Уж-ж-жасные пчёлы, стр. 15
— Да я вовсе не хотел этого!
— А мне очень нравится жить здесь, — продолжал Дирк. — Кстати, у тебя отличные родители. А Крисси — замечательная девчонка. Кот Клаус — просто прелесть. Жаль, что ты не смог оценить этого, когда обитал в своем теле. В том самом, которое теперь мое!
— Нет, это не твое тело! Оно мое! Отдай его мне! — Я свирепо зажужжал, кружась над его головой, проносясь перед самым носом, задевая его уши и хлопая крылышками по его противным глазам.
Дирк Дэвис даже не пошевелился.
— Да что же это, в самом деле? — огорчился я. — Тебя ведь может укусить пчела!
«Гэри» рассмеялся.
— Ты кое о чем забыл, приятель, — проговорил он. — Я ведь не ты. Я — тот, кто поселился в твоем теле. Не больше и не меньше. И к тому же я совсем не боюсь пчел.
— А теперь, — скомандовал он, — прочь от меня! Я занят.
Похолодев от злости и досады, я неподвижно замер на покрывале. «Гэри» занес надо мной скатанный в трубку комикс. Я могу просто прихлопнуть тебя, — пригрозил он. — И раз ты не оставляешь меня в покое, я так и сделаю.
Я успел взлететь за какой-то миг до того, как комикс со свистом опустился на покрывало. И тотчас бросился в раскрытое окно.
Несколько минут я полетал по двору, предаваясь печальным раздумьям. И вдруг вспомнил, что ужасно проголодался. Я уселся на огромный цветок оранжевой лилии и с удовольствием принялся пить ее нектар.
«Недурно, — подумал я, утолив голод. — И все же крекеры с медом куда вкуснее».
— Итак, что же мне теперь делать? спросил я себя. — Неужели мне суждено так и остаться пчелой на всю жизнь? — Подняв голову над оранжевым цветком, я поглядел по сторонам. — Кстати, а что значит «на всю жизнь» для пчелы?
И тут мне вспомнилось, что говорилось об этом в «Книге о пчелах»:
«Пчелы в среднем живут очень недолго. Пчела-матка может жить не более пяти лет, а рабочие пчелы и трутни осенью погибают».
Осенью?!
Да ведь уже скоро август!
Если я останусь в теле пчелы, значит, мне отпущено не больше месяца. От силы два!
Я печально взглянул на свой дом. «Гэри» выключил свет в моей комнате, и она погрузилась в вечерний полумрак.
О, как бы я хотел вернуть все назад! И почему я был таким глупцом, которому вздумалось перебраться в чужое тело?
И тут я услышал жужжание. Оглянувшись, я увидел по соседству пчелу.
Она уселась прямо на цветок. Вскоре к ней присоединились две других пчелы. Затем — еще три. Все они сердито жужжали.
— Прочь! Прочь! — закричал я.
В испуге я попытался улететь.
Но не успел я даже расправить крылья, как пчелы набросились на меня.
Я не мог даже пошевелиться. Пчелы взяли меня в плен.
— Отпустите меня! Я не хочу возвращаться в улей! — вырывался я.
Но пчелы, к моему ужасу, куда-то меня потащили.
24
Мне чуть было не удалось выскользнуть из их лапок. И тогда они подняли на меня свои жала.
По всей вероятности, они — что-то вроде пчелиной полиции. Быть может, пчелы подозревают меня в намерении взломать и ограбить улей?
Увы, у меня не было возможности вступать с ними в дискуссию. Они подняли меня в воздух и силой увлекли за собой. Пчелы жужжали и впереди, и позади меня, не оставляя надежды на спасение.
Когда мы пролетали мимо окна моей комнаты, я закричал изо всех сил:
— На помощь!
«Гэри» удивленно поднял голову от тарелки с крекерами. Он только улыбнулся и помахал мне рукой.
Меня это здорово рассердило. Я готов был лопнуть от гнева.
И тут мне в голову пришла одна мысль, одновременно дерзкая и отчаянная.
Грозно зажужжав, я вырвался из пчелиной цепочки и пулей влетел в открытое окно комнаты.
Неужели остальные пчелы не последуют за мной? Неужели?
Тогда все пропало!
Но пчелы-полицейские ринулись за мной в окно.
Увидев меня и моих рассерженно гудящих преследователей, «Гэри» остолбенел. Свернув в трубку свой комикс, он приготовился прихлопнуть нас.
Я описал по комнате большой круг. Другие пчелы сделали то же самое.
— Прочь! Прочь отсюда! — завопил «Гэри».
Нас еще слишком мало, решил я. Нужно привести сюда целый рой пчел.
И я вылетел обратно в окно. Пчелиная «полиция» последовала за мной.
Теперь я возглавлял пчелиную цепочку. Я устремился к гаражу мистера Андретти и влетел в знакомую уже дырку в сетке.
Опустившись перед самым летком, сделал глубокий вдох.
Неужели мне придется опять нырять в эту противную тьму?
Я понимал, что выбора у меня нет.
— Смелей же, Лутц! — ободряюще крикнул я себе.
И бросился в отверстие летка.
В улье я принялся носиться по всем закоулкам, сердито жужжа, натыкаясь на стены и задевая других пчел.
Весь улей ожил и загудел.
Жужжание превратилось в настоящий рев. Затем — громкий рев. И наконец, рев этот стал угрожающим!
А я все продолжал метаться по улью, больно ударяясь о липкие стенки, яростно жужжа и расталкивая его обитателей. И наконец, весь улей пришел в неистовое волнение.
Я превратил пчел в разгневанный рой.
Пора! Я снова вылетел из улья в мягкие вечерние сумерки. Миновав дыру в сетке и оказавшись на свободе, я стал набирать скорость.
За мной, черной тучей выделяясь на темно- синем небе, летел пчелиный рой.
О, как здорово мы жужжали!
Мы превратились в один яростно гудящий клубок.
Выше, выше!
Я вел за собой рой прямо к окну комнаты «Гэри».
Сталкиваясь друг с другом в воздухе, неистово жужжа, мы ворвались в комнату этого самозванца.
— Ой! — Он так и подскочил на постели.
У него уже не оставалось времени, чтобы произнести хоть слово.
Я вцепился ему в волосы. Разъяренный рой по моему примеру окружил «Гэри,» облепив его голову, лицо, плечи.
— На п-помощь! — позвал он, но его слабый крик потонул в жужжании пчел.
А я тем временем перебрался на кончик носа «Гэри».
Ну, что, достаточно? — строго спросил я. — Теперь-то ты вернешь мне мое тело?
— Никогда! — упрямо заявил он. — Мне безразлично, что вы со мной сделаете! Я никогда не верну тебе твое тело! Оно теперь мое, и я его не отдам!
— Уф! — Я просто не верил собственным ушам.
Да ведь «Гэри» был весь облеплен разъяренными пчелами. И все-таки он не хотел ничего слышать.
Я совсем растерялся.
Пчелиный рой уже терял всякий интерес к «Гэри».
Несколько пчел перебрались на тарелку с медом, а большинство просто вылетело в открытое окно.
— Тебе это даром не пройдет, Дирк! — пригрозил я.
Вне себя от ярости я закружился над ним. И неожиданно вонзил свое острое как игла жало в кончик носа «Гэри».
— Ой-ой-ой!
Испустив дикий вопль, он схватился за укушенный нос.
От боли самозванец повалился лицом на постель.
— Знай наших! — торжествующе воскликнул я.
На какой-то миг я почувствовал себя победителем.
Крошечная пчелка сумела одолеть такого огромного врага! Я одержал победу в битве с гигантом!
Но, увы, мое торжество оказалось недолгим.
Внезапно я почувствовал, что совершил не-поправимое. Я вспомнил, что бывает, когда пчела-медонос кого-нибудь ужалит.
— Я умираю, — слабо пробормотал я. — Я ужалил его, и теперь ничто не спасет меня от смерти.
