Тропа барса, стр. 104

— Тогда начинай. К восьми нужно успеть.

— Мы успеем.

— «Мы успеем… В гости к Богу не бывает опозданий…» — вполголоса напевал Маэстро.

Автомобиль мчался к окраине. Снег густо сыпал с низкого неба, перемешивая его с землей. Дома, строения, силуэты автомобилей возникали словно из белого мельтешащего мрака, чтобы снова исчезнуть…

— Крас, ты никогда не задумывался над тем, что снежинки так похожи на людей? Так же искрят, так же падают, так же исчезают бесследно… Даже те, кто считал себя могущественным владыкой…

Тот только пожал плечами. Взрывные перемены настроения, чередовавшиеся у Маэстро с почти полной апатией, порядком его измотали. Но Маэстро если и нужен был слушатель, то скорее как фон.

Маэстро помолчал, произнес тихо:

— И все же… Государи преходящи… Лишь один король вечен… Король былого и грядущего.

— Да? И кто же этот деспот? — иронически хмыкнул было Крас, но осекся, встретив взгляд черных, как подледная студеная жижа, зрачков.

— Лир.

Глава 54

Дом был блокирован в считанные минуты. Боевики выпрыгивали из джипов спокойные, равнодушные. Кудрин командовал одними жестами; задача была непроста: суметь захватить двоих да еще и выставить внешнюю засаду на неизвестных.

Кудрин смотрел на боевиков и чувствовал все более крепнущую уверенность: в эти три авто были отобраны самые-самые. Может, и не по качеству профессиональной подготовки, хотя опыт разборок у них был значительный, а по тому искреннему безразличию к смерти, которая читалась в каждом движении. Все понимали: лучше умереть волком, с кровью на клыках, чем стать забойной овцой; и не важно, по чьему приказу тебя зарежут, Автархана или Кондрата; важно, что другого способа выжить, кроме как выполнить порученное, у них не было. Как и у него.

Диспозицию с ними Кудрин отработал загодя. Впрочем, «отработал» — не совсем то слово. По крайней мере, каждый знал, что ему делать и как. И у Кудрина вдруг мелькнула надежда, что-они вывернутся. Победят.

Обряжены боевики были вполне официально: камуфляжки с эмблемой падающего сокола на рукавах, на лицах — полумаски. Ни дать ни взять — милицейский или какой другой спецназ проводит операцию по захвату супостата. Гражданам накручивать 02 в голову не придет. Кудрин поднял рацию к губам:

— Я — первый. Что там?

— В квартире?

— Да.

— Свет горел в комнате. Занавеска колыхалась. Теперь на кухне только горит.

— Они в квартире?

— А где же еще?

— Ты их видишь?

— Да не, шторы-то задернуты. Но в кухне вроде ходил кто-то, там задернуто неплотно.

— А сейчас?

— А хрен его знает! Или чаевничают, или в постельку залегли.

— Если что изменится — сообщи.

— Ага.

«Ага». Черт!" С какими раздолбаями работать приходится! Кудрин вздохнул: за неимением гербовой — пишут на простой.

Он поменял частоту:

— Я — первый. По сообщению наблюдателя, они на месте, — доложил он Автархану.

— Вы готовы?

— Да.

— Начинайте.

— Есть.

Снова поменял частоту:

— Я — первый. Всем. Начинаем. Время пошло. Гулко ухнули двери подъезда; подкованные металлом, шнурованные сапоги боевиков загрохотали по лестнице.

Гончаров тихо вышел из квартиры, аккуратно прикрыл за собой дверь, дождавшись характерного щелчка, приложил палец к губам и осторожно, на мысочках, двинулся вверх по лестнице, контролируя пространство перед собой стволом автомата. Аля скользнула следом.

Оба ступали почти бесшумно; Олег просто умел это делать, а у девушки на ногах были толстые шерстяные носки поверх колготок и никакой обуви. В руках она сжимала маленький американский пистолетик, обладавший грозной разрушительной мощью. На ствол был навернут глушитель.

Они поднялись на два этажа. Снизу загрохотали шаги.

— На крышу? — шепотом спросила девушка.

— Бессмысленно. Да и… Крутить один и тот же трюк дважды — верная гибель.

— А изображать из себя «Варяг» лучше? Ты только послушай — их там человек десять! Нет, можно, конечно, щелкать их отсюда по одному, как мишени, но долго это не продлится. Включат лифт или еще как людей наверх подтянут, и нам — каюк.

— Это точно. Раньше это называлось — амба.

— Тебе очень хочется шутить? Бежим наверх, пока еще есть время.

— Времени нет. А люди, их люди, на крыше — наверняка.

— Почему ты так думаешь?

— Они же не полные кретины.

— Так что делать?

— Не переживай, малышка. Катапультируемся.

— Чего?

— Смотри сюда…

— Олег, ты с ума сошел!

— Разве?

— Я не полезу в этот ящик!

— Еще как полезешь.

— Я там застряну!

— А ты попробуй…

— «Попробуй»… А обратно как?

— Хватит болтать! Время!

— Оттуда воняет!

Они стояли перед отверстием мусоропровода. Мусоро-заборный ящик был выломан давно, с потрохами.

— Олег… Но ведь ты сюда не пролезешь…

— Я попробую. Следом за тобой.

— Я разобьюсь…

— Не успеешь!

Одним движением Гончаров закрепил шнур мудреным узлом.

— Пошла!

— Ногами вперед?!

— Не вперед, а вниз. Как только приземлишься дернешь! — Гончаров легонько толкнул Алю в спину.

— Ой1 — Девушка скользнула в проем.

Олег контролировал трое; как только он ослаб, заглянул в проем. Шнур дернулся два раза.

Гончаров выпрямился и — почувствовал холод металла: ствол уткнулся под ухо.

— Стой и не рыпайся! — с придыханием прошептал голос, обдав гнилью порченых зубов. Олег замер. — Брось автомат. Аккуратно.

Железо гулко ударилось о бетонный пол.

— Первый, мы у дверей квартиры. Все тихо.

— Что там? — отозвался на позывной Кудрин.

— Музыка играет. Магнитофон. Но негромко.

— Дверь серьезная?

— Ну. Навороченная.

— Снять сможете?

— Элементарно.

— Взорвать?

— Да нет, она на одну защелку прикрыта. Считай что на соплях. У нас тут братуха — просто эксперт-криминалист по таким дверцам. Этот, Фарадей. Вскроет за минуту.

Ну че, подламывать?

— Да. И всех, кто внутри, сразу вязать.

— Это без балды.

— Брать нужно живыми. Особенно девчонку.

— Тепленькими возьмем. Этот козел, видно, с девкой в постельке нежится. Щас мы ему кайф обломаем.

— Соседи от вашей топотни не всполошились?

— Не-а. А чего им? По прикиду мы — натуральные мусора! Видно, за дверями притаились и пасут.

— Все. Работайте.

— Ага. Щас вскроем. В лучшем виде. — Громила ростом метра под два опустил переговорник. — Ну че, Крот, давай. Только тихонечко.

— А тут и шуметь нечего: это как крючок в сортире снять.

Крот просунул тонюсенькое лезвие, отжал защелку, прошептал:

— Готово. Можно путешествовать.

— Пацаны, приготовились… — скомандовал здоровый. Вообще-то вся эта игра в группу захвата порядком действовала ему на нервы: этот лысый, Степаныч, задницу рвет перед Автарханом, чтобы оправдаться. Да и то, сколько братанов за пару суток положили.

Внезапно он почувствовал муторный, сосущий холодок под ложечкой. Опасность.

Липкий холодный пот разом покрыл спину, поясницу, несколько капелек выступили на лбу. Горло словно заложило; он старательно проглотил жесткий шершавый комок…

Он чего, трусит? Вот уж — лысый хрен!

— Крот, Лютый, Капкан, стволы приготовьте. Как только дверь дерну — огонь. Чтобы места живого не осталось!

Никто командиру не перечил. Он встретил взгляд Лютого, и глаза того показались ему белыми от страха.

Дьявол! Да так можно стоять бесконечно!

— Готовы? — хрипло переспросил верзила.

— Ну… — ответили ему. Стволы автоматов смотрели в готовую раствориться дверь.

— Пошла, мать ее!

Здоровый одним движением распахнул дверь. Клуб оранжевого пламени заполнил площадку, с тихим шуршанием выплеснулся на лестницы и в окна, кроша стекло, и — разметался упругим грохотом взрыва, вышибая окна близлежащих домов.

Рука, державшая оружие, чуть дернулась инстинктивно, реагируя на взрыв, и этой доли секунды Гончарову хватило, чтобы нырнуть под нее; локтем он ударил в сплетение, но локоть угодил в мягкий кевлар бронежилета. Олег мгновенно выбросил руку наверх, выбил пистолет и ударил нападавшего головой в лицо. Парень отлетел к стене, но был он явно не из слабаков. Жесткий металлический щелчок выбросил отточенное лезвие ножа; оно прочертило в воздухе неровную линию.