Планета чудес, стр. 11
Бывают же чудеса на свете!
Гигантское гнездо
— Потерпи ещё, я расскажу тебе про гигантское птичье гнездо, — сказал Пиф-Паф.
Помню, оно было не высокое, а высоченное! Это была целая гора, сложенная из песка, веток, палочек и разного лесного мусора.
Весило гнездо десять тысяч пудов, — столько же, сколько весят пятьдесят слонов!
Гнездо было набито птичьими яйцами. И яйца сами себя высиживали. Птица только гнездо строила и яйца несла. Птенцы сами вылуплялись из яиц и разбегались кто куда. А птица эта называлась не то сорной, не то сонной курицей.
Тут Пиф-Паф вопросительно посмотрел на меня и продолжал:
— Видишь, вон озеро голубое? Бывало оно и красное. В нём у нас крокодилы плачут. Сплывутся на отмель и давай плакать — крокодиловы слёзы лить. От жары плачут. Мы от жары потеем, собаки языки высовывают, а крокодилы плачут. И слёзы у них солёные!
— Водится ещё у нас зверь, до того ленивый, что весь мохом зарастает. Мох на нём растёт и его дыханием питается. А поспать этот зверь любит — ужас! Бывало, прицелишься в него — моховая кочка перед тобой и ничего больше не видно. Смотреть противно, не то что стрелять!
— Видишь облака?
— Облака как облака.
— А ты их лизни, — облака-то солёные. Мне журавлиный пастух рассказывал. Лизнёшь, говорит, облако, а оно солёное! Да что облако! Сыплет солёный снег, оседает солёный иней. Чего только у нас не бывает!
Легавая свинья
Я и сейчас охочусь, но что это за охота! Где мои меткие ружья? Где мои свирепые волкодавы? Вместо ружья у меня корзина, вместо волкодава — свинья!
Разные бывают у охотников помощники: у кого собака, у кого орёл или сокол, а в моей охоте главный помощник — свинья. Ну да, свинья: чушка, хрюшка, хвост завитушка! А что? Посмотрели бы вы какую свинья делает стойку! Глаз не оторвать: нос пятачком, хвост восьмёркой!
С собаками и соколами охотятся люди за дичью, а я со свиньёй — за грибами.
Беру в руки корзину, свищу свою верную свинью — и пошёл. Учует свинья гриб, — сейчас же делает стойку. Я подхожу и командую: «Пиль!» Свинья ковырнёт рылом, и готово — забирай гриб. А собираю я такие грибы, у которых ничего нет: ни шляпки, ни ножки, и растут они не на земле, а под землёй. Я даже не знаю, есть ли у них и название!
Так вот и проходят мои дни: на руке корзина, на поводке — свинья. Иду туда — не знаю куда, ищу то — не знаю что! Как в сказке!
Рассказы моряка Стеньги
Не умеют домоседы морские рассказы слушать!
Моряк, просоленный и заскорузлый, рассказывает:
— Пала погодка, качка носовая, бортовая, кормовая! Я за штурвалом стою, глазами туман пронизываю. Накатила волна и смыла меня за борт! Взлетел я на гребень, а потом, как на салазках, вниз. Прощай, папа, прощай, мама! Но тут вторая волна накатила и — раз! — обратно меня на палубу вкинула. Опять за штурвалом стою, глазами туман пронизываю. Только мокрый весь!
И как такое скажет — так все от смеха и падают. А что тут смешного?
Моряк дальше:
— А то ещё вот что было. Под южным тропиком. До экватора рукой подать — жара! У юнги кожа, как берёста, в трубочки сворачивается. У кока солнечный удар. А навстречу нам плывёт по морю льдина! Да не какая-нибудь там, а высотой этак этажей в пятнадцать, а длиной… а длиной — пусть акула сожрёт, коли вру! — километров в двести! Уж и покатались мы по ней: и на санях, и на коньках, и на лыжах! Чуть не заблудились. И всё нагишом, в одних трусах — тропик-то южный!
Опять все мрут от смеха.
Моряк серьгу в ухе поправит и опять:
— Было дело — напала на нас рыба! Разогналась, якорь ей в бок, да кэ-эк даст с разгона рылом в днище, — так и насквозь! Одну дыру заделали — вторую пробила. Потом третью. Смотрим — уже не дно, а решето! А какое днище было! Дубовое, со стальной обшивкой!
— Неужто дубовое? — спрашивают.
— Дубовое!
— И со стальной обшивкой?
— Со стальной!
— Ха-ха-ха-ха!
Плюнет моряк на сухопутных крыс и замолчит.
И в этой стране есть моряки. Один заходил ко мне на грибной огонёк. Звали его — Стеньга. Уютно пела улитка. Тихо мурлыкал в углу удав. Время бежало легко и незаметно…
Рыбка за рыбкой
Каких только чудес не случается с моряками!
Давно известно, что самая большая рыба — это та, что у рыболова с крючка сорвалась. Удивительного в этом ничего нет: большой рыбине легче с крючка сорваться. И давно бы пора перестать ехидно улыбаться, когда рыбак разводит руки, показывая, какая у него сорвалась рыбина. Такие ли ещё рыбы бывают! Я раз видел рыбину, которая посредине моря встала головой на дно, так хвост её из воды торчал метра на три! Такую ни на каком крючке не удержишь. Да и на что она такая-то? Я люблю ловить рыбку мелкую.
Плыл я как-то в лодке по морю. Окунул голову в воду и слушаю: есть ли рыба поблизости? Я так всегда делаю, по рыбьим голосам всё узнаю: есть ли тут рыба или нет? А то что зря удочку забрасывать.
И вот слышу — рыбы между собой разговаривают. Я за удочку. И только забросил — сейчас же на крючок прицепилась рыбка. А я жду, удочку не вытаскиваю. Первую рыбку хватает за хвост вторая, вторую — третья, третью — четвёртая, четвёртую — пятая…
— Пятую — шестая! — подсказал я.
— Совершенно верно, молодой человек! Пятую рыбку хватает за хвост шестая, и я всех их вытаскиваю из воды. Как заброс — так полдюжины! Я вытаскиваю рыб целыми гирляндами; они нанизываются одна на другую, как бусы! От рыб отбоя нет.
Видели бы всё это дачные рыбаки-поплавочники, которые часами глядят на свои неподвижные поплавки!
Вот вы смеётесь, но вы напрасно смеётесь! Потому что с рыбаками часто случается такое, чего не случается ни с кем!
В брюхе кита
Расскажу я вам печальную историю, которая произошла со мной в море. Меня однажды проглотил кит! Никто не хотел верить, что я сумел выбраться живым из желудка кита. А я выбрался. Много лет я повторял этот рассказ, и всегда надо мной смеялись. В конце концов я и сам стал сомневаться: так ли всё это было? А ведь было-то всё это так!
Плыли мы по морю и увидели кита. Капитан приказал спустить шлюпку; я сел за руль; гребцы рванули, и мы понеслись навстречу чудовищу. Чудовище, завидя нас, тяжело вздохнуло, вверх с шипением взлетел фонтан воды. Мешкать было некогда; я скомандовал — и два гарпуна вонзились киту в бок. И тут тяжело вздохнуть пришлось уже нам! Кит так ударил хвостом, что мы, подобно фонтану, одни за другим взлетели вверх. Лечу я и вижу, что сейчас упаду прямо в разинутую китовую пасть! Я свернулся калачиком и, как пилюля, проскочил в китовую глотку. Это уже была победа: ведь я мог бы, растеряйся я хоть на миг, угодить на китовый зуб!
Кит проглотил меня и даже китовым усом не повёл! А я по пищеводу, как по скользкой горке, въехал к киту в желудок. Вы думаете, что там была абсолютная темнота? Сразу видно, что вы никогда не бывали в китовом желудке!
Я въехал в ярко освещённый китовый желудок. Тут и там светились красивые голубые огни; настоящая иллюминация! При этом свете я смог разглядеть, что руки и ноги мои целы и находятся при мне. Но радоваться, как оказалось, было ещё рано. И тепло тут было, и светло, но страшный смрад кружил голову. Кружил, кружил и закружил: я потерял сознание. Очнулся я через несколько недель в… больнице на берегу!