж она так мечтала об еще одном ребенке, но Белл всегда отличалась упрямством, и мне было сложно с ней справляться. Повитуха говорит, что мальчишка здоровенький, поэтому я совсем не против. На ферме всегда есть чем занять дополнительную пару рук.

Банник глубоко вздохнул и отправился к козам. Невин вытянул ноги к теплу очага. Он думал о Маддине. Достаточно быстро его образ выстроился в огне, вначале это была крошечная фигурка, но затем образ разбух, и Невин мог с легкостью видеть происходящее вокруг него. Маддин сидел в грязной таверне с дюжиной других мужчин. Все они много пили и смеялись. За поясом у каждого были кинжалы с одинаковыми рукоятками. Когда один из воинов лениво достал кинжал из ножен, чтобы выбить щепку из стола, Невин увидел, что оружие сделано из странного металла — какого-то вида серебра, как он продумал. Видение не было достаточно четким, чтобы сказать с уверенностью, что это за металл. Однако казалось очевидным, что Маддин нашел себе место в войске наемников. Первой мыслью Невина была жалость; затем ему пришло в голову, что такое войско, не связанное преданностью какому-либо конкретному лицу, может оказаться очень полезным для предстоящей работы. Невин отметил про себя, что в будущем ему следует более внимательно следить за перемещениями Маддина.

Позднее Невин зашел проведать Белиан, которая сидела на кровати и прикладывала младенца к груди. Ребенок родился большой, весом около восьми фунтов. У Даумира были мягкие тонкие светлые волосики, он с готовностью сосал грудь и время и времени удовлетворенно гукал.

— Вскоре придется добавлять ему и коровьего молока, — заметила Белиан. — Судя по тому, сколько требуется этому маленькому голодному зверьку.

— Несомненно. А ты не скучаешь по его отцу?

Белиан задумалась над вопросом, перекладывая ребенка к другой груди.

— Немного, — признала она наконец. — Все лето, когда у меня на ферме было столько работы, я едва ли его вспоминала, но теперь, когда, считай, началась зима, я думаю о нем. Надеюсь, с ним все в порядке, где бы он ни был. Лучше задумываться над тем, где он, чем ходить к нему на могилу.

— Да, это на самом деле так.

Белиан улыбнулась и нежно погладила ребенка по голове.

— Он выглядит немного по-другому. Не так, как мои старшие мальчишки, когда родились. И, несомненно, будет отличаться от них, когда вырастет. У него вьющиеся волосы, как у Маддина. И все же со временем он станет таким, как мы. Рождение и воспитание ребенка похоже на шитье. У тебя есть ткань и разноцветные нитки, но от тебя зависит, какой получится узор.

Невин внезапно улыбнулся. Она только что вручила ему недостающую часть плана. Есть ли лучший способ получить настоящего и благородного короля, чем воспитывать такового из мальчика-принца? Марин все еще молод и поддается воспитанию; ему требуются наставники, и он откликнется на нужное влияние. «Один из нас может найти себе место при Дворе, — подумал Невин. — Мы позаботимся о том, чтобы парень вырос таким, как нужно, пока сами готовим остальное.»

Той ночью Невин поднялся на вершину горы, как раз когда полная луна была в зените. Облака бежали с севера, отбрасывая движущиеся тени на спящую долину. Так давно темные тени убивают всю радость в Дэверри! Невин улыбнулся сам себе. В глубине души он увидел мир и победу Света и поверил в то, что они обязательно придут.

Глава третья

В главном зале, на резном троне с высокой спинкой восседал Огреторик, король всего Элдиса и той малой части Дэверри, которую ему удавалось удерживать со своей армией. За его спиной на стене красовалась шпалера чудесной работы, изображающая Эпону в Иных Землях в сопровождении менее значительных богинь. По обеим сторонам шпалеры располагались длинные знамена из голубой и серебристой ткани, с вышитым на них зеленым драконом Элдиса. У ног короля лежал голубовато-зеленый ковер, покрывающий плиточный пол. Рядом находился бард. Личная стража стояла позади короля, а два пажа ждали с золотым кубком и графином, полным меда. Однако король спал, склонившись на сторону, и храпел. Слюна вытекла из уголка его беззубого рта. Она сползала по морщинистой коже и обвисшему подбородку. В огромном круглом зале господа благородного происхождения, их боевые отряды и собственные люди короля продолжали пировать, пытаясь не обращать внимания на сеньора.

Серебряные кинжалы — наемники — сидели в дальней части зала, где сквозило от двери и куда отлетал дым очага. Откинувшись назад на скамье, Маддин видел происходящее на возвышении и спящего короля. Через несколько минут принц Кадлью, наследник престола, поднялся на возвышение и робко подошел к отцу. Кадлью был сухопарым мужчиной, с очень худым лицом и прекрасно тренированным и крепким телом — что неудивительно после долгих лет, проведенных в седле. В его темных волосах цвета воронова крыла просматривалось много седых, а в уголках васильковых глаз собралось много морщин. И, тем не менее, он все еще в силах был сражаться с самыми лучшими фехтовальщиками страны. Кадлью взял короля за руку и потряс, чтобы разбудить, а затем увел отца из зала, окруженный стражниками, за которыми неуверенно следовали пажи. Весь зал вздохнул с облегчением. Карадок склонился вперед и зашептал на ухо Маддину:

— Готов поспорить: найдется немало таких, кто предпочтет видеть принца на этом троне.

— И определенно ты выиграешь спор. Послушай, я сгораю от любопытства. Что сказал принц, когда сегодня днем приглашал тебя к себе в покои?

— Предложил включить нас в свой боевой отряд. Я отказался.

— Что?!

— Отказался. — Карадок замолчал и невозмутимо отхлебнул меда. — Учти, я поблагодарил его за оказанную честь. Но лучше я каждое лето буду торговаться насчет оплаты наших услуг, чем поклянусь кому-то в верности.

— А, пошел бы ты в девятый круг ада!

— Послушай, Маддо! Я знаю, что это звучит великолепно — снова считаться честными людьми и все такое, но серебряный кинжал должен оставаться свободным, чтобы переходить от одного лорда к другому, если не хочет быть повешенным после поражения.

— Вероятно, ты прав. Мы слишком часто в прошлом меняли покровителей, чтобы к нам относились, как к другим членам боевых отрядов, независимо от того, что скажет о нас принц.