Война на улицах, стр. 11

Это уже было открытое обвинение, и нужно было как-то оправдываться. Карни слегка склонил голову.

— Да, сэр, я это знаю и сожалею о содеянном. — Он не попытался найти оправдание своему поступку.

Казалось, такой ответ удовлетворил Фрэнкса, лишь кивнувшего в знак согласия головой, и он посмотрел в сторону Макмиллана, обменявшись каким-то сигналом. Комиссар наклонился вперед, уперевшись о стол локтями и сложив пальцы в пирамиду.

— Ладно, джентльмены, — сказал он, — теперь давайте поговорим о деле, если вы не против.

В последующие сорок пять минут Карни пришлось отвечать на нескончаемый поток вопросов. Часть из них показалась ему не имеющей никакого отношения к делу, а некоторые другие носили столь личный характер, что он начал постепенно раздражаться, расценив их как вмешательство в его личную жизнь. Но мере того как беседа близилась к концу, он начал понимать, что присутствующие в комнате теперь знали все, что можно было знать о Поле Карни и как полицейском, и как мужчине: все о его мировоззрении, его личности, сильных и слабых сторонах. Теперь он чувствовал себя не в своей тарелке.

Наконец Макмиллан еще раз взглянул на своих коллег, давая понять, что они могут задать новые вопросы, но вопросов больше не было. Тогда он обратился к Карни.

— В таком случае займемся делом. Мне кажется, господин Карни, что вам не помешает найти работу. Такую работу мы можем вам предложить, если пожелаете. Должен признать, что работа не из простых. — Он помолчал. — Ну как, интересуетесь?

Карни все еще осторожничал.

— Думаю, зависит от того, какую работу вы предлагаете.

— Правильно, — задумчиво сказал Макмиллан со вздохом. — Откровенно говоря, передо мной небольшая проблема. Дело в том, что я не имею права вдаваться в детали, пока не получу вашего согласия, пока вы не скажете, что готовы выполнить эту работу. К тому же вам придется подписать соответствующие бумаги о неразглашении тайны, чтобы вам могли присвоить третью степень допуска.

Карни был поражен и не смог этого скрыть. Несколько секунд он глядел на Макмиллана с открытым ртом, пока не обрел дар речи.

— При всем к вам уважении, сэр, это какая-то дикость. Как я могу согласиться на работу, если не имею о ней ни малейшего представления? Она мне может не подойти, или я могу не подойти для этой работы. При всем желании из меня не получится писарь, заваленный кучей бумаги, и это уж точно.

Губы Макмиллана тронула улыбка.

— Мне нравится ваша откровенность, господин Карни, — промолвил он. — Но я могу вас заверить со всей ответственностью, что вам не грозит оказаться похороненным за столом с бумагами. Вам предстоит быть на воле и сражаться с преступностью. Более того, если можно так сказать, ваше место на переднем крае борьбы. — Он немного помолчал. — Но это все, что я могу вам сейчас сказать, не более того. А теперь решение за вами, и только за вами. Мы не можем продолжать, пока не получим вашего согласия.

У Карни кружилась голова. В отчаянии он возвел глаза на старшего лейтенанта Фрэнкса.

— Сэр, если я откажусь, какие у меня шансы вернуться на прежнюю службу?

Фрэнкс медленно покачал головой.

— Никаких, — отрезал он. — Те же качества, которые привлекают нас, исключают возможность вашего дальнейшего пребывания по прежнему месту службы в обычной полиции.

Суровый и окончательный приговор выбил Карни из колеи. Он принял решение незамедлительно и без колебаний.

— Ладно, скажем, я принимаю ваше предложение, — пробормотал он.

Макмиллан слегка кивнул и жестом пригласил Гривса приступить к делу. Тот вынул из кармана казенную бумагу и положил ее на стол перед Карни.

— Прочитайте и подпишите, — сухо приказал он.

Карни быстро пробежал бумагу глазами в надежде найти ключ к разгадке тайны, но не обнаружил в документе никаких указаний на то, что собой представляет работа, которую ему предлагали. Закончив чтение, он взглянул на Гривса, который молча протянул ему авторучку. Поколебавшись еще секунду, Карни вслух прочитал клятву о неразглашении и поставил свою подпись. Макмиллан и Фрэнкс тоже расписались в качестве свидетелей, после чего Гривс положил документ назад в карман. Дело было сделано.

— Вот и все. Теперь мы можем рассказать вам, что мы задумали, — заключил Макмиллан и приступил к детальному рассказу о планах, которые они к тому моменту разработали.

7

— Должен тебе сразу сказать, что вся эта затея вызывает у меня серьезные сомнения, — откровенно признался Барни Дэвис. — Но я дал свое согласие при условии, что принимаем эту идею как рабочую гипотезу, и вот теперь мне прислали тебя. Значит, если у нас что-то получится, с тебя и начнем.

Карни попытался подобрать подходящий ответ, но из этого ничего не вышло. Когда знакомство начиналось с подобного заявления, трудно было найти нужные слова. Да и к тому же он чувствовал себя здесь явно не в своей тарелке.

Он получил приказ явиться к подполковнику Дэвису в штаб-квартире САС в Херефорде. Так он и сделал. Но простой, казалось бы, акт — миновать часовых у ворот — вызвал в нем не меньше эмоций, чем у христиан, входивших в клетку со львами. Как и большинство штатских, Карни имел довольно слабое представление о САС и его деятельности. Реальных фактов почти никто не знал, и человеку с улицы оставалось лишь рисовать в своем воображении картину, используя легенды и вымыслы. А если верить легендам, САС состоял из людей особого склада, сверхгероев подобно капитану Марвелу или Супермену.

— Я постараюсь запомнить ваши слова, сэр, — сумел он выдавить из себя в конечном счете.

Дэвис улыбнулся.

— Урок первый, — сказал он, — у нас в САС не козыряют воинскими званиями. Человек заслуживает уважения за свои личные качества и способности, а не в зависимости от лычек и нашивок. В твоем конкретном случае и с учетом того, что человек ты здесь посторонний и, по сути, о тебе ничего не известно, на первом этапе на тебя будут смотреть как на еще одного рядового служащего. Так что не ожидай, что тебе будут отдавать честь солдаты, с которыми будешь работать. Для них ты всего лишь один из начинающих.

Дэвис помолчал и несколько смягчил тон.

— И совсем не обязательно величать меня «сэром», когда ко мне обращаешься. Но это так, между прочим. Достаточно называть меня «боссом».

Дэвис быстро перелистал досье, которое старший лейтенант Фрэнкс передал ему по факсу.

— Получается, что ты считаешь себя крутым парнем, — подытожил Дэвис, но в его голосе не было снисходительности.

Карни ощетинился.

— Я ничего такого не думаю, — запротестовал он. — Но мне не требуется чужая помощь, если вы именно это имели в виду.

Дэвис кивнул с довольным выражением.

— Вот и хорошо. Видно, ты не позволяешь наступать себе на пятки. Но не задирай нос. Не забывай, что, скорее всего, любой из моих солдат может тебя свернуть, наклеить марку и отправить почтой второго класса, прежде чем ты поймешь, что происходит.

Карни воспринял эту живую картинку буквально. Да и чувствовалось, что она была нарисована не ради похвальбы, а чтобы у него не осталось никаких иллюзий. И он свято поверил Дэвису.

— Думаю, комиссар Макмиллан уже ввел тебя в курс дела и в общих чертах ты знаешь, о чем идет речь, — продолжал Дэвис.

Карни согласно кивнул.

— Вы хотели бы, чтобы я выступил в роли консультанта отряда особого назначения. И в общем, чтобы служил проводником.

В свою очередь, кивнул и Дэвис.

— Коротко говоря, так оно и есть. Но ты будешь не просто консультантом, а скорее — собакой, идущей по следу. Нам нужен человек на месте. Тот, кто знает нужных людей в нужных местах.

— Либо ненужных людей в ненужных местах, — вставил Карни.

Дэвису это уточнение пришлось по душе, и он улыбнулся. На какое-то время он задумался.

— Конечно, в идеальных условиях тебе ни при каких обстоятельствах не следовало бы ввязываться в боевую обстановку. К сожалению, мы живем не в идеальном мире. Может возникнуть ситуация, когда ты окажешься на переднем крае. Тебе ведь не привыкать обращаться с оружием, стрелять?