Огонь на поражение, стр. 67
Оперативно-следственными действиями установлено, что С. В. Валиев (Гунн) был задействован нашими противниками в операциях по устранению ряда лиц (см. приложение 8-А-Д). Кроме того, он был на контакте с торговым представителем фирмы "X" в России, являющимся резидентом разведывательной службы «XXX» страны «XXXV». Целью Гунна являлось также получение Досье для последующей передачи резиденту. (В наших документах последний фигурирует как «Дядя», или «Анкл».) Досье просматривалось на компьютере выборочно; оставшиеся в оперативной памяти компьютера фрагменты позволяют определенно заключить: это был именно тот материал, который проходит у нас как Досье.
Сами диски-накопители объект уничтожил (см. экспертное заключение;
Приложение стр. 9-А – 9-М).
Нами восстановлены и проанализированы действия объекта после получения Досье и до момента задержания.
Вывод: объект не копировал Досье; им уничтожен единственный экземпляр; восстановлению не подлежит.
Фрагменты Досье, оставшиеся в оперативной памяти компьютера, использовать целенаправленно невозможно ввиду фрагментарности и бессистемности (весь материал – Спецприложенис "А").
В настоящее время объект находится в специальном следственном изоляторе.
Официально его можно обвинить в совершении преступлений, предусмотренных двенадцатью статьями УК РФ; однако из-за опасности утечки информации и болезненной реакции средств массовой информации на происходящие события рассекречивание любого этапа проведенной операции является крайне нежелательным.
Наиболее действенным выходом нам представляется устранение объекта".
Мужчина откинулся в кресле. Хм… Устранение… Прессы они испугались… Да сейчас дня не проходит, чтобы в какой-нибудь газете, газетке или газетенке не объявился очередной опус на тему «Заговор зреет», «Уже созрел», «Пока не поздно» и так далее. Разумнее – допустить контролируемую утечку, касающуюся операции.
В конце концов Досье уничтожено. Люди Организации рассеяны, самых значительных из них, занимающих посты, мы контролируем. И можем заменить в любой момент.
Мужчина вынимает из столика другую папку. Читает только вывод: «Таким образом, человеком, возглавлявшем уровень „Гудвин“, являлся Марий Леонидович Глинский».
Светлана Голицына очень хорошо поработала. Когда четыре года назад ее подвели к Марику, цели стояли чисто тактико-информационные. Девчонка оказалась с головой. Более доверенного человека у Глинского не было.
Тщеславие… Имея огромную власть, необходимо хоть с кем-то разделить удовольствие от ощущения собственного могущества… Особенно если этот кто-то – девочка. Красивая и умная.
Впрочем, и не такие «киты» на этом сыпались.
Глинский считал операцию по разработке Дронова наиболее важной и взялся за нее сам. И первый контакт с ним поручил установить Светлане Голициной. В поезде «Приморск – Москва».
Светлана доложила свои выводы Глинскому.
Светлана доложила свои выводы нам. Именно она убедила – не «вести» Дронова, «отвязать»…
Уничтожение Досье она сочла наиболее вероятным действием Дронова.
Впрочем, для нас эта «ничья» означает победу. Как получение Досье Гудвином означало бы реальные шансы на победу противника.
Так что?.. Освободить Дрона? Или?..
Мужчина вынимает бумаги из обеих папок. Бегло просматривает приложения и – бросает на угли камина.
Несколько мгновений они лежат недвижимо, обугливаясь по краям, – и вспыхивают вдруг чистым алым пламенем.
Мужчина меняет кассету в магнитофоне, откидывается в кресле.
От камина идет тепло. Чуть припорошенные пеплом угли светятся густо-малиново.
Негромко звучит токката ре-минор Баха. Музыка совершенна, она заполняет собою помещение, не оставляя места ни желаниям, ни суетным мыслям.
Мужчина наслаждается, закрыв глаза.
И – засыпает.
Глава 34
Каталажка, в которой я очутился, оказалась камерой следственного изолятора в «Лефортово». До этого я пребывал еще в двух местах – плотно изолированных одиночках. Скорее всего, это были «спецобъекты» где-то под Москвой, а вот какому ведомству они принадлежат, боюсь, не сумеют внятно ответить даже те, кто сии объекты охраняет.
Следователь объявился на третий день. Более всего остального его интересовало, как я провел время после посещения банка «Континенталь». Впрочем, это не помешало предъявить мне обвинения по нескольким статьям УК, пять из которых – особо тяжкие.
Слава Богу, не в Колумбии живем: адвоката я ни требовать, ни дожидаться не стал. Серьезно меня интересовали лишь три вещи: что с моими друзьями и их близкими, кто занялся похоронами Саши Регента и – как выбраться из тюряги.
Подпиливание решеток и придуривание шизиком отмел сразу: не те ребята.
Осталось одно: помогать следствию. Что-то подсказывало, что результат, к которому стремится следователь, – убедиться, что Досье уничтожено безвозвратно, – устроит обе стороны.
Месяц спустя меня перевели в «Лефортово» с ухудшением кормежки и явным улучшением перспектив. Что отрадно – без всяких взяток. Деяния, мне инкриминируемые, изменились на «превышение пределов необходимой обороны». Как сказал бы старый Мендель, узнав в первую брачную ночь, что жена – не девочка:
«Так это же меняет дело!»
Мне дали понять, что задержан я был бойцами славного ГУОПа, я дал понять, что ничего не имею против.
В камере ко мне никого не подселяли. Было время не только отоспаться.
Однако ни писать мемуары, ни готовиться к выборам в Государственную Думу, как это принято у здешних узников, я не стал. Перечел «Трех товарищей» Ремарка, «Трех мушкетеров» Дюма и сказку про Трех Поросят. И утвердился во мнении, что фраза Макиавелли «Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать» верна как в прямом, так и В обратном варианте.
И еще – я думал. От того, правильно ли я представляю «поле битвы», зависело мое будущее. Сидеть, даже за «превышение пределов», много хуже, чем плескаться в Черном море. Кто-то, возможно, поспорит, но не я. К тому же в тюрьме всякое случается, а это «всякое» – мне совсем ни к чему.
Итак, вопрос первый: когда возникла Организация и что она из себя представляет?
Начинать придется издалека. Хотя и не из такого уж далекого – многие действующие лица и двух пар сапог не сносили…
На мой взгляд Организация была создана между семьдесят шестым и семьдесят девятым годами. Тогда, когда серьезно заболел Брежнев.
Перестроечная пресса обвинила Леонида Ильича во всех смертных грехах сразу, особенно выделяя его ограниченность и некомпетентность. В действительности до семьдесят шестого он проявил себя умным политиком и опытным функционером. Именно его «команда» подготовила и договор по безопасности и сотрудничеству в Европе, и оба договора с США по ограничению стратегических наступательных вооружений. Во внешней политике его имя прочно связано с политикой разрядки.
Беспомощным он тоже не был. Когда в шестьдесят шестом Суслов попытался организовать оппозицию в ЦК, Брежнев отреагировал скоро и однозначно: выехал на учения в Белоруссию, где тогда находился министр обороны Гречко, и вернулся в Москву уже заручившись поддержкой военных. Аппаратный переворот не удался.
Суслов, дабы удержаться на плаву, переменил тактику: будучи главным идеологом партии, начал создавать образ Дорогого Леонида Ильича, Великого Полководца и Отца Советского Народа.
С болезнью Брежнева положение изменилось. Реальную власть в стране стали прибирать к рукам два человека – Андропов и Суслов. Шеф КГБ и «Серый кардинал».
Первый опирался на самую мощную разведывательно-фискальную службу в мире.
Комитет, по сути, был государством в государстве. Тем не менее у КГБ было, по меньшей мере, три преимущества: именно это ведомство имело представление о реальной экономической и политической ситуации в стране; именно это ведомство было в значительной степени ограждено от контроля; наконец, сам Председатель поощрял корпоративную замкнутость сотрудников, – взяточничество среди комитетчиков было тогда явлением чрезвычайным, а если подобное и случалось, разборки являлись делом внутренним, но не становились от этого мягче.