Возвращение Остапа Крымова, стр. 47

Одна из пациенток, вылечившая себе начинающуюся язву и уверовавшая в чудодейственность метода, вначале тайно от своего зятя, но с согласия дочери, сумела снизить его пристрастие к алкоголю наполовину. Окрыленная успехом, она заодно решила избавить зятя и от ячменей, которыми часто страдал парень. Теща закапала ему глаза своей мочой, выдав ее за какое-то лекарство, и стала ждать результатов. Ячмень прошел, но появился шанкр. Анализ у венеролога дал результат — сифилис. Теща и сама была в шоке. После небольшого рукоприкладства она призналась пострадавшему, чем она его лечила. Разразился скандал, Дело дошло до милиции.

Мысли целителя были прерваны вошедшим ассистентом.

В приемной полно народу. Будем начинать?

Запускайте, — вздохнул целитель.

Первыми вошла парочка: девушка лет двадцати и пожилой астматический мужчина.

Мой муж задыхается по ночам, — сказала она . — Боже, это так страшно! Мы у каких только врачей не побывали!

Когда целитель начал осматривать больного, он подумал: «Какое счастье, что меня выгнали с третьего курса мединститута. После этого в моей жизни стало на одну клятву меньше из тех, которые пришлось бы нарушить».

Ну что, есть какая-то надежда? — спросила девушка.

В зависимости от того, на что вы надеетесь, — уклончиво ответил целитель и подумал: «Каким бы здоровьем ни обладал человек, его хватит ровно до конца жизни. Хорошее здоровье после смерти абсолютно ни к чему».

Ставьте супругу перед сном на один час компресс из вашей утренней мочи на эти места, — целитель показал на легочные части заплывшей груди мужа, — и ему не будет больно за бесцельно прожитые годы.

Можно, мы придем к вам в следующую пятницу?

Не получится. В четверг вы поломаете ногу, — сказал целитель, потому что он должен был еще поддерживать репутацию провидца. — Шучу. Лучше позвоните. С вас двадцать долларов.

Следующим вошел здоровенный мужик с оплывшим красным лицом и веками, подымающимися с таким трудом, будто на них давили канализационные люки.

Печень, доктор. Я обычным врачам не верю. Моего кума зарезали недавно, а вроде был простой фурункул. Только не говорите мне, что я должен бросить пить. Что угодно, только не это.

Целитель, как обычно, поставил сразу два диагноза — алкоголизм и десять долларов. Как и все опытные врачи, он ставил диагноз не по состоянию больного, а по его состоятельности.

Не волнуйтесь — бросать пить совсем не обязательно. Двести граммов мочи перед употреблением спиртного. После этого можете пить любое количество любой крепости. И не закусывать.

Больной брезгливо передернул плечами

Фу, гадость какая! Свою мочу? А можно, я буду пить мочу своего ребенка?

В зависимости от того, сколько лет ребенку.

Тринадцать лет Девочка.

Боже упаси! — закричал целитель, вспомнив случай про сифилис. — Только свою собственную! С вас десять долларов.

Затем в кабинет вошла еще молодая женщина, подернутая вуалью печали.

Мне тридцать шесть лет, доктор, и я уже двадцать один год не могу забеременеть. Надежда только на вас.

Хотя он заранее и знал, что пропишет ей компрессы на яичники из мочи рожавшей женщины, все же ритуал целительства требовал осмотра. Женщина начала нервно освобождать себя от одежды. Отвлекшись на запись в журнале регистрации больных и подняв затем голову, он заметил, что дама разделась полностью и в выжидательной позе стояла перед ним. Он испугался — ему показалось, что она хочет излечиться от бесплодия прямо сейчас.

Накиньте кофточку и оденьте белье. Мне нужен только живот, — сказал он и подумал: «Как быстро я приучился натурально лгать. Хотя, если ты сам веришь в то, что говоришь, то это уже не вранье — это вдохновение. Если вранье прекрасно, то это уже творчество. И вообще, человек становится лжецом только тогда, когда правда, которую он вам говорит, неприятна».

Он назначил компрессы и пятнадцать долларов.

Следующей вошла обширная пожилая женщина, сумевшая протиснуться в дверной проем только боком.

Доктор, у меня совсем разладились отношения с мужем. Я так боюсь, что он бросит меня. Ради Бога, помогите мне удержать моего Эдуарда.

Целитель, написавший в свое время небольшой труд по классификации народных методов знахарства, великолепно знал, что такой случай элементарно лечится путем подливания в чай небольшого количества менструации в течение трех дней от начала полнолуния. Но взглянув на почтенный возраст дамы и прикинув, что ее климаксу уже лет десять, он с торжеством подумал: «Все-таки мой метод универсален. На каждом конкретном случае он доказывает свое превосходство. Моча всегда с человеком, до конца его дней. А у Болдухаева, который лечит менструацией, выпадает целая возрастная группа женщин. Бедняга, не рассчитал немного. Впрочем, и у него хватает практики в Донецке».

Раздевайтесь, — сказал целитель и начал заполнять карточку.

Когда пациентка осталась в одном белье, дверь неожиданно открылась. На пороге стоял милиционер в погонах капитана. Одновременно с криком пожилой дамы в сознание целителя вошла короткая простая мысль: «Не успел».

Выпроводив возмущенную женщину, участковый деловито сел за стол, достал несколько чистых листов бумаги, загнул их так, чтобы обозначить поля (очень знакомая процедура для тех, кто участвовал в допросах), надписал сверху шапку и печально посмотрел на целителя.

Сейчас я задам вам несколько вопросов, но для начала прошу предоставить мне все ваши документы: свидетельство о регистрации, лицензию, патент, разрешения местных органов, ну и ваш паспорт. Словом, вы сами понимаете, что нужно.

Секунду, — с готовностью, почти радостно ответил целитель. — Все есть. В соседней комнате.

Он вышел и дверь, примыкавшую к кабинету, и оказался в маленьком туалете с умывальником. Здесь у него уже было все готово: окно, ведущее во двор, и веревочная лестница. Протискиваясь в маленькое окошко, целитель ворчал: «Ох, до чего же узкое, хорошо — я не толстый. С такой жизнью разве нагуляешь жирок? Редко кто из больных догадывается, что причиной смерти во всех случаях оказывается жизнь. Особенно такая».

КНЯГИНЯ КРАМСКАЯ И ФСК

Как-то незаметно подошел по графику срок начала шестого пункта «Великого пути». Для Нильского, в функции которого входил строгий контроль за графиком выполнения плана, само существо бизнеса под кодовым названием «Благородное собрание» все еще было окутано тайной.

По улицам и дворам городе летал всем опротивевший тополиный пух. Тополя, занимаясь своим ежегодным деревянным сексом, делали жизнь горожан, страдающих пуховой аллергией и не страдающих ею, просто невыносимой. Накатившая жара усугубляла разочарование харьковчан в раннем украинском лете, окончательно овладевшем городом, как неприятельской крепостью.

Ранним и не очень свежим июльским утром Сан Саныч встречал руководителя «Дворянского попечительского общества» — Марию Сергеевну Крамскую. Это была женщина, мужественно перешагнувшая пятьдесят лет и приблизительно такое же количество зим, очень похожая на маму Владимира Ульянова и в то же время как будто бы сошедшая с картины неизвестного голландского мастера конца шестнадцатого века. Она была чопорна, благородна и почти стародевственна. Ее возраст, как у всех женщин, неистово верующих в скотское начало мужчин, был частью ее имиджа. Ее наряд и манера поведения, как у всех снобов, не давал ни малейшего шанса на экспромт или невинный анекдот, даже про старого еврея. Она твердо считала, что нет закона притяжения полов, есть их беззаконие.

У Марии Сергеевны был очень напряженный график поездок по городам и весям бывшего Союза. Ее посещение «неньки Украины» было первым и, дай Бог, думала она, не последним. На зажиточный пророссийский Харьков Крамская отвела вначале две недели в своем плотном, как ее корсет, графике. Этот город, где у людей всегда, даже в более худшие времена, водились деньги, должен был неминуемо, по понятиям княгини, вырасти до понимания простого факта, что если честь можно продать, то ее можно и купить. После Харькова в графике стояли Курск, Новосибирск, Варшава и Минск.