Отпуск крокодила Гены, стр. 5

Туристы прилетели всей гурьбой как оглашенные.

— Свети. Смотри сюда! — кричал один.

— Не надо светить. А то нам рыбоохрана так засветит, — сказал другой.

Они стали на ощупь вытаскивать сетку. А к Гене бесшумно проскользнула старуха Шапокляк.

— Ну, все, поехали обратно. Только осторожнее, у меня в руках чайник с кипятком.

— Зачем? — удивился Гена.

— Для торта. Не люблю есть торты всухомятку. К ним зубы приклеиваются.

Когда они добрались до сеновала, Чебурашка спросил:

— А чашки?

— Ничего себе избаловали этого бездомненького. Он думает, мы в столовую ходили. А это был настоящий партизанский рейд.

И точно, было слышно, как с того берега вовсю вопят ограбленные туристы:

— Караул! Чайник свистнули.

Но ни Гене, ни Чебурашке, ни братьям Иванову, Петрову, Сидорову с Мкртчяном не было их жалко. С тех пор как эти туристы повадились в их лес, их лес стал напоминать большую пригородную помойку.

Вместо чашек использовали походный пластмассовый стаканчик Гены и пили по очереди. Но, как ни старались, сумели съесть только половину торта. Потом легли спать на сеновале. Сверху свысока на них глядели звезды, а они с уважением глядели на звезды снизу вверх.

Мальчик Иванов сказал:

— Вон те семь звезд, которые похожи на ковш, называются Большая Медведица. А рядом маленький ковшик — это Малая Медведица.

— Это по-вашему, — сказал Гена, — а по-нашему, это Большая Крокодилица. А рядом Малая Крокодилица.

— А по-моему, это два созвездия Большая Шапокляк и Малая Шапокляк. Обе они на шляпу с козырьком похожи.

Но все сошлись на том, что средняя большая звезда — это звезда Полярная.

А крыса Лариска из сумки старухи думала про себя: «Балды вы все! Эти созвездия называются Большая Крысица и Очень Большая Крысица. Вот так-то вот!»

Утром Шапокляк торжественно вернула Гене и Чебурашке свистнутые билеты.

— Я не думала, что вы такие приличные люди. Вот вам ваши билеты, поезжайте и отдыхайте.

— А вы? — спросил Гена.

— А у меня здесь дела появились.

— Какие дела? — удивился Чебурашка.

— Природоохранные, — ответила старуха.

Чебурашка и Гена на всякий случай не стали выяснять, что это за дела. Пока Шапокляк была к ним расположена, надо было этим пользоваться. Через минуту у взбалмошной старухи можно было из друзей перейти во враги. Напоследок решили искупаться.

Слава богу, труба, из которой лились чернила, исчезла. И Шапокляк первой решительно вошла в воду. И вдруг как закричит:

— Вы что? Обалдели все?

— А что, — спросил Гена.

— А то, что я теперь стала похожа на негритянскую бабушку!

И верно, в реку по-прежнему сливались чернила. Только труба была запрятана в земле.

Черная и сердитая Шапокляк побежала к директору фабрики. Сзади бежали Гена и Чебурашка.

Мимо вахтера они пробежали с такой скоростью, что он успел повернуть голову вслед за ними, но не успел понять почему.

— Это что же такое? — кричала Шапокляк директору.

— А что? — отвечал он. — А где я рабочую силу возьму?

Они оба быстро соображали и говорили так, словно были давно знакомы с проблемой загрязнения среды и друг с другом.

— А то! — кричала старуха. — А то. У вас все леса набиты этой хулиганской рабочей силой. В пять минут можно выкопать отстойники для ваших проклятых чернил. Километр на два!

Она выбежала из кабинета и приказала вахтеру:

— Ружье наперевес! Вперед на захват хулиганов!

Оторопевший охранник подчинился и печатным шагом пошел вслед за старухой Шапокляк к реке.

Шапокляк начала дергать ту самую сеть, протянутую от берега до берега. Колокольчики зазвенели.

— Сейчас появятся противные типы, — сказала старуха сторожу. — Немедленно взять их на мушку, но не стрелять.

Из леса выбежали две курицы, связанные веревкой.

— Эти? — спросил сторож.

Нет, конечно.

Вслед за курицами выбежали туристы. Кудряш бросился за курицами, а Молчун с Папирусом стали тащить сеть.

— Внимание, граждане преступники! — голосом милицейского генерала из кино, — сказала старуха Шапокляк. — Берите орудия преступления и немедленно переходите вброд на этот берег. Иначе мы стреляем без предупреждения.

Кудряш стоял над курицами в растерянности. Он не понимал — относятся ли они к орудиям преступления.

— А курей брать? — спросил он.

— Еще как брать! — приказала Шапокляк.

Через несколько минут мокрая процессия с мокрыми курицами вошла в кабинет директора.

— Вот, — сказала старуха Шапокляк, — привела вам.

— Кого? — спросил директор.

— Комсомольцев-добровольцев.

Когда секретарша директора увидела пленных курей, она закричала:

— Да ведь это мои куры. Да ведь это я сама их лично высиживала вот здесь под столом на лампе.

— А зачем они мне нужны? — удивился директор. — Эти добровольцы?

— Как зачем? Отстойники копать.

— Им это нравится?

— Еще как!!! — ответила старуха. — Лучше пятнадцать суток копать отстойники, чем сидеть в тюрьме три года за браконьерство и воровство.

— А у вас есть свидетели? — заговорили туристы.

— А может, эти куры сами на нас напали, — сказал нахальный Кудряш.

— Есть у нас свидетели, — сказала старуха. — Один такой длинный зеленый с большими зубами. Пригласить?

Тогда туристы сгрудились в кучу, как игроки из телевизионной передачи «КВН», посовещались и спросили:

— А большие эти отстойники?

— А кормить нас будут?

— А кино нам покажут?

— А можно провести взрывные работы? У нас торт, набитый динамитом, есть.

Кажется, дело пошло на лад.

Скорый южный поезд уносил Чебурашку и Гену на жаркий юг.

— Сколько у нас есть вот таких Березаек, — сказал Чебурашка. — И все их надо спасать.

— Мы будем спасать по одной речке в один отпуск! — торжественно заявил Гена.

— А мы справимся? — спросил Чебурашка.

— Еще как. У нас есть такая приятельница, как Шапокляк. У нас есть такие друзья, как Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян. И не забывай, что у нас есть еще и любимый журнал «Крокодил».

А осенью после отпуска Гена получил письмо:

ВИКТОР БОКОВНЯ

В одном небольшом украинском городке жил мальчик. В той местности у ребят не было шумных и праздничных развлечений. Но зато у мальчика была книжка сказок. Сказки были, правда, малопонятными, их написал взрослый писатель девятнадцатого века Салтыков-Щедрин, а вот рисунки к сказкам были очень интересные. Они открывали странный мир, показывая жизнь прошедших времен. В картинках было много грозных, даже страшных персонажей, но они почему-то не пугали, а вызывали улыбку. Любимое занятие Вити, так звали мальчика, было листать книгу и рассматривать рисунки.

Прошло много лет. Мальчик стал Виктором Ивановичем, окончил Высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной в Ленинграде. Стал художником-графиком. Заслуженным деятелем искусств России.

Однажды он сидел в мастерской своего старшего коллеги, известного художника, одного из руководителей коллектива «Боевой карандаш». Разговорились о жизни. Виктор вспомнил детство, свою любимую книжку сказок. Старый художник переспросил о времени, что-то подсчитал в уме и достал со стеллажа папку своих рисунков. Каково же было удивление Виктора Боковни, когда он увидел те самые, детские, иллюстрации из своей детской книжки. Иллюстрации Николая Евгеньевича Муратова к книге «Сказок» Салтыкова-Щедрина. Так они вновь встретились, Муратов и Боковня, и много лет проработали вместе в «Боевом карандаше», где художники и поэты в плакатах, карикатурах, сатирических листках высмеивали все то, что и в девятнадцатом веке так не любил Салтыков-Щедрин — тупость, лицемерие, хамство.