Алиса в Хуливуде, стр. 51
Поэтому здешние обитатели удлинили стены, вытянув их в море.
Риальто со своим невеликим грузом, сулящим, однако же, неземные радости, подъехал к будке охранника. Привычное дело для человека, занимающегося сводничеством последнюю четверть века.
Охранник вышел из будки, улыбаясь уголками рта. По части улыбок он был не худшим специалистом, чем иной министр или дипломат. Статусные улыбки и отпускать надлежит точно по статусу.
– Привет, парень, – сказал Риальто. Улыбка не исчезла, но шире она тоже не стала.
Риальто не заслуживал того, чтобы слепить его блеском зубов.
– Привет, Риальто. Давненько тебя не видел. Что, плохо идут дела?
– Идут помаленьку.
Охранник, обогнув взглядом живот Риальто, посмотрел на Фелицию.
– Это для Твелвтриса?
– Он имя тебе мое передал? Вот и не спрашивай. И сразу же позабудь о том, что ты видел мою племянницу.
– А она хорошая девочка?
– Да что же это! По-вашему, я разговаривать не умею? – взвилась Фелиция.
– И всегда была хорошей девочкой? – спросил охранник.
– Таких хороших у тебя не было и не будет!
– Да, она за словом в карман не лезет. Риальто сунул ему пятерку.
– Давай покороче.
Проехал по пляжу, сразу же за которым в ряд высились дорогие виллы. Остановился у белого дома с колоннами по обе стороны от черных дверей.
– Очень мило, – заметила Фелиция.
– Ступай и позвони. Он тебя впустит.
– А имя у него есть?
– Называй его Роджи. Ему это нравится.
Она начала вылезать, потом обернулась к нему.
– Так ты подождешь, пока я не пойму, на ночь это или на раз?
– Я же тебе сказал.
– Что ж, ладно.
Она вылезла из машины. Короткая юбчонка задралась, заголив худенькую попку в белых хлопчатобумажных трусиках. Лукаво посмотрев на Риальто, она усмехнулась. Выглядела она испорченной десятилетней девчонкой. Именно это и просил Твелвтрис.
Глава двадцать девятая
Спиннерен и Дженни долгое время ехали молча. Казалось, «БМВ» не мчался, а плыл в сторону Малибу. Не так давно здесь бушевало пламя пожаров, возникших в результате землетрясения, и Спиннерену довелось быть свидетелем этого.
– Отец зашел в ванную комнату, когда я принимала ванну, и принялся глазеть на меня, – сказала Дженни.
– Ничего удивительного, – ответил Спиннерен. Кое-кто из стариков вытворяет и похлестче, нежели просто подсматривать за взрослой дочерью. Кое-кто из них…
Он замолчал, не договорив.
– А мне на день рождения он подарил спальню с другой ванной. По крайней мере, так он все обставил. А эта спальня рядом с его спальней. И мне от этого, признаюсь, не по себе. Спальня как в шикарном борделе – кровать в форме раковины и шелковые покрывала.
Спиннерен сухо усмехнулся.
– Не часто ты бывала в борделях, если тебе кажется, что все там устроено именно так.
– А как там все устроено?
– Постель с несвежим бельем. Бывает, набивная кукла на подушках. Кресло, на котором клиент может развесить свою одежду. А впрочем, откуда мне знать?
– Рассуждаешь ты как знаток.
– Я не хожу по борделям.
– А знаешь кого-нибудь, кому довелось работать в борделе?
– Это сколько угодно.
– Знаешь, а я, по-моему, совсем не люблю отца. Честно говоря, я его, скорее, ненавижу.
– Ты уверена, что ключ у тебя с собой?
– Да вот же он! – Дженни похлопала по своей сумочке. – А ты действительно со мной останешься? А то я не люблю ночевать одна, да еще на отшибе.
– Посмотрим, – сказал Спиннерен.
– Нет, ты действительно какой-то чудной!
Она ведь только что недвусмысленно предложила ему с нею переспать. И сейчас положила руку ему на колено.
– Я совершенно не понимаю, о чем ты думаешь. Я даже не знаю, нравлюсь я тебе или нет.
– Ты мне нравишься, Дженни. Очень нравишься.
– Там почему же ты так долго тянул?
Он посмотрел на нее. В глазах у него на миг вспыхнула нежность.
– Хотелось бы мне объяснить это тебе. Честное слово, хотелось бы.
Она подалась к нему.
– В этих креслах утонуть можно.
Твелвтрис был полупьян. Первый стаканчик он пропустил для успокоения нервов, второй в процессе ожидания, и помнил он сейчас только то, что позволил себе напиться и позвонил Риальто. Если Спиннерен уже управился с заданием и нынешней ночью прибудет за деньгами, он, должно быть, разозлится, обнаружив здесь шлюху. Ну и хер с ним! Маленький поганый убийца.
В дальнейшем ожидании он пропустил еще пару стаканчиков. На него нахлынули воспоминания и размышления. Задумался он и над тем, что происходит прямо сейчас. Спиннерен организовал все так, чтобы он очутился здесь без парочки верных поляков. Так что не исключено, что Спиннерен вообще ничего не сделает, а просто приедет сюда, чтобы его ограбить. Пятьдесят тысяч, которые он незначительными суммами снял сегодня из полудюжины банков, лежали в простом бумажном пакете на одной из полок.
Страх боролся у него в крови с алкоголем. Он прошел в спальню, открыл шкаф. Пошарил на верхней полке и вытащил пистолет, припасенный здесь на всякий случай. И – тоже на всякий случай – сунул его под подушку.
Вернулся в гостиную как раз, когда зазвенел колокольчик. Включил верхний свет и одновременно телекамеру наружного наблюдения. Маленький экран возле двери замерцал. Девочка в блузке и коротенькой юбочке стояла у входа. На мгновение он подумал, что чья-нибудь дочь по ошибке позвонила не в ту дверь. Но потом, все вспомнив, отпер.
– Что я могу сделать для тебя, папочка? – спросила Фелиция.
– Ступай прямо по холлу в спальню, и мы с тобой это обсудим.
В спальне она впервые внимательно посмотрела на него и подумала: что-то мне физиономия этого мудака кажется знакомой. Ее второй мыслью было: говнюк нажрался. А третьей: то, что говнюк нажрался, может обернуться и к лучшему, и к худшему.
– Хочешь, чтобы я сняла юбочку или чтобы как следует посопротивлялась?
– Да что это! У тебя меню прямо как в китайском ресторане. А если немного первого и самую малость второго?
– Как вам будет угодно. Запеченное яйцо бесплатно к каждым трем блюдам.
– О Господи! Даже проститутки в этом городе комикуют. Все кругом комикуют. Вот в чем ужас мира. На тебе хлопчатобумажные трусики?
– А папа римский – поляк?
– Хватит этих идиотских шуточек. Снимай юбку. Дай мне посмотреть на твои трусики. И прекрати острить.
– Я вас поняла. Если все станут острить, то кто же тогда останется, чтобы смеяться и аплодировать.
И когда Твелвтрис нахмурился, она сказала: – Поиграем в какие-нибудь игры?
– Например?
Голос его звучал с пьяной нечленораздельностью.
– Может, хотите меня наказать?
– А ты плохо себя вела? Лежала на постели прямо в туфельках?
Все понятно, подумал Риальто. Малышка заходит в дом, обнаруживает, что в клиентах у нее Роджер Твелвтрис, Мистер-Заебучая-Америка, и забывает обо всем на свете. И о том, в частности, что он торчит здесь, дожидаясь ее сигнала.
Он завел мотор, развернулся. Остановился, не выключив мотор, в надежде на то, что этот шум, возможно, заставит ее кое о чем вспомнить.
Знаменитости. Все от знаменитостей без ума. Неутолимая жажда славы, охватившая всю Америку. Но представить себе такое!.. Малолетняя потаскушка, знаменитостей этих перепустила, должно быть, штук сто пятьдесят. Футболисты, киноактеры, телезвезды, политики, полицейские офицеры и генералы, – но стоит ей встретить еще одного говнюка вроде них, и вот она уже не думает, что ей сказочно повезло, и начисто забывает о верном человеке, который честно делает свое дело.
Ну и черт с ней!
Он рванул с места и помчался на выход. Подъехав к будке охранника, обнаружил, что возле нее остановилась еще одна машина. Он тут же приглушил мотор и убрал фары. Достал из «бардачка» прибор ночного видения, обошедшийся ему в изрядную сумму. Навел на вновь прибывший «БМВ» и на его пассажиров.
Ни хера себе, подумал Риальто, это же тот самый заморыш, Спиннерен! Что ему делать здесь в такой час – да еще всего через несколько часов после того, как он стрелял в Нелли Твелвтрис? И, если Риальто окончательно не ослеп, пассажиркой «БМВ» оказалась Дженни Твелвтрис. Ну, бывают ли такие совпадения? Нет, тут чувствуется рука судьбы. Он доставил малолетнюю потаскушку отцу в тот же самый час, когда дочь привезла сюда – ей одной ведомо зачем – профессионального убийцу.