Восьмой день, стр. 44

На автобусную станцию они прибыли после полуночи. Дэнни поразило множество окошек: у каждого автобусного маршрута своя касса. Но сейчас они все были закрыты. Он собирался попросить таксиста отвезти его куда-нибудь, где можно переночевать, но поблизости нигде ничего похожего на такси не наблюдалось. Прогуливаться же ночью по Диярбакыру в поисках ночевки желания не было. Дэнни вздохнул и улегся на скамейку под внимательным взглядом легендарного Кемаля Ататюрка, смотрящего на него с плаката. Через несколько секунд он крепко заснул.

Разбудили его мягкие тычки под ребра утяжеленной полицейской дубинки. Дэнни протер глаза и увидел недовольного полицейского, который стоял над ним и повторял что-то похожее на «Уянмак!».

— Не понимаю… американец.

— Америк? — удивленно воскликнул полицейский.

— Да. — Дэнни быстро поднялся. — Прошу прощения, если что-нибудь нарушил. Дело в том, что…

— Все нормально, — успокоил его полицейский и ушел.

Зал ожидания ожил. Сквозь закопченные окна наверху струился солнечный свет, а пассажиры все прибывали и прибывали с огромными пластиковыми чемоданами и большими сумками. Дэнни купил у торговца с тележкой чашку кофе, выпил и решил, что пора начинать маршрут из пункта А в пункт Б.

Кассы открылись. Дэнни обошел их все, произнося у каждой «Узельюрт?», словно это была какая-то еда, которую он продавал. Но наверное, название следовало произносить иначе, поскольку в ответ все недоуменно пожимали плечами. Наконец Дэнни догадался написать название на бумажке и показал ее пожилому мужчине в поношенной синей форме. Он взял Дэнни за локоть и проводил к окошку в конце зала. Сказал что-то скучающему кассиру, тот кивнул, постучал по часам и показал на пальцах, что ждать нужно два часа. Дэнни купил билет.

Послонявшись вокруг автобусной станции, он поел турецкой пиццы с овощами и сыром, которую запил литром минеральной воды. Вышел в тень и начал думать о Кейли.

Очень хотелось позвонить. Если не удастся поговорить, то хотя бы услышать ее голос, ощутить присутствие. Если же она согласится его выслушать, он повторит предупреждение, постарается добиться, чтобы Кейли восприняла это серьезно. Так что причина для звонка была, и основательная.

Что касается возможностей Зебека контролировать все входящие звонки Кейли, то теперь Дэнни имел достаточно времени поразмышлять об этом и пришел к выводу, что в Риме и Стамбуле его выследили иным способом. Даже если в ее телефон было вмонтировано подслушивающее устройство, все равно узнать, откуда звонят, невозможно. Долго оставаться на линии Дэнни не собирался, а турецкие телефоны-автоматы вряд ли подключены к системе «Стар-69». Конечно, происхождение звонка можно выяснить из документов телефонной компании, но для этого требовалось по крайней мене двое суток.

Дэнни нашел киоск, где продавали телефонные карты. Неподалеку в парке оказался довольно приличный телефон-автомат. С удовлетворением обнаружив, что все здесь работает так же, как в Штатах, он вставил карту в прорезь и набрал номер.

Один гудок, второй, третий. У Дэнни защемило сердце. Заработал автоответчик. Сообщение было не то, которое он записал, начинающееся словами: «Привет, вы позвонили Кейли и Дэнни…» Сейчас автоответчик говорил ее голосом: «Привет! Это Кейли. Оставьте сообщение, и я вам перезвоню».

«Вот, значит, до чего дошло дело, — вздохнул Дэнни. — Я для нее уже не существую».

Глава 14

Стоило покинуть Диярбакыр, и в пейзаже начал доминировать лишь один цвет. Светлый. Цвет пшеничного поля, строительного песка, цвет волос Кейли. Единственное разнообразие вносили посаженные ровными рядами тополя, образующие защитные лесополосы, и виноградники. В отличие от американских на здешних подпорки не применялись. Лозы просто вились по земле.

Это была Анатолия. Степи. Холмы. Желтое солнце.

Примерно каждые двадцать минут автобус огибал холм и въезжал в городок или деревню. Гунесли, Улкелет, Сариоглан. Дэнни казалось, что взрослое население здесь состоит лишь из мужчин. Женщин он видел очень редко, и они все, укутанные с головы до пят в черные или белые одеяния, были похожи на монахинь.

Почти во всех городках шло строительство. Во многих местах виднелись краны и строительные материалы. Уже построенные здания стояли рядами, с виду прочные, без архитектурных изысков, на крышах виднелись панели солнечных батарей и водонагреватели. По мере продвижения автобуса на восток населенные пункты стали мельчать и попадались реже, зато появились пастухи с отарами овец и крестьяне, обрабатывающие землю примитивными мотыгами.

Через некоторое время пейзаж изменился. Возникли невысокие горные образования, имеющие разнообразные формы. Цвет остался тот же самый, светло-медовый. Камень, очевидно, был мягкий, потому что все жилища в населенных пунктах вырезаны в нем. Они напоминали пещеры, но рукотворные. Окна, дверные проходы — все как в настоящих домах. Дэнни с удивлением увидел, что к некоторым «пещерам» прикреплены спутниковые тарелки. Рядом припаркованы автомобили. К каждому жилищу проведено электричество.

Он даже не подозревал, что подобные места существуют на свете. Все было незнакомым, и не просто незнакомым, а чужим. Шло время, автобус пожирал милю за милей, а на душе у Дэнни становилось все тяжелее. Надежда на успех таяла на глазах. Прежде всего потому, что в этих краях наверняка никто не знает английского языка, а его турецкий ограничен четырьмя словами: «да, нет, туалет, привет». Он радовался, что запомнил хотя бы их, но они вряд ли помогут разрешить проблемы. Кроме этих слов, Дэнни знал еще одно, ожидая услышать его перед каждой остановкой. Узельюрт.

Пейзаж снова изменился. Дорога долго шла по краю ущелья, образованного речкой, из которой, наверное, миллионы лет назад утоляли жажду динозавры, а потом свернула на холмистую равнину. Цвет грунта стал золотистым, а затем вообще вспыхнул алым, когда автобус помчался мимо полей опийного мака. Вдалеке у невысокого холма сквозь марево горячего вибрирующего воздуха Дэнни заметил настоящую средиземноморскую виллу. Автобус резко свернул, вилла исчезла, и опять пошли маки.

Он попытался представить обитателей виллы, но размышлять пришлось не очень долго. Проехав несколько миль, водитель заглушил двигатель у ржавого указателя, свидетельствующего, что автобус прибыл в Узельюрт. На часах было десять минут первого.

Дэнни вышел. Под рифленым железным навесом стояли шесть фургончиков, возле них теснились люди. Погружались, выгружались, ждали. Неподалеку рабочие в длинных штанах и плотных вязаных шапочках курили, прислонившись к шлакоблочной стене. Разглядывали прибывшего. Автобус, в котором прибыл Дэнни, загромыхал, отъезжая. Он проводил его взглядом, подавив желание побежать следом.

В городе была единственная мощеная улица — главная. С холмов к ней, как притоки к реке, спускались примерно двенадцать узеньких боковых. Дэнни поглядывал на вывески. Несколько магазинчиков — бакалейный, хозяйственный и прочие. Автозаправочная станция с одной колонкой, маленькая автомастерская, где лязгало железо и сверкала сварка. Единственный ресторан был закрыт, но дальше Дэнни обнаружил симпатичную кондитерскую и заказал чашку яблочного чая. Вышел на улицу. Увидел на холме трехэтажное здание с вывеской «Отель „Хетт“» и направился туда. Пройдя примерно полпути, остановился у магазинчика, с выставленными у дверей корзинами с фисташками, финиками и другими фруктами. Решил зайти. Внутри как обычно. На полках пепси-кола, пиво, вода, кукурузные хлопья, моющие средства. Рядом с прилавком вращающийся стеллаж с видеокассетами. Фильмы почти все американские, но с турецкими надписями. Дэнни узнал «Рыбу-меч», «Криминальное чтиво» и «Матрицу». Он купил зубную щетку, бутылку минеральной воды, два пива «Эфес Пильзень» и пакетик сушеных абрикосов. Протянул купюру в десять миллионов. Давая сдачу, бакалейщик улыбнулся.

— Канадец?

Дэнни отрицательно покачал головой.