Фантастика 1973-1974, стр. 68
– Мы можем проскользнуть мимо него, он не услышит, - сказал я своим спутникам.
Действительно, я прополз в двух шагах от спящего лэтея, я отчетливо видел его бритое лицо и золотые кольца на его пальцах, но он даже не пошевелился. Ксути последовал за мной.
– Здесь, - сказал мне Ксути, когда на конце короткого прохода открылась зала, похожая на нашу залу Рабов, но меньшая по размерам. - Здесь и акэ [водка], и хлеб, в топоры.
Я вглядывался во мрак, к которому начинали привыкать мои глаза, как вдруг меня поразил тихий смех сзади. Ксути, весь затрепетав, посмотрел на меня. Смех шел от входа.
Мы пошли назад. Под сводом лежал неподвижно лэтей-сторож, а над его телом сидел на корточках наш Итчуу и, покачиваясь из стороны в сторону, неудержимо смеялся.
– Что с тобой, Итчуу? - спросил я.
– Смотри, учитель, смотри… Он мертв!… Лэтеи - люди!… Они умирают.
Итчуу, ползший сзади нас, задушил сторожа.
Ксути был [смертельно] испуган.
– Быть беде, - твердил он, - ты слишком молод, ты не знаешь, что теперь грозит нам! Горе! Горе!
– Да, ты это сделал напрасно, - сказал я. - Завтра его найдут и догадаются, что мы сюда приходили.
– Нет, учитель, я его унесу в лес и закопаю. А он мертв! Мертв!
Юноша готов был плясать. Но нам нельзя было терять много времени. Мы опять пошли в кладовую.
Ксути, бывавший уже здесь, провел нас прямо к бочкам с водкой. Оба негра стали жадно наполнять принесенные с собою сосуды и тут же пробовать дорогой напиток.
– Не пейте много, - строго заметил я, - иначе, опьянев, вы заснете и завтра лэтеи убьют вас.
Но мне не хотелось оставаться с ними. Я различал во тьме лестницу, которая вела в верхние этажи, в это таинственное царство таинственных лэтеев. Я не мог преодолеть искушение, я решился проникнуть туда. Я уже сделал несколько шагов вверх, когда у меня мелькнула новая мысль.
Я вернулся назад ко входу, где лежал мертвый лэтеи, снял с него плаш и завернулся в него. Это могло спасти меня при какой-нибудь нечаянной встрече.
Так в плаще лэтея поднялся я по лестнице. Она вывела во второй этаж в центральную залу. В этой зале горели два факела. Она была пуста.
Никакого убранства в ней не было.
От нее радиусами исходило пять коридоров, ведших, вероятно, в жилища лэтеев. Я не решился идти туда, а пошел выше. После трех поворотов я оказался в третьем этаже.
На этот раз это была роскошно убранная зала, ярко озаренная факелами и блистающая украшениями из самоцветных камней и блестящих металлов. Потолок ее изображал звездное небо. Созвездия были сделаны из крупных алмазов, а семь планет из рубинов, особенно ослепительным сделан был Марс; вокруг рубина, изображавшего его, шла кайма из мелких бриллиантов. На одной стене было изображено Солнце из золота, а на противоположной - изображение Луны из серебра. Я долго [блуждал?] в этой зале, а после хотел идти через широкую арку в соседнюю, но там я увидел, что перед желтым балдахином, закрывавшим вход в следующую комнату, спали на коврах лэтеи, положив около себя мечи. Я догадался, что это была дверь в комнату царя. При звуках моих шагов один из стражей проснулся, поднял голову и открыл сонные глаза, но тотчас же опять опустился на ковер, и опять послышалось его ровное дыхание. Однако я пошел назад и попал в узкий проход. Он вывел меня на террасу. Полная луна светила ярко. Широкая терраса была пустынна. Только на противоположном от меня краю стояла одинокая фигура женщины, облокотившейся на парапет. Я приблизился. То была царевна Сеата.
Глава девятая
Несколько мгновений я колебался, потом выступил вперед, стал прямо перед царевной. Она вздрогнула, вскрикнула, что-то спросила на языке лэтеев. Я опустился на колени и сказал:
– Царевна, я царский сын, у вас я раб, я несчастный, который пришел сюда, чтобы посмотреть на тебя.
Лунный свет падал прямо мне в лицо. Сеата не могла меня не узнать.
– Зачем ты пришел? - медленно проговорила она, как бы колеблясь, не зная, как ей поступить.
– Я видел тебя однажды, царевна! Ты показалась мне прекраснее всего, что я видел и на своей Звезде, и на этой. Я пришел еще раз взглянуть на тебя и умереть.
Царевна молчала, глядя мне прямо в глаза. Я трепетал.
В ответ на мои пышные речи она сейчас могла позвать стражу, и я бы погиб… Но опять медленно и раздельно царевна спросила меня:
– Ты прибыл к нам со Звезды?
– Да, с утренней Звезды, с того мира, который бывает виден здесь, как яркая звездочка перед восходом.
– Зачем покинул ты родину?
– Я предугадывал, что увижу тебя, царевна!
Но так как мои льстивые слова прозвучали слишком грубо, я поспешил добавить еще:
– Тягостно жить, царевна, в одних изведанных пределах. Душа жаждет иного, нового, хочет проникнуть в области Тайны. Все неведомое влечет к себе.
Лицо царевны странно оживилось, я видел, как тени забились на ее чертах.
– Ты хорошо говоришь, чужестранец, - промолвила она. - Скажи мне, у вас, на вашей Звезде, все то же, что здесь, или иное? Иное небо? Иные люди? И жизнь?
– Там много, царевна, такого, о чем ты не можешь помыслить, о нашей жизни, не знаю, сумела бы ты мечтать. Ты не должна обижаться, царевна. Я жалкий раб в вашей стране, но я говорю правду. Насколько здесь, в стране Звезды, вы стоите выше рабов, настолько мы в нашей стране выше вас. Наши знания для вас тайна, наше могущество - чудо. Подумай, что я мог прибыть к вам через звездные пространства.
Высказывая эти гордые слова, я встал с колен, я говорил властно, и царевна впивалась в каждое мое слово, упиваясь ими.
Вдруг она отшатнулась.
– Скажи мне, кто там? - воскликнула она.
Я обернулся. Через поляну, ярко озаренную луной, явственно переходили две тени. Это возвращались Ксути и Итчуу. Оба они были пьяны, забыли о необходимых- предосторожностях и прямо через поле тянули куда-то труп убитого лэтея.
С горечью отвечал я царевне:
– Это два моих сотоварища. Они показали мне путь сюда. Сами же они ходили воровать водку. Вот я раб, царевна! Вы сделали меня рабом! Прощайте же, я должен вернуться во мрак… Впрочем, вероятно, вы прикажете завтра умертвить… Видишь, они несут тело… Это они убили лэтея… […] Прощай же навсегда, царевна.
Последние слова я договаривал, сбиваясь. Царевна молчала, и это лишало меня уверенности. Я резко повернулся, чтобы уйти.
Вдруг царевна окликнула меня:
– Чужеземец, постой! Я хочу еще говорить с тобой. Ты не должен умереть. Мне еще надо говорить с тобой.
– Может быть, это в твоей власти, - холодно сказал я.
Царевна задумалась.
– Слушай меня, - сказала она после долгого [нового] молчания, - я не могу нарушить законов страны. Вернись осторожно туда… к рабам… где ты всегда… Завтра я позову тебя.
И вдруг, отшатнувшись, она закрыла лицо руками. Я медленно пошел прочь, прошел через Звездную залу во второй этаж, потом в нижний. Никто меня не видал. Я перешел твердым шагом, не наклоняясь, через поляну и вернулся ко входу в залу Рабов. Сторож-лэтей спал попрежнему.
Скоро я был снова среди рабов.
Толпа дико ликовала вокруг принесенной водки. Увидя на мне плащ лэтея, все пришли в бешеный восторг.
Пьяный Итчуу, шатаясь, подошел ко мне.
– Учитель, - сказал он умиленно, - ты прав… ты совсем прав… Лэтеи - люди… Но ведь и ты человек, учитель…
И он начал хохотать бессмысленным смехом.