Рыцарь лунного света, стр. 11
У Мэллори неприятная судорога свела живот, когда она увидела ужас в глазах мужчины. Он поверил, что она готова его убить! А смогла бы она на самом деле? Способна ли она выполнить то, что обещала? Хватит ли ей духу достойно послужить королеве?
Сдерживая дрожь в руке, удерживающей лук, девушка воскликнула, очень надеясь, что сумеет выполнить приказ ее величества:
– Одно ваше слово, королева Элеонора, и он умрет!
Глава 4
Позади Мэллори Саксон удивленно присвистнул. Сомневается, что она способна исполнить свою угрозу? Или, хуже того, сомневается в ее умении стрелять? Девушка с трудом удержалась, чтобы не взглянуть на него с целью выяснить это. Она пристально уставилась на незнакомца, пришпиленного к шкафу ее стрелой. Он смотрел на нее со смешанным выражением страха и ярости. Рука его снова потянулась к стреле, но он опять замер, когда она сильнее натянула тетиву.
Что-то ткнулось Мэллори в ногу.
Она не опустила взгляда.
И снова почувствовала толчок. Затем услышала легкое посапывание, словно ее ступню кто-то обнюхивал.
– Пошла прочь, собака! – пробормотала она сквозь стиснутые зубы.
Собака, скорее всего не слишком большая, уселась на ее правую ступню и тихонько заскулила.
Неужели это собака незваного гостя? Какой же грабитель станет брать с собой собаку? Псина только увеличит опасность разоблачения.
Девушка выбросила собаку из головы, что было не так уж легко, потому что настырная тварь все еще сидела на ее ступне, продолжая скулить. Однако Мэллори умела сосредоточиться и в более трудных обстоятельствах.
За эти краткие мгновения никто не шелохнулся.
Легкие шаги зашелестели в тростнике, устилающем пол, и снова Мэллори пришлось сделать над собой усилие, чтобы не оглянуться через плечо. Кто приближается сзади?
Она вздохнула с облегчением, услышав, как королева сказала:
– Отлично исполнено, леди Мэллори!
– Благодарю вас. – Девушка не знала, что еще следует сказать, и продолжала держать под прицелом вторгшегося к ним мужчину.
– Кто вы такой, что осмелились ворваться в мои личные покои? – спросила королева пришельца.
– Бертрам де Пари, посыльный. – Зубы мужчины стучали от страха, мешая говорить.
– От кого?
– От короля Франции!
Мэллори порывисто вздохнула, но сразу же плотно сжала губы, чтобы легким звуком не выдать, насколько она поражена. Ей еще не приходилось так долго стоять на изготовку. У нее онемело плечо, а она понятия не имела, каким будет следующее приказание королевы. Король Франции был врагом ее мужа, но союзником молодого короля и его брата Ричарда, любимого сына Элеоноры.
– Позволь ему пройти, леди Мэллори, – сказала королева.
– Как вам угодно. – Девушка опустила лук, ослабив тетиву. Освобожденная стрела упала возле ее ноги. Собака попыталась схватить стрелу в зубы, но Мэллори отняла ее и убрала в колчан. Шикнула тихонько: – Фу, псина!
Рыжевато-коричневый песик, оказавшийся всего лишь щенком, радостно помахивая хвостом, смотрел на девушку с веселой собачьей ухмылкой. Он снисходительно отнесся к пинку, которым она наградила его, вытаскивая ступню из-под его тела, и тут же снова уселся ей на ногу. В другом конце комнаты послышались смешки и хихиканье.
– Леди Мэллори! – спокойно окликнула королева.
Девушка оглянулась, в надежде, что не слишком покраснела от смущения, будучи застигнута в момент потасовки с собакой, явно закончившейся не в ее пользу. Когда королева направилась к Бертраму де Пари, Мэллори вышла вперед, чтобы вытащить стрелу из рукава посыльного. Собачка семенила рядом и нетерпеливо заскулила, когда девушка остановилась перед гонцом.
– Вы пожалеете об этом, – пробормотал он.
– О том, что защищаю королеву от любого, кому вздумается проникнуть в ее покои, не дожидаясь разрешения войти? – Мэллори холодно улыбнулась. – Никогда!
Бертрам отвел взгляд и проворчал что-то еще. Девушка перестала обращать на него внимание и ухватила стрелу, которая застряла глубоко в дверце шкафа. Мэллори пришлось упереться в дверцу ступней и потянуть изо всех сил. Когда стрела поддалась, девушку качнуло назад, и под возбужденный лай собачки она наткнулась спиной на что-то твердое.
Сильная рука обхватила ее, такая же крепкая, как и тело позади нее. Когда она попыталась вырваться, мускулистая рука ослабила захват и обвила ее талию.
– Битва закончена. Вы победили! – прошептал Саксон.
Его теплое дыхание приятно согревало шею, теряясь в трепещущих волосах на затылке. Широкой ладонью скользнув вдоль стрелы, он сжал ее руку и, опустив вниз, вынул стрелу из внезапно онемевших пальцев. Впрочем, нет, не онемевших, потому что там, где с ними соприкасалась его кожа, девушка ощутила легкое покалывание.
Собачка с громким лаем носилась вокруг.
Саксон отпустил девушку и склонился, успокаивая собаку. Мэллори оправила платье, стараясь взять себя в руки. С тех самых пор, как она обосновалась в аббатстве Святого Иуды, она и думать забыла, как ужасно чувствуешь себя, потеряв самообладание. Это ощущение постоянно сопровождало ее, когда она жила в доме отца. Отец Мэллори никогда не упускал возможности указать ей, что она крайне неуклюжа, или неправильно выбрала еду для вечерней трапезы, или же разочаровала его, потому что не родилась мальчиком. Ее вспыльчивый характер давал себя знать, и отец снова смеялся над ней из-за того, что ему удалось довести ее до бешенства.
Теперь другой мужчина выводил ее из себя. Конечно, Саксон не вызывал у нее гнева, однако возбуждал в ее груди еще более пылкие эмоции. Она не позволит мужчине завладеть своими чувствами, как было с ее матерью! Ведь потом, когда он ее предаст – как отец предал маму, – она останется ни с чем, утратив даже самоуважение.
– Вы прибыли от короля Людовика? – нахмурившись, спросила королева, и Мэллори снова взглянула на посыльного, уже отделившегося от шкафа. – Почему он отправил мне послание сюда, в Пуатье?
Гонец смущенно поправил на плече колчан, полный стрел с белоснежным оперением, и судорожно сглотнул.
– Мне приказано вручить послание вам лично, ваше величество.
– Это не имеет значения. – Бледный лоб королевы под покрывалом пересекли тревожные линии. – Я не ожидала от него подобного поступка. Почему он послал вас сюда?
– Мне приказано только доставить послание…
– Да, да, вы уже говорили, но я все еще не могу понять, почему он послал вас сюда.
Мэллори невольно взглянула на Саксона. Лицо его было непроницаемо. Хотелось бы и ей выглядеть так же. Во всех историях, которые она слышала о королеве, Элеонора выступала как женщина решительная, умеющая найти выход из любого положения, отличающаяся проницательностью на зависть многим мужчинам.
«Но в прежние времена королева не опасалась, что кто-то хочет ее убить», – промелькнуло в мозгу у Мэллори.
Королева направилась к своему месту, и Бертрам, подняв лук, последовал за ней через просторную комнату. Он еще раз сердито взглянул в сторону Мэллори, но она в это время наклонилась, чтобы погладить собачку, продолжавшую скакать вокруг нее. Гневные взгляды не могли выбить ее из колеи, она немало натерпелась в доме отца. Грубые, жестокие слова, которыми сопровождались взгляды, – вот что ранило ей душу.
– Леди Мэллори?
Девушка подняла голову и увидела молодую женщину, одетую почти также элегантно, как королева. Волосы дамы были скрыты под расшитым золотом шелковым покрывалом, она очень походила на Элеонору. Не догадываясь, кто перед ней, Мэллори присела в реверансе.
– Ваши пылкие старания обеспечить безопасность моей матери впечатляют, леди Мэллори, – промолвила дама с легкой улыбкой.
«Матери!» Должно быть, это одна из дочерей королевы, но которая?
Саксон, казалось, прочел ее мысли.
– Мария, графиня де Шампань, – прошептал он.
Мария не являлась дочерью короля Англии Генриха, она была первенцем Элеоноры, родившись от ее брака с королем Франции.
И прежде чем Мэллори успела хотя бы кивнуть в ответ, Фицджаст повернулся и пошел вслед за королевой. Он шел легким прогулочным шагом, словно его ничто не занимало кроме того, какие стихи он собирается сочинить. Неужели он всего лишь легкомысленный кавалер, наслаждающийся в Пуатье приятной жизнью при дворе королевы? Было бы проще, если бы так оно и было, но Мэллори видела, как он дрался с людьми Жака Злодея. Девушка понимала, что он не простой трубадур, развлекающий дам игрой на лютне. Он сражался с грабителями с мастерством опытного воина. Но зачем бы такому человеку распевать здесь песенки, вместо того чтобы нести военную службу рядом со своим сувереном? Что скрывалось за его показным легкомыслием?