Фаэты(без ил.), стр. 35
Поэтому прощание мариан и осужденных не было печальным. Скорее и та и другая группы фаэтов испытывали облегчение.
Ум Сат и Тони Фаэ первыми перешли на корабль «Поиск». Оба они думали об Аве, Маде и Горе Земе, самоотверженно уступивших свое место в корабле фаэтам баз. Каково-то им на Земе? Выдержат ли они борьбу с фаэтообразными?
Затем через шлюз центрального отсека базы на корабль перебрались и все остальные улетающие.
Ала Вег подошла к Тони Фаэ.
— Мы вступаем в новый мир вместе, — сказала она, опуская ему руку на плечо.
Молодой фаэт чуть не задохнулся. Небывалые испытания ждали их впереди, а он был счастлив.
Тони Фаэ предстояло определить точно, куда упали запасы металла, которым будут пользоваться будущие поколения мариан.
Ум Сат приказал посадить корабль «Поиск» возможно ближе к упавшему на Мар металлу. На первое время глубинное убежище придется вырыть самим. В дальнейшем, быть может, удастся найти естественные пещеры, в которые переберутся уже будущие поколения.
Тони Фаэ, вспоминая уроки, полученные от друзей на Земе, начал постепенную расстыковку корабля и центрального отсека станции Фобо.
Он подумал: «Приблизится ли когда-нибудь еще к этой станции какой-либо космический корабль и когда это будет?»
В центральном отсеке не было никого из остающихся на Фобо.
Нега Лутон и Власта Сирус заперлись в своих каютах.
Мрак Лутон, заложив руки за спину, разгуливал по кольцевому коридору, куда выходили двери подъемных клетей. Он обдумывал, как захватить власть на станции Фобо. Опасным противником он считал не пресыщенного Доволя Сируса, а Власту.
Он мысленно закрепил всех за участками, оставляя за собой общее руководство. Придется жить много, очень много циклов.
… Возможно, фаэтам ничего не было известно о поведении пауков в банке, пожирающих друг друга. Поэтому суд в космосе, оставляя виновных на станции Фобо, может быть, и не руководствовался этим примером, однако…
Доволь Сирус стал летописцем Фобо. Он торжественно писал мемуары, которые, на его взгляд, правдиво расскажут о трагедии Фаэны и ее космических колоний.
Очень много времени спустя они действительно кое в чем помогли установить судьбу осужденных.
ГЛАВА ПЯТАЯ. ГОЛЫЙ ВОЖАК
Когда ночью в доме фаэтов раздался писк ребенка, Дзинь была рядом в лесу. Она подкралась к окну и, присев и ухватившись передними лапами за свои пятки, стала слушать. Почуяв возвращавшихся охотников, она прыжком скрылась в зарослях и уже оттуда оглянулась на окно с кольями.
Так в доме фаэтов появился первый коренной земянин. По традиции фаэтов, его нужно было назвать усеченным именем отца — Ав или просто Авлик.
Мада души не чаяла в своем первенце. Часто, обняв жену за плечи, Аве подолгу смотрел на маленькое беспомощное существо.
— Пер-рвый пар-рень на Земе! — радостно громыхал Гор Зем. — Это хор-рошо, что пер-рвым родился пар-рень! Скор-рее бы рос, чтобы я научил его многим пр-ремудростям, которые должен знать настоящий фаэт.
Гор Зем был замечательным товарищем. Скромный, деликатный, тихий, несмотря на свой раскатистый бас, он трогательно оберегал Аве и Маду.
— В вас — будущее гр-рядущей цивилизации, — говорил он.
Фаэтообразные после громового старта «Поиска» некоторое время, видимо, боялись фаэтов и не приближались к ним. Но постепенно страх забывался. Звери осмелели и не раз попадались Аве и Гору Зему во время охоты в лесу, даже похищали порой их охотничьи трофеи.
Из предосторожности фаэты решили ходить только вместе.
Этим и воспользовались фаэтообразные.
В сумерки, когда Мада, оставшись одна дома, вышла к озеру за водой, три или четыре мохнатых зверя бросились к загороженным окнам и стали выламывать колья.
Услышав крик ребенка, Мада встревожилась и побежала, расплескивая воду из самодельного сосуда, потом вовсе бросила его.
Дверь дома была заперта, но крика Авлика за ней не было слышно. Мада распахнула дверь и похолодела от ужаса.
Выломанные из окна колья валялись на полу. Ребенка не было. Смрадно пахло нечистоплотным зверем. Мада сразу узнала этот гнусный запах.
Схватив что-то с полки и даже не закрыв за собой дверь, Маде выскочила в чащу, где метнулось что-то рыжее.
Мада не отдавала себе отчета в своих действиях. Ее вело лишь материнское чувство, заменившее и отвагу, и силу, и даже холодный расчет.
Чутье ей подсказало, что похитивший ее Авлика фаэтообразный зверь несет его к пещерам, чтобы там растерзать…
Непостижимо, как она догадалась, каким путем побежит зверь, даже учла, что тот боится водных переправ. Сама она дважды перебралась через делавший петлю поток, прибежала к оврагу раньше похитителей.
Самка Дзинь, прижимая к волосатой груди орущего ребенка, спрыгнула с дерева.
Еще издали услышав крик своего сына, Мада бросилась ей навстречу. Могучий зверь непроизвольно повернул назад, но Мада одним прыжком настигла его. Тогда самка Дзинь обернулась и оскалила клыки.
Мада смело пошла на мохнатого зверя, хотя ему, казалось, ничего не стоило переломить хрупкую противницу пополам. Но фаэтесса была сильна разумом. Мада не зря на мгновение задержалась в доме, схватив что-то с полки. У нее не было огнестрельного оружия, но она сжимала в кулаке патрон с серебристой пулей, стараясь не уколоться о ее коричневые усики.
Самка Дзинь все еще не отпускала похищенное дитя. Она угрожающе протянула к Маде свободную лапу. Мада увернулась и, подскочив к Дзинь, ударила ее в грудь.
Одного удара хрупкой фаэтессы оказалось достаточным, чтобы огромный зверь грохнулся на спину, лапы его свело судорогой, глаза закатились.
Мада вырвала ребенка, не сразу заметив, что он тоже скрючился и затих. Она побежала, но дорогу ей преградили еще две фаэтообразные, которые сопровождали самку Дзинь в набеге.
Мада бесстрашно бросилась вперед, одной рукой прижимая к себе окаменевшее тельце.
Обе фаэтообразные одна за другой были повержены ее точными ударами. Они упали. Лапы их скрючились, морды перекосились.
Мада бежала прежним путем, не переводя дыхания. Водяные брызги потока немного привели ее в себя. Потом в первый раз взглянула на Авлика и закричала.
Она осторожно положила на камни застывшее тельце и, сотрясаясь от рыданий, стала рвать на себе волосы.
Кто-то тронул ее за плечо. Мада обернулась и увидела склонившегося к ней Аве. Он услышал в лесу ее крик и примчался сюда. Поодаль стоял готовый отразить нападение Гор Зем.
Аве без слов понял все.
— Как это случилось? — сдавленным голосом спросил он.
Мада сквозь слезы рассказала о нападении фаэтообразных.
Она шла рядом с Аве, прижимая к груди окаменевшего Авлика. До самого дома они не сказали ни слова.
— Неужели нет противоядия? — заломив руки, воскликнула Мада, уложив ребенка на его маленькое ложе.
Аве стоял у полки и пересчитывал боеприпасы. Потом обернулся к Маде:
— Пусть Мада согреет скорее сына. К счастью, здесь не хватает не отравленной, а парализующей пули. От тепла Авлик быстрее придет в себя.
Гор Зем старательно восстанавливал заграждение в окне.
Первый крик очнувшегося Авлика был не меньшей радостью для Мады, чем его первый писк, не так давно раздавшийся в этом доме.
— Значит, и фаэтообразные тоже очнутся, — заметила Мада.
— Это плохо, — отозвался Гор Зем. — Пр-роведали сюда дор-рогу!
Гор Зем оказался прав. Фаэтообразные совсем обнаглели и начали вести настоящую войну против пришельцев.
Несколько раз звери открыто нападали на охотников, которым удавалось отбиваться лишь с помощью огнестрельного оружия. А запасы боеприпасов были невелики. Их едва ли могло хватить на несколько местных циклов.
Гор Зем придумал приделывать пули к наконечнику копья, чтобы поражать зверей, не теряя пуль. Эту мысль зародил в нем отчаянный поступок Мады в схватке с самкой Дзинь.
Аве настоял, чтобы пули были только парализующими, а не отравленными. Он не хотел истреблять фаэтообразных, коренных жителей Земы.