Мост дружбы, стр. 91
У человека не было лица.
Появившаяся луна осветила оскаленные зубы; глазные провалы черепа смотрели загадочно и страшно.
По-видимому, какой-то зверь обглодал лицо несчастного путника.
Андрей передернул плечами. Впервые он подумал об опасности. Ведь он был безоружен…
Андрей нагнулся к мертвецу, счищая с него снег. Что-то покатилось по льду. Пузырек с жидкостью.
Корнев открыл притертую пробку. Странный, дурманящий, сладковатый запах, удивительно знакомый, но который он никак не мог вспомнить.
«Кто же этот человек? Как попал он в пустыню? — думал Андрей, принимаясь за погребение незнакомца. — Остался ли в живых кто-нибудь из тащивших сани? Почему человек не похоронен?»
Завалив труп кусками льда, Андрей выпрямил онемевшую спину и посмотрел по сторонам.
Кровь сразу остановилась в нем, колени дрогнули. В двадцати шагах, с любопытством глядя на него, стоял белый медведь.
Так вот кому помешал он своим приходом, вот кто прервал здесь свою трапезу! Испугавшись в первый момент, он вернулся сюда, чтобы отстоять свою добычу.
Медведь, словно приняв какое-то решение, неуклюже переваливаясь, направился к безоружному человеку. Машинально Корнев опустил руку в карман, но там был только пузырек. И вдруг сверкнуло воспоминание — сладкий, дурманящий запах! Теперь он знал, что это такое.
Медведь приближался, глухо рыча. Ловким движением Андрей сбросил свой тюк и вытащил холстину; кусочки мяса рассыпались по снегу. Медведь приближался. В мгновение опорожнив пузырек, держа перед собой тряпку, человек смело пошел навстречу медведю.
Медведь оскалил пасть. Каким маленьким казался человек по сравнению с огромной белой тушей! Андрей бросился вперед. Протянув пропитанную неоэфиром тряпку, он ловко окутал ею морду медведя. Зверь сгреб человека, прижал к своей груди, пытаясь освободиться от неприятной тряпки. Это спасло Андрея: медведь не разорвал его спины когтями — он лишь придерживал жертву одной лапой, а другой пытался стащить тряпку.
Андрей напряг мышцы. На спину давила невыносимая тяжесть. В лицо лезла жесткая шерсть. Сладкий, дурманящий аромат мешался с терпким медвежьим запахом, похожим на рыбий.
«Нужно не дышать, не дышать!»
Хрустнули кости, в глазах помутилось…
Медведь покачнулся, лапа его скользнула по спине человека — затрещала распоротая когтями куртка. Стон человека слился с громким медвежьим сопением…
Андрей пришел в себя от холода, спина замерзла: видимо, снег забился в распоротую куртку. Отползти в сторону оказалось невозможным: нога была придавлена тушей медведя. Зверь лежал неподвижно. Тряпка, пропитанная неоэфиром, лежала тут же на снегу, около раскрытой пасти.
С большим трудом человек вылез из-под медведя и попытался встать. Коченеющие пальцы нащупали разодранную одежду на спине. Куртка погибла, починить ее, конечно, нельзя; рана, по-видимому, пустяковая: кровь уже запеклась.
Андрей глядел на уснувшего хищника. А что, если он проснется? Достав большой охотничий нож, он принялся добивать зверя.
С сожалением смотрел Корнев на драгоценную медвежью тушу, которую должен был бросить в снежной пустыне. Ведь это же пища!
Забрав с собой столько мяса, сколько мог унести, запаковав свой тюк, Андрей подошел к тому месту, где его застал медведь. Долго ползал он, подбирая рассыпанные по снегу кусочки старого мяса.
Холод давал себя чувствовать: сквозь разодранную куртку проникал ветер. Андрей только после долгой внутренней борьбы заставил себя сменить одежду — пришлось отрыть недавно погребенное тело.
В этот же вечер Андрей узнал вкус сырого медвежьего мяса. Сначала оно казалось противным, особенно жир. Приходилось заставлять себя есть. После всех потрясений он уснул, вконец обессиленный, ничего не чувствуя и ни о чем не думая. Во сне он боролся с гигантским медведем, у которого вместо морды был гладкий обглоданный череп с пустыми черными глазницами…
Утром Андрей торопливо собрался в путь. Медвежатина ощущалась за плечами приятным грузом. Она давила плечи, но спина не гнулась.
Переход шел за переходом. Новые силы вливались в Андрея после пережитой им встряски. Шаг стал сильным, упругим. С удивлением вспоминал Корнев, как раньше подолгу сидел перед каждой трещиной, прежде чем решался через нее перебраться.
Однажды, стоя на вершине тороса, Андрей намечал дневной переход. И вдруг ему показалось, будто впереди движется какая-то темная точка.
«Неужели опять медведь?» Андрей хотел бежать. Потом спохватился: «Вдруг это человек? Что, если у погибшего был товарищ?» Он легко перескочил через трещину и почти бегом бросился по ледяному полю.
Да, это был человек! На снегу Андрей увидел путаные следы. Местами попадались глубокие ямы: по-видимому, человек падал.
Долго бежал Андрей, пока совсем не выбился из сил, но догнать незнакомца не смог. Ему казалось иногда, что он видит темный силуэт на дальних торосах, но он не был в этом уверен: слабый свет звезд был так обманчив.
Наконец Андрей решил остановиться на ночлег. Метели не предвиделось, и он не боялся, что снег и ветер заметут следы. Завтра, не позже, он догонит этого человека, а сейчас должен набраться сил.
Он уснул беспокойным сном, в страхе, что потеряет своего еще не обретенного спутника.
Несколько часов сна освежили его. Быстро собрался он снова в путь, на ходу дожевывая противный кусок медвежьего жира, отдающего ворванью.
Сбивчивые следы, то пропадая, то появляясь, вели вперед. И вдруг Андрей увидел на снегу темное пятно. Он ускорил шаги, почти побежал, но, споткнувшись, упал. С трудом поднялся он — дыхание перехватило.
Перед ним был спальный мешок.
По-видимому, человек спал. Андрей осторожно сел и стал смотреть на неподвижную груду меха. Ощущение, что он теперь не одинок, наполняло его безудержной радостью. Хотелось смеяться, даже петь. Несколько раз он порывался разбудить спящего, но останавливал себя. Нет! Он должен беречь сон своего нового спутника.
Несколько часов просидел Андрей, не спуская глаз с неподвижного спального мешка. Но вот груда меха зашевелилась. Андрей стал так, чтобы человек мог видеть его.
Крик ужаса раздался в ледяной пустыне. Человек, стоявший на коленях и еще не успевший освободиться от мешка, закрыл лицо руками и повалился на спину.
— Товарищ… товарищ… не бойтесь… я такой же несчастный, как вы. Хэлло! Хау ду ю ду, сэр! Экуте ву?
Андрей испуганно тряс незнакомца, обращаясь к нему на тех языках, которые знал.
Наконец незнакомец осторожно отвел от лица руки и, заикаясь, сказал на плохом английском языке:
— Простите, сэр, мне показалось, что мертвый друг явился передо мной. Эта куртка… эта куртка…
Андрей вздохнул:
— Вы правы. Мне пришлось взять его одежду.
И Андреи рассказал незнакомцу, при каких странных обстоятельствах он встретился с его мертвым другом.
Неизвестный слушал, грустно качая головой:
— Я был так слаб, что не смог похоронить его. И вместо наказания небо посылает мне вас… О сэр, жизнь не кажется мне теперь потерянной!
Андрей с любопытством рассматривал своего нового товарища. Он был еще молод. У него было лицо с приплюснутым носом, раскосые глаза смотрели печально. По всей видимости, это был японец.
Он протянул руку Андрею, слабо пожал его пальцы и производил:
— Мы связаны кровью моего друга и этой пустыней.
— Мы товарищи отныне, — подтвердил Андрей.
— То-ва-ри-щи, — тихо, с трудом повторил японец.
Глава шестая. ОБРЕТЕННЫЙ ДРУГ
Ледяные поля больше не казались такими унылыми, звезды светили ярче — не было больше одиночества: рядом с Андреем размашистым, экономичным шагом шел его новый спутник.
Юко был удивительно спокойным и скромным человеком. Он не надоедал Андрею расспросами, мало рассказывал и о себе. Андрей узнал только, что он один остался в живых из экипажа самолета, посланного для подготовки американской трансполярной трассы, так рекламировавшейся в последнее время. Самолет, вылетев с Алеутских островов, совершил вынужденную посадку прямо на лед. Это стоило жизни двум членам экипажа. Двое оставшихся — Юко и его товарищ — решили идти к русской земле. Провианта у них было мало, и они очень страдали. Пришлось бросить сани, на которых Юко вез своего товарища-американца с отмороженными ногами.