Охота на медведя, стр. 16

— Думаешь?

— Что мы сегодня делаем, Олег?

— Наблюдаем.

— А-а-а-а...

Наконец бутылка прекратила вращение. Гринев явно нехотя оторвал от нее взгляд, поднял голову, спросил спокойно и деловито:

— У тебя что-то срочное, Том?

Том обвел взглядом разгромленный кабинет:

— Да как сказать... Скорее — рабочие моменты.

— Слушаю.

— Телефон раскалился от звонков. Требуют Чернова. Или — тебя.

— Клиенты?

— Да. Что им говорить?

Олег пожал плечами:

— Обещай. От моего имени. Одним — миллион, другим — два миллиона. Мне это ничего не стоит, а людям приятно. Борзов Никита Николаевич не объявился?

— Нет.

— Отрадно. Но — странно.

— Он много вложил?

— Много — не то слово.

— Понятно. — Том помедлил. — А все-таки, Олег... Произошло что-то экстраординарное?

— Да. Работай, Том. До понедельника я разберусь.

Том понуро кивнул и вышел.

Олег вернулся к столу, упал в кресло, закурил. Произнес отчетливо:

— Коррида... Открыл сейф, выгреб всю наличность и документы, закрыл в «дипломат».

Подошел к окну, глянул вниз. К подъезду припарковался лимузин в сопровождении черного «хаммера».

— А вот и господин Борзов пожаловали... Только вас у нас и не хватало... Он стремительно вышел в коридор, улыбнулся секретарше:

— Надя, я там слегка насорил, карандаши чинил, то-се... Вы приберите, пожалуйста...

— Ну конечно, Олег Федорович.

Гринев распахнул дверь в комнату сотрудников:

— Том! Выйди!

— Что-то случилось? — Том появился в коридоре, закрыл за собой дверь.

— Никита Борзов на проводе.

— Телефон?

— Нет. Собственнолично. Разводить с ним разговоры у меня нет сейчас времени. Совсем. Пусть ждет Чернова.

— Я скажу.

— Это первое. Второе. Сотовыми махнемся не глядя? На звонки можешь не отвечать совсем.

Том пожал плечами и передал Олегу мобильный.

— И третье. Твой «жигуленок» на ходу?

— Да.

— Припаркован у конторы?

— Нет, на автостоянке. Ты знаешь.

— Разодолжись ключами.

— Держи.

— И ты держись, Том, ладно?

— Я постараюсь, Олег... Что все-таки произошло?

— «От многая знания — многая печали, и, умножая познания, умножаем скорбь». Что в переводе с Экклезиаста на русский: меньше знаешь — крепче спишь.

— Не доверяешь?

— Брось, Том. Просто не хочу загружать твою голову избыточной информацией.

— Избыточной?

— Это такая, за которую головы отрывают. Особенно если речь идет о суммах с восемью нулями.

Мужчина за столом оставался невозмутим. Его собеседник, напротив, испытывал нешуточное волнение.

— У нас проблемы, — произнес он тихо.

— Вот как? У нас? А не у вас?

— Я в том смысле...

— Ну, что вы стушевались, милейший? Излагайте вашу проблему.

— Пропал Чернов. Старший партнер Медведя.

— И — что?

— Он пропал вместе с деньгами.

— Сколько у них оставалось?

— Около ста миллионов долларов.

— Деньги непустячные, но проблема не в них?

— Именно. Если бы Гринев продолжал игру дальше...

— Я не люблю сослагательного лаклонения. Что мы имеем теперь?

— Банальную кражу. Чернов пропал с деньгами, следом за ним, судя по всему, исчез и Гринев.

— Подождите. Игра идет уже вторую неделю, почему Чернов подхватился только теперь?

— У них разделение труда. Борис Михайлович ищет клиентов, разговаривает, ну и все в том же духе. Гринев...

— ...Технически осуществляет проекты.

— Да. Чернов опытный финансист, но жестко партнера давно не контролировал, вы же знаете.

— Как трогательно. А что, если они просто-напросто в сговоре и решили кинуть клиента на соточку? Хорошая сумма, если это не финансы, а именно деньги.

Жить можно до конца дней.

— Но очень неспокойно.

— Кто теперь может позволить себе жить спокойно?

— Нет. Исключено. Не стал бы Медведь... Он же одержимый. Игрок.

— Да? Ну допустим. Чем все это грозит?

— Расследованием. В том числе — происхождения начальной суммы.

— Расследования в любом случае было не избежать.

— Тогда оно было бы нам на руку. Два жадных и не очень умных трейдера решили урвать куш и по куражу и глупости не только сами упали, но и рынок грохнули. А потом — пожгли деньги, пытаясь его приподнять. И — сгорели сами.

Схема железная. Виноватых нет. Особенно если оба покойники. А теперь...

— Не нужно мне говорить, что будет теперь. — Лицо человека за столом закаменело. — Найдите его. И его и Чернова.

— Живыми?

Глава 18

Олег вышел через черный ход, спустился по узенькой лесенке, оказался позади здания, прошел с полквартала до автостоянки, разыскал серый ухоженный «жигуленок» Тома и через минуту уже мчался по проспекту.

Набрал номер на мобильном:

— Марк Захарович? Гринев. Вы знаете моего партнера? Да. Мне нужно все, что у вас есть на него. Сейчас.

Через сорок минут они уже сидели в небольшом открытом кафе в Чертанове. На лице Марка Захаровича было написано полнейшее безразличие. И только пальцы перебирали горсть монеток на столе, то складывая в стопочки, то раскладывая совершенно автоматически в ведомом только ему порядке.

— Так что у вас есть на Чернова? — начал Олег без долгих прелюдий.

— На Бориса Михайловича?

— Именно.

— А что вам нужно?

— Марк Захарович, время дорого, потому давайте без лишних церемониалов.

— Я в том смысле... Разве я могу знать больше, чем вы, милейший Олег Федорович? Это же ваш партнер, вы работаете столько лет вместе...

— Времена лукавы.

— Я вас умоляю... Бизнес есть бизнес, нет?

— Именно поэтому я к вам и обратился.

— Олег Федорович, я не занимаюсь биржей, это ваш кусок хлебушка с кусочком маслица. Что вы от меня хотите?

— Мне нужно знать, чем занимался Борис Михайлович в конце восьмидесятых — начале девяностых.

— Да боже ж мой! Чем он мог заниматься? Как все умные люди, создавал кооперативы.

— Старые грехи?

— Олег Федорович, грехи не бывают старыми или новыми. А когда речь идет о деньгах...

— Но папочку вы собрали?

— Почему нет? У людей, которые поднимаются в вашей среде выше среднего, растут и проблемы. Но они полагают, что старые грешки, как и старые вещи, ничего теперь не стоят.

— Хм... может, у вас и на меня собрано дельце?

— Ну что вы, Олег Федорович. Вы же с биржи ни ногой, а она прозрачна, нет?

— Сколько вы хотите за информацию?

— Десяточку.

— Сколько?!

— Разве это не разумная цена в нынешних обстоятельствах?

— Вы же не интересуетесь биржей...

— Не настолько, чтобы не знать очевидных вещей. Когда кто-то начинает выбрасывать на ветер миллионы, наблюдать это увлекательно. Если вам не нужны уже миллионы, что за сумма — десять тысяч? Особенно если вы желаете хорошо заработать?

— Биржа — опасная вещь. Можно заработать, а можно и сгореть.

— У каждого свой гешефт, нет? Восемь тысяч. Вы ведь у нас теперь, Олег Федорович, воротила. И делаете большие дела. — Что у вас есть на Чернова?

— Девяностый год. Немножко кооперативы, немножко баловство с перегоном нала в безнал и обратно... Кто этим не грешил? Все очень мило и почти законно, но... Да вы сами увидите, вы же финансист.

— Откуда материалы?

— Какая вам разница?

— Вы запрашиваете за них оч-ч-чень хорошие деньги.

— Деньги любые хороши, плохо лишь их отсутствие. Но вы правы: лучше больше, чем меньше. А материалы... Папочка из одной муниципальной архивной конторки. Там ведь тоже люди хотят кушать.

— Шесть тысяч.

— Семь.

— Ну хорошо.

— Деньги при вас?

— Да. Материалы?

— Вы мне не доверяете?

— Я хочу знать, что покупаю.

Марк Захарович передал Гриневу папку. Тот открыл, пролистал, внимательно вглядываясь в колонки цифр.

— Вам нравится? — Лучась елейной улыбкой, спросил Розен.