Сквозь волшебное кольцо. Британские легенды и сказки., стр. 89
— Ах, какая милочка! — сказала королева. — А теперь развлекись с дамами и кавалерами. И если завтра ты из этого полотна нашьешь славных рубах, одну из них ты сможешь подарить моему сыну. И хоть тут же выходи за него замуж!
Ну как было не посочувствовать на другой день бедной Энти; вот-вот принц будет ее, а может, она потеряет его навеки! Но она набралась терпения и ждала с ножницами и ниткой в руках до самого полудня. Прошла еще минута, и тут она с радостью увидела, как появилась третья старушка. У старушки был огромный красный нос, и она тут же сообщила Энти, что потому ее так и зовут Красноносая Старуха. Она оказалась ничуть не хуже других, и, когда на другой день королева пришла со своим ранним визитом к Энти, дюжина славных рубах уже лежала на столе.
Что ж, теперь дело оставалось лишь за свадьбой. И уж будьте уверены, свадьбу устроили на широкую ногу. Бедная матушка тоже была среди прочих гостей. За обедом старая королева не могла говорить ни о чем, кроме славных рубашек. Она мечтала о том счастливом времени, когда после медового месяца они с невесткой только и станут что прясть, ткать да шить рубахи и сорочки.
Жениху были не по душе такие разговоры, а невесте и подавно. Он хотел уж было вставить свое слово, как к столу подошел лакей и сказал, обращаясь к невесте:
— Тетушка вашей милости, Большеногая Старуха, просит узнать, может ли она войти?
Невеста вспыхнула и готова была сквозь землю провалиться, но, к счастью, вмешался принц:
— Скажите миссис Большеногой, что всем родственникам моей невесты или она всегда сердечно рады.
Старушка с большими ногами вошла и уселась рядом с принцем. Королеве это не очень понравилось, и после нескольких слов она довольно злобно спросила:
— Ах, сударыня, отчего это у вас такие большие ноги?
— Э-э, матушка! Верите ли, ваше величество, почти всю свою жизнь я простояла у прялки. Вот от этого!
— Клянусь честью, моя любимая, — сказал принц невесте, — ни одного часа я не позволю тебе простоять у прялки!
Тот же самый лакей опять объявил:
— Тетушка вашей милости, Квадратная Старуха, хочет войти, если вы и прочие благородные господа не возражают.
Принцесса Энти была очень недовольна, но принц пригласил гостью войти. Она уселась и выпила за здоровье каждого присутствующего.
— Скажите, сударыня, — обратилась к ней старая королева, — отчего это вы так широки вот тут, между головой и ногами?
— Оттого, ваше величество, что всю свою жизнь я просидела у ткацкого станка.
— Клянусь властью! — сказал принц. — Моя жена не будет сидеть у станка ни одного часа.
Опять вошел лакей.
— Тетушка вашей милости, Красноносая Старуха, просит позволения присутствовать на пиру.
Невеста еще гуще покраснела, а жених приветливо сказал:
— Передайте миссис Красноносой, что она оказывает нам честь!
Старушка вошла, ей оказали всяческое уважение и усадили рядом с почетным местом за столом. А все гости, сидевшие пониже ее, поднесли к носу кто бокалы, кто стаканы, чтобы спрятать свои улыбки.
— Сударыня, — обратилась к ней королева, — не будете ли вы так добры рассказать нам, отчего это ваш нос такой большой и красный.
— Видите ли, ваше величество, я всю свою жизнь склоняла голову над шитьем, и оттого вся кровь приливала к носу.
— Милая, — сказал принц Энти, — если я когда-нибудь увижу в твоих руках иголку, я убегу от тебя за тысячу миль!
А ведь по правде говоря, мальчики и девочки, хотя эта история и забавная, мораль в ней совсем неправильная. И если кто-нибудь из вас, озорники, станет подражать Энти в ее лени, сами увидите, вам уж так не повезет, как ей. Во-первых, она была очень, очень хорошенькая, вам всем далеко до нее, а во-вторых, ей помогали три могущественные феи. Теперь фей нет, нет и принцев или лордов, которые проезжают мимо и захватывают вас с собой, трудолюбивые вы или ленивые. И в-третьих, еще не известно, так ли уж счастливы были принц и она сама, когда на них свалились всякие заботы и волнения жизни.
Графиня Кэтлин О'Шей
В далекую старину объявились однажды в Ирландии два неизвестных купца. Никто о них прежде не слышал, и, однако, они прекрасно изъяснялись на языке этой страны. Черные волосы их перевивала золотая лента, их одежды отличались редким великолепием. Оба казались примерно одного возраста: они выглядели лет по пятьдесят, так как лоб им избороздили морщины, а бороду уже тронула седина.
В гостинице, где остановились эти важные купцы, попытались было разузнать об их намерениях, но тщетно — те вели скрытный и уединенный образ жизни. Занятий у них не было никаких, и они целыми днями только и делали, что считали да пересчитывали золотые монеты, которые хранили в больших денежных мешках: через окна их комнаты можно было увидеть желтый блеск этих монет.
— Господа, — сказала им в один прекрасный день хозяйка гостиницы, — как же так получается, вот вы такие богачи и могли бы, кажется, поддержать людей в беде, а ни одного благочестивого дела не сделали!
— Прекрасная хозяюшка, — молвил один из них, — мы не хотели предлагать милостыню честным беднякам, боясь, что нас обманут всякие притворщики. Но пусть Нужда постучится к нам в дверь, и мы откроем ей!
На другой день, когда разнесся слух, что богатые незнакомцы приехали, чтобы раздавать всем свое золото, их дом осадила толпа людей. Правда, оттуда все выходили с разным видом: у одних на лице была написана гордость, у других — стыд.
Оказывается, эта парочка бродячих торговцев скупала для дьявола человеческие души.
Душа пожившего человека стоила двадцать золотых, и ни пенни больше: у Сатаны было достаточно времени, чтобы узнать ей цену. Душа женщины стоила пятьдесят, если та была хороша собой, и целых сто, если уродлива. Ну, а уж за душу молоденькой девушки поднимай цену выше! За свежие, чистые цветы платят дорого.
В те времена жила в этом городе графиня Кэтлин О'Шей, ангел красоты. Все ей поклонялись, а для бедняков она была единственной надеждой. Как только услышала она, что эти злодеи, воспользовавшись народной бедой — в городе в это время был голод, — крадут у Бога человеческие души, она тотчас позвала к себе дворецкого.
— Скажи, Патрик, — обратилась она к нему, — сколько золотых монет в моих сундуках?
— Сто тысяч.
— А сколько драгоценностей?
— На ту же сумму, что и золота.
— А что стоит все имущество в моих замках, мои леса и земли?
— Вдвое больше, чем у вас денег и драгоценностей.
— Что ж, прекрасно, Патрик. Продай все, кроме золота, конечно, и принеси мне что выручишь. Я хочу сохранить только этот дом.
За два дня приказания благочестивой Кэтлин были выполнены, и все богатства ее были розданы беднякам соответственно их нужде.
Однако это не входило в расчеты дьявола, как передает нам предание, — ведь для него не осталось душ, которые он мог бы скупить. И вот с помощью неверного слуги эти подлые купцы проникли в покои благородной дамы и похитили последние остатки ее богатства. Напрасно она изо всех сил боролась, чтобы спасти содержимое своих сундуков: жулики Сатаны были сильнее. Конечно, если бы Кэтлин смогла перекреститься, добавляет легенда, она бы обратила их в бегство, но она защищалась, и поэтому руки у нее были заняты. Кража совершилась.
И когда вскоре бедняки обратились к ограбленной Кэтлин за помощью — увы, это оказалось бесполезно. Она более не могла уж поддержать их в нужде. Ей пришлось предоставить их искушению дьявола.
А между тем должно было пройти восемь дней, пока хлеб и прочая провизия в изобилии прибыли бы в город из восточных стран. Эти восемь дней были целой вечностью! Восемь дней требовали огромных денег, чтобы спасти всех от голода. Беднякам предстояло либо погибнуть голодной смертью, либо, отвергнув заповедь святого евангелия, совершить низкую сделку и запродать свои души — лучший дар щедрой руки всемогущего. А у Кэтлин уже не было ничего, даже свой последний дом она отдала страждущим.