Перед лицом любви, стр. 10
Он стоял не шелохнувшись, словно кирпичная стена или, если угодно, упрямый осел.
– Я хочу проводить тебя внутрь.
– Нет необходимости.
– А я думаю, есть.
– Я и сама могу пройти внутрь, каждый день это делаю. Я не сумасшедшая, черт возьми!
– Хорошо, – согласился он. – Ты не сумасшедшая. Объясни тогда свое поведение сегодня вечером.
– До или после кладовой? Так ты о кладовой? Это и впрямь было сумасшествие.
– После того, как ты поцеловала меня.
– Это ты поцеловал меня.
– Нет.
– Да. Ты поднял над моей головой омелу, наклонился и…
О, Господи! Это ведь она поцеловала его. То ли хохотнув, то ли рыкнув, Шейн шагнул вперед и обнял Дэни за талию.
– Эй…
Развернув ее, он захлопнул дверь и, прижав Дэни к твердой деревянной филенке еще более твердым торсом, обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.
Шейн покусывал ее губы, пока она не разомкнула их, и он тут же воспользовался этим, протиснув внутрь язык. Да, черт возьми, он знал, что делает. Дэни вдруг осознала, что вжимается в него, обхватывая руками и ногами, неистово отвечая на поцелуй. Его беспокойные руки скользнули вниз по ее плечам на бедра, гладили их, сжимали ее ягодицы, потом снова поползли вверх к спине, где вырез платья оголял кожу.
Ощущение его пальцев на коже вызвало в ней дрожь, которая не имела ничего общего с тем, что они оба насквозь промокли и замерзли. Ничего общего…
Его неугомонные пальцы начали перебирать перекрещивавшиеся на спине, затянутые узлом шнурки платья, и Дэни замерла. Если он распустит узел, вся верхняя часть платья сползет с нее.
Шейн продолжал теребить шнурки. Она затаила дыхание.
Перебирая пальцами шнурки, он поднял на нее глаза и, улыбнувшись… слегка потянул. Все еще не дыша, Дэни прошептала:
– Шейн…
Его взгляд из-под полуприкрытых век был завораживающим. Он еще раз огладил ладонями ее тело и опустил руки.
– Теперь можешь говорить, что я поцеловал тебя. Она дышала так, словно преодолела марафонскую дистанцию. Единственное, что примирило ее с ситуацией, так это то, что он тоже дышал неровно.
– Дэни?
– Нет. Я не думаю, что это хорошая идея. Шейн склонил голову набок.
– Ты ведь даже не знаешь, о чем я собирался просить тебя.
– Ты собирался пригласить меня на свидание. Я не думаю, что это хорошая идея.
Шейн весело рассмеялся.
– Я собирался просить тебя не прятать ключ под половиком.
Ее лицо окрасилось румянцем.
– Ах!
– Но из чистого любопытства хотелось бы узнать, – пробормотал все еще ухмылявшийся Шейн, – почему бы тебе не пойти со мной на свидание?
– Раз ты не собирался просить об этом, то это не имеет значения.
– И все же, почему, Дэни?
Она вздохнула.
– Тебе это ни к чему.
– Нет, скажи, правда.
– Ладно, – Дэни покачала головой. – Ты десятка.
– Десятка?
– Да, а десятки – они встречаются с десятками. Шестерки встречаются с шестерками. Если десятка встречается с шестеркой, то шестерка явно напрашивается на страдания.
Шейн прикрыл глаза.
– Может, переведешь на английский?
– Не бери в голову. – Дэни попробовала распахнуть дверь, чтобы выпроводить его, но он придержал дверь ладонью.
– Ты считаешь себя шестеркой? – спросил Шейн.
Она сдержалась и не поморщилась.
– Знаю, сегодня я тянула только на тройку, но в лучшие дни могу быть шестеркой.
Он надолго задержал на ней взгляд, потом достал из кармана карточку и вложил в ее ладонь. Она опустила глаза – визитная карточка. Его.
– Здесь указан номер мобильника на тот случай, если я понадоблюсь тебе. – Он наклонился, приблизив губы к ее уху. – А в самый худший день ты тянешь на десять с плюсом.
Дэни ощутила дрожь в коленках. Он был таким сильным, умным, сексуальным, и она ему не пара. Она поняла это, и он тоже должен понять. Она надеялась, что у нее хватит ума не забывать об этом.
– Я не стану звонить, Шейн.
Что-то промелькнуло в его лице. Смирение? Сожаление?
Не угасший пыл?
Определенно не угасший пыл.
Прекрасно! Великолепно! Значит, они оба все еще немного возбуждены. Но они взрослые люди, поэтому справятся с этим. Дэни распахнула дверь и вытолкала Шейна наружу. Причем она знала, что ей удалось сдвинуть его с места только потому, что он позволил ей это сделать.
Все еще не сводя с нее глаз, он отступил в коридор и открыл рот, собираясь что-то сказать. Но она так и не узнала, что он собирался сказать, потому что захлопнула дверь. Захлопнула дверь перед пылким мужчиной, который, в свою очередь, считал пылкой ее.
Десять с плюсом? Дэни помахала рукой, остужая разгоряченное лицо. Может быть, она и в самом деле сошла с ума. Набрав полную грудь воздуха, она прошла в гостиную, сбросив по пути, ставшие непригодными туфли.
Боже, что за вечер! Кухонный стол был завален отчетами с работы, в мойке осталась немытая посуда, но все равно здесь было тепло и уютно. Дом, милый дом. Вооружившись ложкой, Дэни достала коробку с мороженым и направилась в спальню. Нужно, как можно скорее, сбросить маленькое черное платье, залезть в горячую ванну, а потом рухнуть в постель. Сразу после потребления тысячи или около того калорий.
Глава 6
Когда Шейн вернулся назад в «Скай-Хай», здание покидали последние гости, и Мэдди усаживала в такси счастливую, в изрядном подпитии виновницу торжества. Сандра заметила Шейна, подозвала его и наградила звонким поцелуем в щеку.
– Спасибо. – Она выглядела глуповатой и очень пьяной. – Самый лучший в жизни прием. – Она собралась было снова поцеловать его, на этот раз в губы, но Мэдди выручила, вовремя захлопнув за ней дверь такси.
Когда машина с Сандрой отъехала, Мэдди, уперев руки в бедра, повернулась к Шейну.
– Что это женщины так ведутся на тебя? Будто ты неотразимый какой-то.
– Может быть, так и есть.
Мэдди рассмеялась.
– Эй! – Он последовал за ней, чтобы помочь прибрать помещение. Вооружившись мешком для мусора, Шейн внимательно оглядел зал и ужаснулся. Напоминало беспорядок после тех дружеских вечеринок, что они с Ноем и Броуди устраивали в колледже. – Всего кучка богатеев, а какие неряхи.
– Привет, мистер Толстосум. – Приветствие исходило от Броуди, который, растянувшись на одном из диванов, работал на карманном компьютере.
– То, что я воспитывался среди таких людей, еще не означает, что я один из них.
Броуди хмыкнул.
Шейн посмотрел на Мэдди, которая, как и он, обходила помещение с наполовину заполненным мусором пластиковым мешком в руках.
– Кто тут у нас не хочет марать руки?
Броуди не потрудился ответить. Шейн бросил ему пустой мешок:
– Не стесняйся, приступай.
– Уборка мусора не входит в мои обязанности.
Мэдди в потрясающе коротком, открытом, облегающем серебристом платьице поставила на место опрокинутый горшок с цветком.
– Скажи ему, Шейн, что хочешь повысить себе жалованье. Пусть у него давление поднимется.
Броуди настороженно посмотрел на нее:
– Что это значит?
– Что ты выглядишь очень вальяжным на этом кожаном диване. Если Шейн – мистер Толстосум, то ты, очевидно, мистер Шишка. – Она отошла к стене, чтобы поправить две покривившиеся картины. – Причем шишка на ровном месте.
– Я сказал только, что мы платим тебе уйму денег. Я ведь не говорил, что ты не заслуживаешь этого.
– Ты прекрасно знаешь, что я заслужила эти деньги. Все, до последнего пенни. И вообще, почему ты до сих пор здесь? Я думала, у тебя сегодня свидание. Тебя что, кинули?
– Нет. – Но Броуди насупился. – Наверное.
– Какой удар! Как же все те красивые слова и убийственные улыбки?
Броуди смотрел на нее испепеляющим взглядом. Молчание затянулось, и Шейн собрался уже было нарушить его замечанием, что они ведут себя как дети, но Мэдди опередила его, спросив:
– Как прошла твоя спасательная операция?
– Какая спасательная операция? – спросил Ной, выходивший из своего кабинета вместе с Бейли. Рубашка у него была помята, волосы всклокочены, а прическа Бейли явно свидетельствовала о пылком сексе на столе.