Почтальон всегда звонит дважды, стр. 4
– Я думала об этом. Я много об этом думала.
– Пошлем грека к черту и смоемся. Просто смоемся.
– Куда?
– Куда угодно. Мне все равно.
– Куда угодно... Куда угодно... И куда же?
– Куда только захотим.
– Нет, не пойдет. Это значит назад, в кафетерий.
– Я говорю не о кафетерии. Я говорю о великих странствиях. Это потрясающе здорово, Кора. И никто не знает этого лучше, чем я. Я знаю все штучки и фокусы, которые для этого нужны. И умею ими пользоваться. Разве не этого мы хотим? Странствовать с места на место, это у нас в крови.
– Ты был просто бродягой. У тебя не было даже носков.
– Но я тебе понравился.
– Я в тебя сразу влюбилась. Я влюбилась бы в тебя и без одежды, не то что без носков. Ты мне больше всего нравишься раздетым, когда я ощущаю твои прекрасные крепкие плечи.
– Да, уж мне было от чего накачать мышцы.
– Ты весь крепкий. Могучий, высокий и крепкий. И у тебя светлые волосы. Ты не жирный дряблый тип с черными курчавыми волосами, которые каждый вечер поливают репейным маслом.
– Да, вот это аромат.
– Но это не годится, Фрэнк. Твои странствия не приведут меня обратно в кафетерий. Меня в кафетерий, а тебя куда-нибудь по соседству. На стоянку сторожем в потрепанной униформе. Я разрыдаюсь, если увижу тебя в униформе, Фрэнк.
– И что тогда?
Она долго сидела, обхватив обеими руками мою ладонь.
– Фрэнк, ты меня любишь?
– Да.
– Любишь меня так, что все остальное неважно?
– Да.
– Одна возможность у нас все же есть.
– И ты говоришь, что ты не дикая кошка?
– Я говорю серьезно. Я не такая, как ты думаешь, Фрэнк. Я хочу работать и быть кем-то. Но без любви это все ни к чему. Ты бы мог так, Фрэнк? А женщина – нет. Ладно, я сделала ошибку. И теперь мне придется быть жестокой, хотя бы раз, чтобы ее исправить. Но я не дикая кошка, Фрэнк.
– Тебя повесят.
– Если сделать все как следует, то нет. Ты умный, Фрэнк. Я ведь не смогла провести тебя. Ты что-нибудь придумаешь. Есть уйма возможностей. Не беспокойся. Я не первая женщина, которой приходится искать такой выход.
– Он мне ничего не сделал. Он неплохой парень.
– Это все равно. Он воняет, если хочешь знать. Он жирный и воняет. И ты думаешь, что я оставлю тебя разгуливать в униформе с надписью «Парк-сервис» на спине или «Спасибо. Звоните еще», когда у него четыре костюма и дюжина шелковых сорочек? Разве половина в этом деле не моя? Разве я не готовлю? Разве я плохо готовлю? Разве ты не выполняешь свою часть работы?
– Ты говоришь так, как будто это нормальное дело.
– Кто может судить, нормальное оно или нет, если не ты и я?
– Ты и я.
– Именно, Фрэнк. Все остальное неважно; не так ли? Только ты и я. Странствия и все остальное выбрось из головы.
– Все-таки ты кошка. Никогда бы ты меня не уговорила, если бы не это.
– Мы справимся. Поцелуй меня, Фрэнк. В губы.
Я поцеловал ее. Она смотрела на меня глазами, сверкающими как две синие звезды. Я чувствовал себя, как в церкви.
Глава 4
—У тебя есть горячая вода?
– Не можешь взять в ванной?
– Там Ник.
– Ага. Я налью тебе из чайника. Он любит попить чаю после купания.
Мы разыграли все в точности, как заранее договорились.
Было около десяти вечера, мы уже закрылись, и грек был в ванной, совершая субботнее вечернее омовение.
Я должен был взять воду наверх в свою комнату и приготовиться к бритью, а потом вдруг вспомнить, что не загнал машину во двор. Мне нужно было выйти наружу и оставаться там, чтобы дать знак, если кто-то появится.
Она должна дождаться, пока грек залезет в воду, войти в ванную комнату за полотенцем и стукнуть его сзади по голове мешочком из-под сахара, набитым шариками от подшипников. Вначале это должен был сделать я, но потом мы сообразили, что, если пойдет она, он и внимания на нее не обратит, а если войду я, пояснив, что зашел за бритвой, он, чего доброго, вылезет из ванны и примется ее искать.
Потом она должна была удерживать его под водой, пока он не захлебнется. Затем, оставив приоткрытым кран, она должна вылезть через окно на крышу веранды и спуститься по лестнице, которую я заранее приставил, отдать мне мешочек и вернуться на кухню.
Я должен был выложить шарики в коробку, избавиться от мешочка, загнать автомобиль, вернуться наверх в свою комнату и начать бриться. Она подождет, пока вода из ванной не протечет и кухню, и позовет меня. Мы выбьем дверь, найдем его и вызовем доктора.
Это должно было выглядеть так: поскользнулся в ванне, ударился, потерял сознание и захлебнулся. Идею эту я нашел в газете, где какой-то тип доказывал, что большинство несчастий с людьми происходит в ванной.
– Осторожно. Вода горячая.
– Спасибо.
Воду в кастрюле я отнес наверх в свою комнату, поставил ее на туалетный столик и разложил бритвенные принадлежности. Спустившись вниз к машине, я сел в нее так, чтобы видеть и дорогу, и окно ванной. Грек пел. Мне пришло в голову, что стоило бы запомнить, какая это песня. Он пел «Матушку Мари». Пропел ее раз и тут же начал сначала. Я посмотрел в сторону кухни. Кора все еще была там.
Из-за поворота вынырнул грузовик с прицепом. Я нажал на клаксон. Обычно шоферы грузовиков, останавливаясь перекусить, имели привычку колотить в дверь, пока та не откроется. Но этот проехал мимо. Проехало еще несколько машин. Не останавливаясь. Я снова взглянул на кухню. Ее там уже не было. В спальне зажегся свет.
Тут я вдруг увидел, что сзади на веранде что-то движется. Я чуть не нажал на клаксон, но тут понял, что это кошка. Обычная серая кошка, однако это выбило меня из колеи. Только кошки сейчас и не хватало. На мгновение она исчезла, потом снова появилась и начала обнюхивать лестницу. Мне не хотелось нажимать на клаксон, ведь это была только кошка, но и не хотелось, чтобы она болталась рядом с лестницей. Я вылез из машины и отогнал кошку.
Когда я был на полпути к машине, она опять оказалась там и начала карабкаться вверх по лестнице. Я снова пугнул ее и отогнал назад, к домикам. Потом направился к машине и на минутку обернулся взглянуть, не собирается ли она вернуться. Тут из-за поворота появился полицейский на мотоцикле. Увидев меня, он выключил мотор и остановился между мной и автомобилем. Нажать на клаксон нечего было и думать.
– Ну что, парень?
– Я собирался убрать машину.
– Она твоя?
– Нет, моего хозяина. Я здесь работаю.
– Ладно, я только так, на всякий случай.
Он огляделся и вдруг что-то заметил:
– А, чтоб мне пусто было. Взгляните-ка на это!
– На что?
– Чертова кошка, как она карабкается по лестнице!
– Ну да.
– Я люблю кошек. Они всегда что-нибудь да выкинут.
Он натянул перчатки, еще раз огляделся, дважды нажал на педаль и уехал. Как только он исчез из виду, я кинулся к клаксону.
Слишком поздно. На веранде вдруг сверкнула вспышка, и в доме погас свет. Потом завизжала Кора, и в ее голосе звучал ужас:
– Фрэнк! Фрэнк! Что случилось?
Я вбежал на кухню, но там было темно, хоть глаз выколи, а у меня не было спичек, пришлось идти на ощупь. Мы столкнулись на лестнице, она по пути вниз, а я – наверх. Она снова завизжала.
– Успокойся, ради Бога, успокойся! Ты это сделала?
– Да, но погас свет и я не смогла удержать его под водой.
– Нужно его спасать! Здесь был полицейский и видел лестницу!
– Вызови доктора!
– Позвони ты, я его пока вытащу!
Она помчалась вниз, а я – наверх. Войдя в ванную, я подошел к нему. Тело было в воде, а голова над поверхностью. Я попытался его поднять. Это оказалось нелегким делом. Он был скользким от мыла, и мне пришлось влезть в воду, чтобы как-то справиться. Все это время я слышал, как она внизу говорит с телефонисткой. Ее соединили не с доктором, а с полицией.
Я наконец поднял его и положил на край ванны, потом вылез сам, перенес его в спальню и положил на постель. Она поднялась наверх, мы нашли спички и зажгли свечу. Мы пытались его откачать. Пока я отжимал полотенце, чтобы положить ему на лоб, она терла руки и ноги.