Кое-что о Еве, стр. 26

Более того, она не напоминала ему ни одну женщину, которую он мог видеть до сегодняшнего утра.

Поэтому Джеральд сказал:

– Очень приятно. Я останусь пообедать. Я с благодарностью приму любую пищу, которую вы предложите.

Тогда Майя ответила:

– В самом деле, нахал, ты неправильно меня понял. Соблюдай дистанцию! Ведь я не отношусь к тому типу женщин, с которыми ты, кажется, только и бывал знаком.

С нежной дрожью в голосе Джеральд промолвил:

– Но ответьте мне только на один очень простой вопрос...

– Ох, да ну тебя... – ответила Майя.

С этими словами она ударила возвещенного в пророчестве повелителя всех людских богов в челюсть и несколькими хорошо подобранными словами поставила их отношения на более приличествующую основу.

Часть VII

Книга поэтов

После того как они пообедали, Джеральд убедил Прекрасногрудую Майю позволить ему остаться также и на ужин, ведь его путешествие было уже почти закончено. Ведь от дома мудрой женщины на Миспекском Болоте дорога вела прямо в туманные долины Антана, где, как говорили, царствовали королева Фрайдис и ее супруг, Магистр Филологии, обитавшие в очень древнем дворце с красными колоннами, который принадлежал ранее другой королеве по имени Саскинд.

Но об этом Антане Джеральд, даже сейчас, не мог узнать ничего определенного, потому что из богов и мифологических персонажей, которые ушли в Антан, ни один никогда не возвращался. Поэтому до сих пор оставалось, к сожалению, неопределенным, купались ли все эти славные существа, как Джеральду сказали в Кэр Омне, в невообразимой роскоши; или же все они, как следовало из более мрачных свидетельств, преобладавших в Литрейе, были уничтожены Магистром Филологии.

В любом случае, с Миспекского Болота Антан был ясно виден. Поэтому Джеральду оставался менее чем час езды и, возможно, напряженная работа утром, чтобы завершить предреченное завоевание предназначенного ему королевства. Поэтому Джеральд остался до утра в обществе этой не слишком гостеприимной хозяйки, которая относилась к нему с таким необоснованным подозрением, что (как он обнаружил около полуночи) заперла на засов дверь в свою комнату под тем дурацким предлогом, что он якобы мог бы попытаться открыть эту мощную дверь, от которой он, напротив, предпочел удалиться на цыпочках и сохранить тем самым свое достоинство. Он отдыхал ровно столько, сколько было нужно для того, чтобы наутро, когда он приблизится к вершине своего успеха, быть в хорошей форме.

Тем временем он расспросил Прекрасногрудую Майю о его будущем королевстве, и она сообщила ему, что это место пользовалось дурной славой. Туда никто не ходит, сказала Майя, кроме такого сброда, как поэты, мифических оборванцев, чрезмерно любопытных типов и всякой небесной мрази, которая потеряла уважение людей и лишилась своих жрецов и храмов, объяснила Майя, угрюмо кивая головой. Ее забавная корона радостно поблескивала с каждым движением ее головы, так как она сидела у окна в луче солнечного света и занималась штопкой. А что происходит с этими никчемными типами после того, как они приходят в Антан, то это, продолжала Майя, не имеет никакого значения.

– Да, но какого общего мнения по этому вопросу придерживаются колдуны и заклинатели Туруана?

– По нашему мнению, об этом не стоит беспокоится.

– Да, но как вы думаете?..

Майя оторвалась от своей штопки с легким, но искренним изумлением.

– В самом деле, ты задаешь глупейшие вопросы. Что до меня, то я вообще не думаю об этих отбросах и бродягах, разве что слежу, чтобы они ничего у меня не сперли, проходя мимо.

Тогда Джеральд спросил ее о Фрайдис.

– Я слышала об этой женщине, – сказала Майя с отсутствующим видом, не отрываясь от штопки, к которой было приковано ее внимание. – Конечно, слышала. Да только ничего хорошего. К примеру говорят, что у нее есть зеркало...

– Я тоже неоднократно слышал об этом зеркале, но не знаю точно, что она делает с ним.

– Кстати, Джеральд, у меня тоже есть зеркало, если это все, что тебе нужно. У всех есть зеркало. На самом деле, у меня много зеркал.

– Знаю. Я видел их повсюду в доме. Но все ваши зеркала, сударыня, розового цвета.

Майя отвечала равнодушно и не отрываясь от штопки:

– Но разве ты с самого начала не понял, что я мудрая женщина? Во всяком случае, говорят, что королева Фрайдис выставляет свое зеркало на всеобщее обозрение и без колебаний демонстрирует его своим бесстыжим гостям. А они именно таковы, ты сам знаешь. Хорошо быть богом, когда это длится вечно. Но это никогда не длится вечно. И где вы оказываетесь потом? Совершенно верно! Вот почему правители Туруана кажутся мне более практичными. А в нем, люди говорят, ни единой трещинки, – это высказывание Майи относилось к Зеркалу Пропавших Детей, догадался Джеральд, – ни малейшего искажения, никакой лести, никакого любезного преувеличения. Оно ничем не похоже на мои более чувствительные розовые зеркала. И вряд ли кому-нибудь придется по вкусу такое зеркало.

– Несмотря ни на что, если там будет такое зеркало, я намерен на него взглянуть, когда завтра войду в свое королевство, освобожу великие заклинания Магистра Филологии и восстановлю Диргическую мифологию, ибо в этой мифологии я – божество в четырех ипостасях.

– Что за чушь ты несешь! – добродушно сказала Майя и сунула яйцо для штопки в другой чулок.

Тогда Джеральд доверился Майе. Он рассказал Майе, как он, хотя и незаслуженно, стал наследником всех невообразимых чудес, которые находились там. Он рассказал ей, что именно он, и никто иной, – Светловолосый Ху, Помощник и Спаситель, Князь Третьей Истины, Возлюбленный Небожителей. Он поведал ей все, что произошло за время его победоносной экспедиции до сего самого момента. Он рассказал ей даже больше, чем было на самом деле, потому что необузданная манера Джеральда обыгрывать идею собственной неуязвимости превратила повесть в настоящий эпос. И Джеральд также рассказал ей о том, как он намеревается управлять тем, что было пределом устремлений всех божеств. Он вкратце описал свои летние и зимние дворцы, предполагаемый состав гарема; божеств, которые будут служить в его доме в качестве прислуги, и, в общих чертах, миры, которые он сотворит. И он обещал щедро вознаградить Майю после того, как он станет королем.

Все это время Майя продолжала невозмутимо заниматься штопкой. Она допускала, что мужчины...

– Но я, как я уже говорил, бог. Бог в не менее чем четырех ипостасях.

Это не имеет значения, заметила Майя. Боги, насколько она могла судить на примере тех придурковатых неудачников и бродяг, которые проходили мимо, были все одинаковы, а пожалуй, даже хуже. Просто невероятно, продолжала она, как быстро изнашиваются чулки в наши дни. Затем она согласилась, что мужчины всегда такого мнения, даже о таких дурных местах, как Антан. И в любом случае, завтра Джеральд сам все узнает об Антане, потому что если он хотя бы на мгновение подумал, что она позволит ему вечно околачиваться вокруг ее дома, то он заблуждается!

– Помилуйте, сударыня, но ведь гостеприимство – великая добродетель; и кроме того, вы клялись мне, что вы милейшая женщина в округе.

– Но даже если так, Джеральд, то именно поэтому люди могут вообразить себе невесть что, если ты здесь останешься. И не думай, бездельник, что ты можешь меня провести.

– Тогда давайте позаботимся о том, чтобы нас не осуждали незаслуженно, потому что это было бы несправедливо...

– Ох, да ну тебя!.. Подбери все до единого чулки, которые ты разбросал по полу, и заруби себе на носу, рыжий черт, я не шучу! Эта твоя лошадь...

– Ах да, моя лошадь! Признаю, что для требовательных женских глаз она не кажется красивейшим в мире животным. Я полагаю, вы хотите отметить, что эта лошадь недостойна меня, и что я должен тем или иным способом от нее избавиться...