На краю могилы, стр. 48

После этих слов в комнате повисло гнетущее молчание, и Заступ, ерзавший в кресле, только усилил неприятное впечатление. Я вспомнила, как сразу после нашей встречи Кости что-то шептал на ухо Заступу. В тот момент радость от встречи настолько завладела моими мыслями, что я не услышала бы и топота слонов, не то что звуков борьбы…

— Где Тэйт?

Удивительно, как я могу злиться, одновременно испытывая восторг от воскрешения мужа.

— Он жив, — ответил Кости. — Но будет сидеть взаперти, пока не признается в предательстве, а потом я его за это убью.

— Ты думаешь, на вокзале организовали ловушку?

Это было вполне вероятно. Поезд и стоявшая на его пути машина, набитая мастерами, да еще присутствие одной небезызвестной особы королевской крови из Древнего Египта являлись тому неопровержимыми доказательствами.

— О нашем плане знали те, кто присутствует в этой комнате, плюс Дэйв и Купер, но вряд ли можно предположить, что это один из них. Дэйв почти все время сидел в подвале с Хуаном, а у Купера нет причин желать моей смерти. Тэйт — единственный, кто мог пойти на риск, желая меня погубить. Причем так, чтобы ты не пострадала. Любовь толкнула его на путь предательства, и я хочу, чтобы ты услышала его признание. А потом из уважения к тебе, я гарантирую ему, быструю смерть.

«Нет, это не Тэйт!»

Кости услышал мое мысленное возражение и вздохнул:

— Любимая, мне очень жаль. Я знаю, как ты к нему привязана…

Я закрыла свой разум, но не для Кости. В комнате присутствовали еще два вампира, которые могли прочитать мои мысли. Я не хотела верить, что Тэйт способен на подобное. Он ненавидит Кости, порой грубит ему, но выдать его Патре! Это значит, что настоящий виновник сейчас сидит с нами в одной комнате.

— Тэйт ведь никуда не убежит, верно?

Мой спокойный тон удивил Кости.

— Нет.

— Тогда давай не будем разбираться с ним прямо сейчас. Если Тэйт сознается, тебе не придется его убивать. Я сделаю это сама.

Я ничуть не кривила душой, но в данном случае моя решимость была излишней. Если бы Тэйт на самом деле попытался убить Кости, он вызвал бы его на честный бой. Конечно, он бы проиграл, но действовать исподтишка — не в его характере.

— Менчерес, — снова заговорила я, — ты говорил, что слышал о вампире, с которым случилось то же, что и с Кости. Я имею в виду усыхание.

Холодный расчетливый взгляд Менчереса на мгновение остановился на мне, и я поняла две вещи: он почувствовал мое отношение к Тэйту и сам не верил в его предательство.

«Заплачь!»

Слово вспыхнуло в моем мозгу, будто кто-то крикнул его прямо в ухо. Твердый взгляд Менчереса не дрогнул, а я, повинуясь его приказу, отшатнулась назад. Заплакать оказалось совсем нетрудно, поскольку я до конца еще не справилась с эмоциями.

Я позволила слезам хлынуть из глаз, крупные капли текли по щекам. Притвориться слабой. Иногда это лучший способ защиты.

— Такой дар был у моего предка Теноха, — сказал Менчерес. — Он мог управлять своим телом и доводить его до состояния почти скелета, чтобы убедить всех окружающих в своей смерти. Вероятно, при передаче силы ты унаследовал больше способностей, чем я думал. Теноху требовалось несколько дней, чтобы избавиться от последствий. А ты, если все пройдет благополучно, вернешь прежние силы недели через две.

Менчерес поднялся, всем своим видом олицетворяя власть и могущество:

— Мы позаботимся о предателе. А тебе нужны кровь и сон. До тех пор, пока ты полностью не восстановишься, мы будем держать в тайне твое возвращение. Я прошу тебя воспользоваться моей спальней. Стены в ней звуконепроницаемые, так что никакой шум в доме тебя не потревожит.

Браво! Я чуть не захлопала в ладоши, но тотчас подавила свои эмоции. Менчерес — тот еще пройдоха, он начинает мне нравиться.

Для усиления эффекта я зевнула:

— Кости, отведи меня в спальню. Я так устала.

Одним плавным движением он встал сам и поднял меня.

— Ты не покажешь нам дорогу, Менчерес?

Кости на руках понес меня к выходу. Проходя мимо матери, все еще стоявшей у двери, он остановился и ехидно улыбнулся:

— Думала, что избавилась от меня?

Она открыла рот, но передумала отвечать. А потом и вовсе удивила меня, отойдя в сторону, чтобы не загораживать дорогу. Для мамы такое поведение было равносильно бурному приветствию.

— Грязная скотина, — бросила она вслед, когда мы находились уже на приличном расстоянии.

Кости, не замедляя шаг, довольно усмехнулся:

— Я тоже рад тебя видеть, Джастин!

Менчерес шел с нами до самой спальни под тем предлогом, что ему надо забрать оттуда кое-какие вещи.

— Я возьму все, что мне может понадобиться, пока вы спите, — довольно громко произнес он, перед тем как закрыть за собой дверь комнаты.

— Кости, Кэт права. Это не Тэйт.

Совпадение наших мыслей меня удивило, но я не стала его комментировать.

— Он бы так не поступил, — добавила я.

— Почему бы и нет? — сердито возразил Кости. — Это его единственный шанс тебя заполучить. Если бы на месте Тэйта был я, я бы пошел на любое предательство, лишь бы загнать его в могилу!

— И ты бы пожалел об этом, — сказал Менчерес.

Его лицо на мгновение исказилось от боли, и мне подумалось, что он вспомнил об убийстве, совершенном тысячи лет назад.

— Убийство соперника не гарантирует счастья. Порой оно, наоборот, уничтожает все шансы: воспоминания о мертвецах обладают большей силой, чем домогательства живых.

Я пристально посмотрела на его лицо. Оно снова приняло свое бесстрастное выражение, но мы оба знали, о чем он говорил.

— Если бы я не поделился с тобой силой, — продолжал Менчерес, — ты бы погиб на крыше поезда. Ты должен мне поверить, потому что в этом доме кто-то очень рассчитывает, что ревность тебя ослепит.

Кости короткими шагами прошелся по спальне.

— Это значит, что предатель — один из людей, которых я знал и любил, как своих братьев. Логика мне подсказывает, что это Тэйт.

— Возможно, ты прав. — Кости явно удивился этим словам, но продолжал мерить шагами комнату.

Я подошла к нему и погладила кончиками пальцев по щекам.

— Если ты прав, — продолжала я, — значит, предатель надежно заперт и не сможет причинить никакого вреда. Я очень расстроюсь, если мой друг решился на подобную подлость, но я его убью. А если ты ошибаешься… значит, кто-то из присутствующих не хочет быть пойманным. Он испуган твоим возвращением и с ужасом думает, что ты с ним сделаешь, если обнаружишь. Тогда мы все — в дерьме. Ты настаиваешь на своей правоте?

Кости мрачно уставился на меня:

— Ты итак знаешь, что я не стану рисковать. Ладно. Кто бы это ни был, он захочет поскорее известить Патру о моем воскрешении. Еще может попытаться уничтожить Тэйта, пока я не убедился в его невиновности. Чтобы это предотвратить, потребуется больше народу, чем трое нас.

Менчерес кивнул:

— Пусть предатель чувствует себя в безопасности и считает, что свалил вину на Тэйта. На время оставим все как есть. Кого бы ты хотел посвятить в это дело?

— Чарли, конечно. Если он — предатель, я сам себя заколю. И Родни тоже.

— И Аннет, — добавила Я. — Пока мы считали тебя погибшим, она говорила, что больше не хочет жить.

Менчерес шагнул к двери:

— Я не могу больше здесь оставаться, это вызовет подозрения. Да, относительно твоего восстановления… Я немного преувеличил: Теноху хватало одного часа, чтобы регенерировать, а через два часа силы возвращались к нему полностью. Самое большее — через день ты будешь в полном порядке, но пусть все считают тебя слабым.

— Грандсир, — остановил его Кости, когда Менчерес приоткрыл, дверь, — я хочу еще раз выразить вам свою благодарность.

Менчерес улыбнулся. На мгновение он стал выглядеть даже моложе Кости, с человеческой точки зрения.

При всей его могущественной ауре я никогда не замечала этого прежде.