Кубатура сферы, стр. 61

Зверь менялся на глазах. Сначала черными комками на пол машины стала опадать шерсть. Потом растрескался панцирь. Черты морды стали сглаживаться. А страшные клыки, словно тая, — исчезать.

— Сегодня утром, — спокойно заговорил Вадим, — среди прочего в сводке из Центра пришли данные по вирусу в крови Тимура. Так вот, там успели разобраться, что это за зараза. Вирус захватывает организм зараженного существа и контролирует все метаболические процессы, вызывая активные изменения. Организм, в общем-то любое млекопитающее, морфирует и полностью теряет индивидуальность. Короче — вирус заставляет организм перестраиваться и модифицироваться. Ну и еще сказали, что вирус активен только три дня. На третий день происходит пик морфирования с последующим возвратом в исходное состояние. Короче, минут через пятнадцать Тима будет лежать тут голый и слабый, как амеба.

— И ты молчал? — сердито спросила Клава.

— А если бы это был не Тимур? — резонно ответил Малахов. — Тут, кроме нас, хватает чудовищ.

— Да… — задумался Герман. — Тогда это была бы совершенно другая сказка.

ГЛАВА 29

Тимур приходил в сознание мучительно. Сначала по телу, освобожденному от панциря, пробежала дрожь, потом, как в столбнячной судороге, Тимур выгнулся, словно пытался стать на мостик, и завыл от боли. Потом внезапно обмяк и, захрипев, согнулся в позе эмбриона, закрывшись от всех ужасов мира. Скоро конвульсии прекратились, и, вернувшись в нормальный человеческий облик, Тимур, слегка порозовевший, открыл глаза.

— Жра-а-ать! — неожиданно внятно и даже слегка радостно заорал Рымжанов. — Я вернулся!

— Еще одна такая метаморфоза — и по окончании миссии по расходу продуктов мы не сможем отчитаться. — Малахов улыбался. — Вот же, чертяка, выкарабкался!

— А где все? — забеспокоился Тимур. — И почему небо над головой? Местные нам складную крышу на «Патриоте» соорудили?

— Да, почти угадал, только не совсем местные, — ответил Малахов и протянул Тимуру запаянный в пластик резервный комплект одежды. — На, оденься, а то сейчас своим естеством всех зомби распугаешь.

Тимур поднялся, чувствовалось, что движения даются ему с трудом, и не спеша натянул сначала хлопковое белье, а потом и простой армейский камуфляж.

— Что же ты про свой анализ сразу не сказал? — В голосе Малахова уже не было никаких радостных ноток, он говорил строго и серьезно. — Ты хоть понимаешь, что нас всех подставил?

— Понимаю, — протянул Тимур. — Только я надеялся, что все пройдет от антисептиков, а тут как прижало. Я долго валялся?

— А ты считаешь, что валялся?

— А что еще? — изумился Рымжанов. — Валялся и такой бред перед глазами, что мама родная!

— Это не бред. Вирус, который ты подцепил, я так понимаю, тогда, в лесу, приводит к метаморфированию. Полчаса назад ты в совершенно непотребном виде завалил тут натовский десант. Да не завалил, а в клочки порвал. И съел. И только чудо спасло от того, чтобы тебя не разнесли в гуляш из крупнокалиберных пулеметов.

— Ну так не разнесли же! — улыбнулся Тимур. — Я своих не бросаю!

— Вопрос еще — осознавал ли ты, где свои и где чужие, или метелил всех, кто на твоем пути попадался. Ладно, сейчас анализы, и приводи себя в норму. Каспарамин, я думаю, не повредит. А вообще мы очень рады, что с тобой все в порядке.

— Да что со мной сделается, — нарочито бодро ответил Тимур.

— И результат по анализам мне покажешь, понял?

— Есть показать! — Тимур быстро восстанавливался.

— А это что? — Малахов только сейчас увидел на полу, там, где только что приходил в себя Тимур, небольшой прямоугольник, по размеру и форме похожий на таблетку для посудомоечной машины.

— Это… — Тимур повертел в руках предмет. — Это мне в лесу симбионт дал, я его в кармане носил.

— А где твой карман сейчас? — поинтересовался Вадим. — Одежду я твою в лесу видел. Ты эту штуку за щекой держал?

— В руке. — Тимур внезапно вспомнил. — В лапе… Я помню, как держал ее, как она мне мешала. Но зачем, не помню. Было очень важно. Вадим, понимаешь, это все было как сон, как бред. Так бывает, когда уже почти проснулся, а картинки из сна за тобой бегут.

— Надо у Сухого спросить, он в местных артефактах дока.

Малахов оставил Тимура окончательно приходить в себя, а сам, выбравшись из машины, направился к остальным. Вся группа расположилась вокруг опрокинутой качели-лодочки. Обсуждали возможный маршрут к Саркофагу.

— Сухой, вот посмотри. — Малахов протянул находку сталкеру. — Вот это Тимур тягал с собой все время. Он его в Рыжем лесу добыл.

Сухой осторожно взял артефакт из рук Вадима и внимательно его осмотрел, вертя его перед носом в пальцах с черной каймой вокруг ногтей.

— Да, редкая вещь, о таком только легенды ходили, но я раз видел. — Сталкер не отрываясь изучал находку, не собираясь ее возвращать Малахову. — Нам оно не нужно, пусть Тимур ее дальше носит с собой.

— А поточнее? — Вадим аккуратно, но непреклонно отнял артефакт у Сухого. Тот, правда, сопротивлялся, но не сильно.

— «Дырокол» это, — безразлично произнес Сухой. Сталкер понимал, что выкручиваться и скрывать правду не стоит. Он хорошо помнил, как Клава вытягивала из собеседников любую информацию. Но все равно упирался как мог.

— И что дырявим? — не удовлетворился ответом Вадим.

— Говорят, что эта штучка может пространство прокалывать. Ну вроде как соединять две точки пространства вместе, — начал объяснять Сухой, хотя по тону было видно, что он и сам не разбирается в назначении и действии этого артефакта. — Вот только как и зачем — никто не знает.

— Ясно, — сказал Малахов. — А ты можешь попроще, не как биолог физику, а как сталкер туристу?

— А ты физик? — угрюмо глянул на Малахова Сухой.

— Почти.

— Ну, как мужики сказывали, если «дырокол» правильно использовать, то можно прямо отсюда, к примеру, — Сухой слегка картинно провел рукой, показывая откуда, — шагнуть, к примеру, за несколько километров в назначенное место. Но вроде не дальше Зоны. Ненужный артефакт, не продашь. Но редкий.

— А как правильно? Как маршрут задать? — не отставал Малахов.

— Да откуда я знаю? — возмутился сталкер. — Я что, каждый артефакт должен знать? Не должен! Вот кто «дыроколы» собирает, тот и знает. А их никто не собирает. Себе дороже всю жизнь за безделицей охотиться. Редкий он, я же сказал — редкий!

— Дай-ка, — вмешалась в разговор мужчин Клава. — А если оно как «сопилка» или как «шляпка» работает?

Клавдия взяла в руки артефакт, повертела его в руке и бросила на асфальт посреди площадки аттракционов.

Через секунду пространство вокруг дырокола заколебалось, словно кто-то пытался его разорвать или проткнуть пальцем, вызывая разбегающиеся концентрические волны. Волны, сначала похожие на летнее марево над шоссе, стали более осязаемыми и подернулись фиолетовым цветом, как будто их заполнил наэлектризованный газ. Пространство начало вибрировать, вызывая у людей ощущение, словно их трясут в падающем самолете. Потом марево усилилось, из лежащего на земле артефакта пополз плотный дым. Дым внезапно исчез, как сдернутая с веревки марля, и прямо перед глазами людей оказалось прорезанное в воздухе отверстие — там в нем был уже совсем другой вид, угадывалась зеленая трава и недалекая стена Саркофага.

— Сухой, бери оружие, пошли, — не раздумывая, отдал команду Вадим. — Гера, держи связь постоянно, Клава, будь наготове, если не получится вернуться этим путем — жди, вызовем. За Тимой следите.