В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста, стр. 112
Я и сегодня не могу спокойно уснуть, думая об этих чудовищных преступлениях. Они были совершены немцами и от имени немецкого народа. Умом я это понимаю. Ведь уже в течение многих десятилетий я стремлюсь расширять свою марксистско-ленинскую подготовку. Я знаю, как и почему капитализм в фазе своего заката, своего загнивания породил фашизм, расизм и войну, отравив мир смердящим тленом своего разложения. Научный социализм объясняет причины совершенных «тысячелетним рейхом» преступлений. И все же я никогда не смогу понять, как тысячи, десятки тысяч немцев, которые когда-то являлись такими же людьми, как и все остальные, отбросили все человеческое и дали превратить себя в послушных соучастников массовых убийств мирных людей.
«Гитлеры приходят и уходят…»
Я хорошо помню, какое огромное впечатление произвели на меня в июне 1945 года многочисленные щиты на улицах Берлина, на которых был вывешен приказ И.В.Сталина, в котором, в частности, в нескольких емких словах излагалась суть политики Советского Союза в германском вопросе: «…гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское – остается». Как мне хорошо известно от многих людей, эта гениальная по своей простоте формулировка в огромной мере способствовала тому, что в то страшное время, когда города лежали в развалинах и свирепствовал голод, тысячи и десятки тысяч немцев вновь обретали мужество и принимались за работу, чтобы выжить и создать основу для строительства новой Германии.
Особенно тяжелым являлось положение в Берлине и Дрездене. Это наглядно показано в «Краткой истории ГДР» Дёрнберга. Стефан Дёрнберг, ныне профессор и посол ГДР, пришел в опустошенную Германию молодым офицером Красной Армии. Он описывает тогдашнюю обстановку, исходя из собственного опыта, со страстью истинного патриота нашей страны. Поэтому, рассказывая о том, как обстояло дело в Германии до моего прибытия в Берлин 20 июня 1945 года, я хотел бы опереться на его впечатления и сведения.
Как уже сказано, положение в Берлине и Дрездене было особенно тяжелым. Оба эти города пострадали в результате войны, пожалуй, больше других городов. И вот, несмотря на собственные трудности с продовольствием, Советский Союз сразу же принял меры по оказанию помощи немецкому населению. Уже 9 мая в Берлин прибыл заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров А.И.Микоян. Он отмечал в беседе, опубликованной 19 мая 1945 года в «Правде», относительно этих мер: «Наша мораль и традиции советских народов предписывают относиться гуманно к мирным жителям побежденного народа… Конечно, мы разгромили в тяжелых боях гитлеровскую армию, заняли Берлин, но наша мораль, наши традиции не позволяют нам пройти мимо лишений и страданий мирного населения Германии… Советское командование сейчас через органы городского самоуправления Берлина и Дрездена организовало снабжение продуктами населения этих городов… Сразу после окончания военных действий в Берлине и Дрездене части Красной Армии приступили к восстановлению городского хозяйства. Инженеры и техники Красной Армии руководят работой немцев по восстановлению электрических станций, водопровода, канализации, трамвая, метро, расчистке улиц и т.д.»
Советские военные коменданты считали своей важнейшей задачей заботиться не только о спокойствии и порядке, но и о быстром преодолении тяжелых последствий войны, о содействии демократическому возрождению. Ослепленные антикоммунизмом, многие немцы тогда этого не понимали. Они не могли поверить, что первая помощь придет со стороны Советского Союза. Ведь им было известно, сколько горя и бед причинила советскому народу гитлеровская Германия, какие тяжкие преступления совершил фашизм в Советском Союзе и повсюду, где ступал его кровавый сапог.
Советские военные коменданты имели указание создавать как можно быстрее работоспособные немецкие органы самоуправления, поддерживать инициативы демократических сил.
Так шаг за шагом велось наступление на хаос, велась борьба за жизнь людей, создавались предпосылки для строительства новой Германии. Когда я 20 июня 1945 года прилетел в Берлин, этот процесс уже шел полным ходом.
28 апреля 1945 года в соответствии с приказом советского военного коменданта Берлина вся полнота власти в Берлине перешла в руки советской военной комендатуры. 17 мая был образован первый демократический магистрат Большого Берлина. Тогда в Берлине еще не было американских, английских или французских войск, их оккупационных властей.
Во всем Берлине под единым управлением успешно началось строительство нового, демократического строя на основе единого фронта готовых принять участие в этом жителей, что выразилось в тесном сотрудничестве в антифашистско-демократическом блоке политических партий, разрешенных в советской оккупационной зоне.
Несколькими неделями позднее Потсдамское соглашение установило для всех оккупационных зон, что следовало решительно покончить с прошлым. Все административные органы Берлина были очищены от активных нацистов. Создавались демократические органы самоуправления, налаживался выпуск антифашистско-демократических газет, начали действовать другие средства массовой информации. Образовалась демократическая народная полиция. В ней, разумеется, не было места бывшим штурмовикам, эсэсовцам и служащим других фашистских террористических организаций. В соответствии с решениями магистрата от 20 мая и 2 июля 1945 года принадлежавшие активным нацистам предприятия передавались под общественную опеку, собственность активных фашистов была конфискована.
Таким образом, уже в течение первых послевоенных недель в целях оздоровления жизни нашего народа были изолированы милитаристские и нацистские силы, развязавшие вторую мировую войну и ввергшие Германию и соседние народы в катастрофу. Это соответствовало и основополагающим соглашениям стран антигитлеровской коалиции.
Редакция, размещавшаяся в пожарной части
По решению партийного руководства я должен был немедленно, уже с 21 июня 1945 года, приступить к работе в качестве заместителя товарища Гернштадта, возглавлявшего редакцию газеты «Берлинер цайтунг». С Гернштадтом в Москве я встретился в декабре 1939 или в январе 1940 года. В 1945 году политическое и экономическое руководство редакции и издательства находилось, по примеру советских издательств, еще в одних руках – в руках главного редактора. Позднее, спустя несколько лет, эти функции были разделены.
Мне был предоставлен выбор – работать в управленческом аппарате или в печати. Я также мог бы найти себе место в создающихся судебных органах или в банковском деле. Больше всего мне импонировала работа в области внешней торговли. Но тогда ее в Берлине еще не было. Меня интересовало и газетное дело. Интересовало не только потому, что, как мне казалось, я кое-что понимал в нем, а прежде всего из-за сложной послевоенной обстановки. Так я оказался сотрудником газеты «Берлинер цайтунг», которая существовала всего лишь несколько недель и крайне нуждалась в укреплении кадрами.
Положение Гернштадта было непростым. Совсем недавно Политуправление Красной Армии поставило перед ним задачу сделать предназначенную для широких слоев населения Берлина газету органом берлинского самоуправления, полностью подчиненным немецкому руководству. Главным редактором и издателем газеты формально все еще оставался советский товарищ – полковник Кирсанов. И должен сказать, что в тогдашних условиях – ведь не имелось бумаги, наборных машин, печатных мощностей, транспорта и т.д. – вряд ли мог выйти хоть один номер «Берлинер цайтунг», если бы не Кирсанов и его советские сотрудники, которые умели найти выход из самого казалось бы безнадежного положения.
Но за подготовку самой газеты отвечал уже Гернштадт. Его помощницей в редакционной работе являлась отличавшаяся чрезвычайным трудолюбием товарищ Грета Лоде, которая позднее стала невесткой Вильгельма Пика. К сожалению, она, как и Гернштадт, была больна туберкулезом. Через несколько лет она умерла от этой страшной болезни, от которой теперь в нашем социалистическом немецком государстве почти полностью избавились.