Месть садовых гномов, стр. 7
Я несусь к гномам и собираю кольца. Сняв все с Фикса, я случайно взглянул на его физиономию.
И замер.
Что это такое?
Семечко.
Оранжевое семечко размером с ноготь. У гнома на толстых губах.
9
— Это дынное семечко? — спросил я дрожащим голосом.
— Чего? — вырос за моей спиной Лось.
— Дынное семечко, — повторил я.
Лось покачал головой и хлопнул меня своей лапищей по плечу.
— Тебе что-то мерещится, — заявил он. — Пойдем-ка лучше играть!
Я показываю на рот Фикса.
— Ничего мне не мерещится. Вон смотри туда! Не видишь?
Лось посмотрел, куда я показываю.
— Верно. Семечко. Ну и что с того?
— Да это же семечко касабы. Лось. Той, что расколошматили на вашей грядке.
Как могло семечко дыни-касабы очутиться в пасти у Фикса? Должно же быть объяснение. Простое и ясное как день. Я все думал и думал, но ничего путного выдумать не мог Я снял семечко с губ гнома и посмотрел, как оно запорхало в воздухе и упало в траву.
А потом я посмотрел на ухмыляющуюся морду карлика. В его холодные, пустые глаза.
Гном смотрел на меня. И я почувствовал, как по спине пробежал холодок.
«Как попало к нему это семечко? Как?» — ломал я себе голову.
В эту ночь мне снилось дынное семечко. Мне снилось, что у нас на дворе растет дыня-касаба. Растет, растет и вырастает больше нашего дома.
Внезапно я проснулся. Глянул на часы. Час ночи.
И тут я услышал вой. Низкий скорбный вой за окном.
Я спрыгнул с кровати, бросился к окну и выглянул в темный двор. На лужайке молчаливо стоял весь наш газонный пластмассовый народец.
И снова раздался вой. Громче. Дольше. Это был Бастер. Бедный мой пес. Сидит ни за что на веревке на заднем дворике.
Я выскочил из комнаты в темный коридор. В доме стояла глубокая тишина. Я начал спускаться по устланной ковровой дорожкой лестнице. Ступенька скрипнула у меня под ногами. От неожиданности я подскочил. Через секунду послышался новый скрип, У меня задрожали коленки. «Спокойнее, Джо, — твердил я сам себе. — Это ж всего-навсего ступеньки».
Я проскользнул на цыпочках в темную гостиную, а оттуда в кухню и вдруг услышал низкий шелестящий звук у себя за спиной. Сердце у меня оборвалось. Я резко обернулся. Никого. «Тебе мерещится», — успокоил я себя и, спотыкаясь, двинулся дальше. Схватился за дверную ручку. В этот момент две сильные руки схватили меня сзади!
10
— Куда это ты собрался? Минди!
Я с облегчением вздохнул и высвободился из ее объятий.
— Собрался перекусить ночью, — прошептал я, потирая шею. — Хочу доесть эти идиотские дыни мистера Макколла.
Я изобразил набитый рот и стал жевать.
— М-м! Касаба. Еще касабы! Хочу касабу!
— Хватит, Джо! — испуганно зашептала Минди. — Сейчас же прекрати!
— Да я шучу! — говорю. — Там Бастер воет как безумный. Хочу успокоить его.
Минди зевнула.
— Если мама с папой застукают тебя шляющимся по ночам…
— Да это всего несколько минут. Одна нога здесь — другая там. — Я вышел наружу. Было сыро, и меня сразу обдало прохладой. Я взглянул в беззвездное небо. С заднего дворика раздавался леденящий душу вой Бастера. — Иду, иду — пробормотал я громким шепотом. — Все в порядке, дружище.
Вой сменился жалобным скулением. Я шагнул со ступеньки. Что-то прошелестело в траве. Я так и замер. Две маленькие фигурки проскочили сбоку от дома, промчались через газон и исчезли во тьме.
Наверное, еноты.
Еноты?
Вот он и ответ! Это еноты сожрали дыни мистера Макколла. Я уж хотел было тут же разбудить папу и все рассказать ему. Но решил лучше потерпеть до утра.
Я чувствовал себя гораздо лучше. Ведь это значило, что Бастера можно отвязать. Я пробрался к псу и сел около него на сырую от росы траву
— Бастер, — тихонько позвал я. — Это я. Его карие глаза смотрели на меня грустно- прегрустно. Я обнял рукой его мохнатую шею.
— Больше тебя не будут привязывать, Бастер, — пообещал я. — Вот увидишь. Я утром расскажу папе про енотов.
Бастер с благодарностью лизнул мне руку.
— А завтра пойдем гулять. Далеко-далеко, — шептал я. — Как тебе это? А теперь спи.
Я прокрался в дом и юркнул в постель. Мне было очень хорошо. Я разгадал тайну дынь. Нашим недоразумениям с мистером Макколлом конец. Так я думал.
Но ошибался.
Недоразумения только начинались.
— Нет, этого быть не может! Этого быть не может! — нарушили утреннюю тишину истошные вопли мистера Макколла.
Я очнулся от тяжелого сна, протер глаза и глянул на часы. Шесть тридцать утра. Из-за чего такой переполох?
Я спрыгнул с кровати и помчался вниз, зевая и потягиваясь. Мама, папа и Минди — все в пижамах и ночных рубашках сгрудились на крыльце.
— Что стряслось? — спрашиваю.
— Это Билл! Скорее! — кричит отец.
Мы столпились возле входной двери и смотрели в сторону соседского огорода. Над грядкой стоял мистер Макколл в рваном халате в синюю и белую клетку. Он склонился над своими дынями-касабами и причитал диким голосом. За мистером Макколлом, молча, выпучив глаза, стоял Лось с мамой, оба тоже в пижамах. Мать Лося, обычно смотревшая на всех с дружелюбной улыбкой, сейчас была очень мрачной. Мистер Макколл оторвался наконец от грядки и поднял голову.
— Все погублено! — воскликнул он. — Все уничтожено!
— Черт побери! — пробормотал папа. — Надо посмотреть, что там такое, Мэрион.
И он двинулся через наш газон. Мама, Минди и я за ним.
— Не переживай так, Билл, — начал успокаивать он мистера Макколла, подойдя поближе. — Не стоит уж так убиваться.
— Не переживай? Не стоит убиваться? — завопил мистер Макколл, и у него аж набухли жилы на лбу
«Еноты, — подумал я. — Это они снова напали на дыни. Надо сказать папе. Прямо сейчас. Пока все шишки не посыпались на бедного Бастера».
Мистер Макколл держал на руках, словно младенцев, четыре последние дыни. Они даже от кустов не были оторваны.
— Выхожу я полить мои касабы и что же вижу… вот это… — Он был совершенно убит и не мог говорить, а только протягивал в нашу сторону свои дыни.
— Мама! — вскрикнул я в полнейшем изумлении.
Ну нет, никакой енот такого не сделает. Куда там!
Кто-то взял черный маркер и нарисовал круглые, дурацки улыбающиеся рожи на каждой дыне.
Минди толкнула меня в сторонку и уставилась на меня.
— Джо, — заверещала она, — это ужасно. Как ты мог!
11
— О чем вы там? — раздался голос мистера Макколла.
— Да, Минди, о чем это ты? — вступила мама.
— Я видела, как сегодня ночью Джо крался на улицу — ответила Минди. — Это было в полночь. Он сказал мне, что хочет разбить оставшиеся дыни.
Все с ужасом посмотрели на меня. Даже мой лучший друг Лось. Лицо мистера Макколла опять стало краснее помидора. Он сжимал и разжимал кулаки. Все так и стояли с немым изумлением, глядя на меня. Улыбающиеся рожи на дынях тоже.
— Да я… да я… — заикаясь, пытался что-то сказать я. Но не успел я выдавить из себя и двух слов, как взорвался мой отец.
— Джо, объясни-ка нам все! Что ты делал ночью на дворе?!
Я почувствовал, как лицо у меня вспыхнуло от ярости.
— Я выходил, чтобы успокоить Бастера, — начал объяснять я. — Он выл. Дыни я не трогал. Неужели вы думаете, что я мог бы такое сделать? А Минди я в шутку сказал, что хочу разбить дыни.
— Нет, это уже не шутка! — сердито прервал меня папа. — Ты наказан. Неделю не выходить из дома.
— Но, папа… Я не рисовал эти рожи на дынях!
— На две недели! — рявкнул папа. — И еще будешь целый месяц косить газон мистера Макколла и поливать его огород. В качестве компенсации.