На грани победы-1: Завоевание, стр. 30

Следующий йуужань-вонг застал его врасплох, выдвинув свой змеежезл поперек тропиы, и Энакин схлопотал удар ниже колен. Боль была яркой линией на его голенях, но он окунулся в лесную жизнь, прыгнул вверх и приземлился на три метра дальше. Йуужань-вонг уже ждал его там, он втянул свое оружие, но был готов снова нанести удар. Энакин повернулся к нему лицом и стал отступать, уходя от атаки, пока противник не хлестнул с характерным щелчком по его запястью. Ни гибкий, ни жесткий, змеежезл обвился вокруг плеча Энакина, ядовитые клыки нацелились в определенную точку в нижней части спины.

Энакин не пытался парировать удар — змеежезл только обовьет палку и все равно найдет свою цель. Вместо этого он прыгнул вперед и влево от воина, так быстро сократив дистанцию, что змеежезл больно стукнул его по плечу. Все же голова слегка цапнула его, но в тот же миг Энакин резко пригнулся, направив кончик своего оружия воину в подмышку. При помощи Силы он оттолкнулся вместе с палицей от земли, и сила отдачи швырнула воина на три метра вверх, почти вертикально.

И снова Энакин не стал не дожидатся результатов. Поспешно открыв рюкзак, он метнул несколько сушеных грибов, собранных накануне. Он не позволил им упасть, а мягко поднял их с помощью Силы и разбросал вокруг и прямо над собой. Два взорвалось, потому что он сжал их Силой слишком крепко, и Энакин снова оказался в зоне, в которой было все, кроме йуужаньвонгов.

Следом за тем на него напала пара воинов, но Энакин лишь чуть-чуть притормозил. Каждый получил по врывчатому грибу-гранате. Один из йуужаньвонгов ухитрился блокировать сфероид своим змеежезлом, но взрыв сломал его концентрацию, и следующий угодил ему в голову. Его приятелю тоже досталось, и он хрипло завопил от ярости.

Кольцо сжималось, но выход все же был. Энакин чувствовал зазор в их охотничьем построении. Он рванулся вперед, послав настоящее облако из камней и палок вслед за оставшимися грибами. Он был словно холодным ураганным ветром, что рвется свкозь деревья.

Затем что-то тупо ударило его в левое плечо, Энакин споткнулся. Ноги отказались ему служить, и Энакин грянулся оземь, недоумевая, что же случилось. Лес гремел взрывами его гранат-грибов, рвавшихся при ударе о землю.

Он попытался сесть и вдруг увидел кровь, забрызгавшую сухие листья и рукав его летного комбинезона.

Из зарослей вышел йуужань-вонг, в руках у него было что-то вроде карабина — трубка, расширявшаяся в некий приклад или магазин.

Энакин со стоном поднялся на ноги. Вся левая сторона как-то странно онемела. Он ощупал спину и обнаружил отверстие, пробитое в плече. В отверстии сидело что-то твердое. Он вытащил его наружу.

Это оказалась масса раздавленного хитина.

Ноги угрожали подогнуться опять. Йуужань-вонг приближался, держа его на прицеле. Энакину было слышно, как со всех сторон подбираються остальные враги.

Как ни странно, он тем не менее не чувствовал ни страха, ни гнева. Он не чувствовал практически ничего, только Силу.

И знакомое присутствие, совсем рядом. На самом деле даже не одно, а числом в легион.

— В эту игру можно играть вдвоем, — прошептал Энакин.

Он бросил оружие и поднял руки вверх.

— Хороший ход, — сказал он йуужань-вонгу. — Ты выстрелил мне в спину жуком. Очень храбро.

Периферийным зрением он теперь видел троих или четверых.

Энакин не ожидал, что воин ответит, но тот ответил — на бейсике:

— Я полевой командир Синан Мат. Я салютую твоей отваге, джиидаи. Я вынужден отказать тебе в возможности принять смерть в бою. За это я извиняюсь.

Чуть ближе, подумал Энакин. Если только они не собираются меня убить…

— Сразишся со мной, Синан Мат? Только ты и я?

— Таково мое желание. Это не может случиться. Я должен доставить тебя к формовщикам живьем.

— Мне очень жаль это слышать. И… ладно, я бы чувствовал себя из-за этого нехорошо, если бы ты не выстрелил мне в спину, но… прости меня.

Мат нахмурился и потрогал свое ухо.

— Тизовирм не знает такого слова — «прости». Что…

И тут его глаза полезли на лоб. Лес распевал песнь смерти.

Жуки-пираньи тучей упали на йуужань-вонгов. Синан Мат выронил оружие и схватился за лицо, разрываемое на куски жестокими челюстями.

Жуки-пираньи не пощадили и остальных йуужань-вонгов, и хор боли и ярости вторил скрипучему пению насекомых.

Энакин подобрал свою палку и заковылял прочь, зная, что ноги не унесут его далеко. Ему нужно было найти место, чтобы спрятаться.

Через десять минут он тяжело привалился к дереву. Вдалеке прожорливые жуки-пираньи заканчивали свое дело, и теперь, наконец, Энакин почувствовал, что его контроль над Силой ускользает. Плечо в конце концов поняло, что с ним сделали, и боль была словно горящая жидкость, капавшая ему на ребра и вытекавшая из груди и из одной стороны головы. Каждый шаг вызывал новую волну слабости и тошноты.

Энакин попытался сделать еще шаг и понял, что не может. Вздохнув, он опустился на мох. Немного отдохнуть, и потом…

Сверху упала чья-то тень. Энакин поднял глаза и увидел двух пялившихся на него йуужань-вонгов — очевидно, они были не из того отряда, который он только что уничтожил.

Он призвал всю свою энергию, пытаясь опять найти жуков-пираний, но они были далеко и заняты обжорством, их было непросто привлечь к новой пище по воле Энакина.

Из леса за спинами двух первых воинов появился третий. Этот выглядел иначе — он был изуродован, как и другие виденные Энакином раньше йуужаньвонги, но на удивление гротескно. В отличие от двух других, он ничего в руках не держал.

Пришелец что-то рявкнул на своем языке, и остальные повернулись к нему.

Дальше Энакин стал подозревать, что он таки задремал и все это ему сниться. Два первых воина что-то процедили третьему в ответ. Энакин раньше слышал этот тон — когда йуужань-вонги говорили о машинах и других вещах, которые они считали мерзостью. Это был тон полнейшего презрения.

На миг показалось, что пришелец съежился под этой бранью, но затем он усмехнулся, язвительно и недобро. После этого он заехал одному из воинов по шее ребром закованной в перчатку ладони. Другой воин издал хриплый возмущенный крик, опустил змеежезл и бросился на забияку. Безоружный воин поймал змеежезл за древко, взвился в воздух и ударил воина, державшего змеежезл, обеими ногами в лицо.

Первый воин уже поднимался на ноги, держась за горло. Безоружный схватил его за волосы, запустил прямые пальцы глубоко ему в глаза и поднял его над землей, держа за глазницы. Воин замер неподвижно и, когда пришелец отпустил его, рухнул на землю, дергаясь в конвульсиях.

Воин, получивший удар в лицо, не вставал. Энакин подозревал, что у него была сломана шея. Безоружный йуужань-вонг был единственным, кто стоял на ногах. Он присел на корточки возле Энакина и уставился на него своими глазами, похожими на заросшие водорослями пруды.

Он казался… больным. Йуужань-вонги демонстрировали свое положение в обществе путем нанесения шрамов и жертвования частей тела, но этот словно был образцом того, что бывает, когда это делается до ужаса неправильно. Его волосы свисали мокрыми лоскутами, а лицо и шея были покрыты струпьями и открытыми ранами. Его шрамы были распухшими и нездоровыми. Из его плеч и локтей торчали острые наросты, которые при более близком изучении оказались мертвыми или умирающими имплантантами. От воина несло гнилью.

Йуужань-вонг разглядывал Энакина довольно долго, затем поднялся, подошел к одному из тел и засунул пальцы ему в ухо. Он вытащил оттуда какого-то червяка и вставил его себе в ухо — или, точнее, в гноящуюся яму, бывшую когда-то ухом. Воин содрогнулся, и тело его выгнулось, будто от сильной боли.

Из отверстия показалась тонкая струйка крови.

Воин опять вернулся к Энакину и протянул ему руку:

— Я Вуа Рапуунг, джиидаи. Ты пойдешь со мной. Я помогу тебе.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Юная джиидаи упала, ее тело охватили судороги. Виварий наполнился сдавленными криками.