Изумрудный сад, стр. 28
Из соображений благоразумия.
Из соображений безопасности.
Из бессмысленных соображений.
Пусть так и будет. Нужно набраться терпения, как советовал ей Бентли. Что ж, она постарается, прожив на свете двадцать лет, приобрести это незнакомое качество.
Придется нелегко.
Но цель стоит того.
Улыбнувшись, Бранди грациозно поднялась во весь рост:
— Пикник — это замечательно.
Глава 8
— Больше никогда не проглочу ни кусочка. — Со вздохом насытившегося человека Бранди растянулась на одеяле, запрокинув руки за голову и закрыв глаза.
— А как насчет напитков? — насмешливо поинтересовался Квентин, перехватив из ее руки пустой бокал. Один глаз открылся.
— Об этом я подумаю.
Квентин хмыкнул, наполнил бокал и поднес к ее носу.
— Ладно. — Глаз снова закрылся. — Возможно, я буду пить. Но есть — никогда. И уж конечно, больше ни за что не шевельнусь.
Услышав последнее утверждение, Квентин рассмеялся, запрокинув голову.
— Ну как мне этому поверить? — хитро спросил он, подталкивая ее до тех пор, пока она не открыла глаза и не приняла протянутый бокал. — Представить тебя неподвижной — это все равно что вообразить застывший на берегу прилив.
Бранди оперлась на локти и выпила вино с большой охотой.
— Если только прилив не съел, сколько я, — возразила она, подхватив языком с нижней губы несколько капель сладкой влаги. — В этом случае, боюсь, он обречен навсегда остаться на песке. — Она вновь улеглась и вздохнула. — Я чувствую такой покой, — пробормотала она, задумчиво уставившись в небо. — Как будто ужас последних двух недель был всего-навсего ночным кошмаром.
Посерьезнев, Квентин кивнул и оглядел богатейший, сказочный сад перед Изумрудным домиком. Он понимал и разделял желание Бранди потеряться в этом райском уголке. Боль за пределами этого убежища была невыносимой.
— Мы договорились, что дадим Хендрику день или два, прежде чем помчимся в Таунзбурн, чтобы исследовать бумаги твоего отца, — вслух произнес он, напоминая о предстоящих шагах не столько ей, сколько себе. — А пока, я думаю, нам обоим не повредит забыть на время о реальности — хотя бы на один день.
Бранди повернула голову и посмотрела на Квентина потерянным взглядом.
— Весь мир перевернулся вверх дном, — прошептала она.
— Только временно, милая. — Квентин провел тыльной стороной ладони по ее щеке. — Скоро мы вернем все на свои места, обещаю. А пока давай просто радоваться красоте Изумрудного сада. Наши родители желали бы нам того же.
Глаза Бранди потемнели от нахлынувших чувств: нежность, растерянность, надежда, благодарность, вера… и что-то очень глубокое, разбудившее в груди Квентина ответное чувство.
Пальцы его замерли, он убрал руку.
— Давай сейчас поговорим о Дезмонде, — беспечно предложил он.
— По-твоему, это значит забыть о реальности? — Бранди сморщилась, словно он предложил обсудить бальные платья предстоящего сезона.
— Наверное, нет. — Квентин испытал облегчение и радость, убедившись, что Бранди потихоньку становится прежней. Ее ответ подействовал как бальзам на растревоженную рану. — Тем не менее нам нужно еще определить, как тебе лучше всего действовать в отношении брата и его намерений.
— Я не вижу другого выхода, кроме очевидного. — Бранди села и обхватила колени, на ее лице читался вызов. — Я должна сказать Дезмонду правду. — Она замолчала, почувствовав укор совести от резкости своих слов. — Разумеется, я не хочу быть неблагодарной, — пояснила она. — Если бы не доброта Дезмонда, неизвестно, как бы я пережила последние две недели. Он не отходил от меня со дня гибели папы, и я никогда этого не забуду. — Бранди чуть вздернула подбородок, убежденная в своей правоте. — Но моя благодарность не распространяется за пределы дружбы, как и не дает права Дезмонду на мою руку. Кроме того, я не могу позволить ему пребывать в заблуждении относительно моих чувств — это было бы более жестоко, чем сказать ему правду. — Она выразительно покачала головой. — Нет, Квентин, я не вижу другого выхода. Я должна поехать в Колвертон и мягко, но откровенно сообщить Дезмонду, что наш с ним брак невозможен.
В глазах Квентина мелькнул веселый огонек.
— Весьма прямой подход к проблеме.
— И ошибочный, судя по твоему тону.
— Не ошибочный, солнышко, но зачем прибегать к крайности? Крайность, несомненно, приведет к неприятным последствиям.
— Каким последствиям? К гневу Дезмонда? За двадцать лет я столько раз вызывала его гнев, что уже сбилась со счета. Вспышкой больше, вспышкой меньше — не имеет значения. — Бранди наклонила голову, озадаченно нахмурившись. — Я не буду бестактной, если это тебя беспокоит. Я ни за что не причиню Дезмонду боль, особенно после того, что он сделал для меня. В конце концов, он ведь не влюблен… — Она замолчала на полуслове, испугавшись мысли, которая ее осенила. — Квентин, не хочешь ли ты сказать, что мой отказ разобьет ему сердце? Неужели ты вправду веришь, что его чувства ко мне так глубоки?
Квентин задумчиво уставился на землю. Его почему-то задело, хотя не удивило, что Бранди так печется о Дезмонде — человеке, совершенно не способном увидеть и оценить ее лучезарность.
— Откровенно? — спросил он, стряхивая травинку с одеяла. — Нет. Я не верю, что Дезмонд к кому-нибудь вообще испытывает глубокие чувства. Но я верю, что он чувствует огромную ответственность за твое будущее — достойное будущее.
— Достойное будущее, — тупо повторила Бранди. — С игрой на пианино и рукоделием. Квентин усмехнулся:
— Я вообще-то думал о покое и безопасности. — Заметив неподдельное отвращение на лице Бранди, он не удержался от соблазна подразнить ее. — Должен ли я предположить, что за четыре года твоя игра на пианино и мастерство рукодельницы нисколько не улучшились?
— Ни на йоту. — Она приподняла изящную бровь. — Это тебя удивляет?
— Ни на йоту.
Они дружно рассмеялись.
— Все-таки я не понимаю, Квентин, — вслух принялась размышлять Бранди, позабыв о веселье, — если не принимать в расчет чувство долга, ведь Дезмонд не испытывает ко мне даже симпатии. Как жена я принесла бы ему больше огорчений, чем радостей. Кроме того, он красив, богат и не кто-нибудь, а все-таки герцог. Мог бы выбрать себе любую невесту. С чего вдруг ему захотелось жениться на мне?
— Ты красивая женщина, солнышко, — ответил Квентин чуть изменившимся голосом. — Ты такая живая, умная и совершенно лишена всякого притворства.
— Все эти качества Дезмонд не переваривает, если не считать первого. Да и то сомнительно: я далеко не соответствую представлениям Дезмонда о красоте. Меня не интересуют драгоценности, и я не понимаю, почему дамы обожают ими обвешиваться. Я никогда не делаю прически, потому что не могу долго сидеть неподвижно, пока ее сооружают. Платья ношу старомодные, потому что мне не хватает терпения на примерки, которые устраивает портниха Памелы. Не говоря уже о том, что я ненавижу румяна и меня тошнит от приторного запаха лосьонов, а еще меня гораздо больше пугает перспектива оказаться взаперти, чем боязнь заполучить веснушки после дня, проведенного на солнце. Добавь к этому мою прямолинейность, ужас перед лондонскими сезонами и недамские увлечения, даже удивительно, почему Дезмонд не бежит от меня без оглядки.
— Мой брат — глупец.
Заявление вырвалось у Квентина, прежде чем он осознал, что говорит. Сказал — как отрубил. Он рассердился, сам не понимая почему. Он только знал, что подкупающе точная самооценка Бранди, вместо того чтобы развеселить его, пробудила в нем яростную, почти необъяснимую ревность.
.-Дезмонду никогда не постичь твоей красоты. Он не способен на это.
Бранди заморгала, не ожидав такой вспышки:
— Ты разозлился. Почему?
— Потому что я знаю Дезмонда. Ваш брак предоставит ему возможность изменить тебя, превратить тебя в настоящую леди, какой, по его мнению, ты должна стать.
— А это меня убьет.
— Меня тоже. — Сердце Бранди радостно подпрыгнуло от такого взрыва чувств, очень нетипичного для Квентина. — Поэтому я хочу сказать ему правду, — добавила она, мудро умолчав о своем умозаключении.