Огонь на поражение, стр. 52
– У них без того забот хватит.
Кристина достала стаканчики, разлила бренди:
– За что пьем?
– Как всегда, за удачу.
Выходим в прихожую, вкручиваю пробки, зажигается свет и…
На вешалке висит длинный черный плащ-реглан. И черная широкополая шляпа.
«…опросили бездну народу… Везде выплывал человек. Очень ненавязчиво выплывал… Черная широкополая шляпа, длинный черный плащ-реглан…»
– Ух ты! Последний крик парижских кутюрье! – Оборачиваюсь к девчонкам. Они стоят рядышком, обнявшись Ну, блин!!!
– Анжелка, может, дашь поносить? – Смотрю ей в глаза. – На время… Это твой плат?
– Мой. А что? – произносит Кристина и смотрит на меня с легкой полуулыбкой.
Словно собирается рассмеяться. Или – расплакаться.
– Высокая мода…
– Осуждаешь?..
– Никак.
Это правда. Как никогда не понимал «голубых», так спокойно отношусь и к бисексуальности девчонок. Можно сказать, разделяю их чувства: мне понятно, за что можно влюбиться в девчонку.
И их неравнодушие друг к дружке волнует меня вовсе не в моральном аспекте, а лишь в сочетании с черным плащом и шляпой…
Так недолго и сбрендить! Черных плащей со шляпами в Москве не меньше, чем в Париже… А уж девчонок – точно больше! Да и не могли ни Кристина, ни Анжела ухлопать ту же Линду или Кругленького. У них железное алиби: обе в тот момент были в воздухе. Где-нибудь над Атлантикой.
А Майкл Фемминг? А Ирвин Стилберг?.. Кто сказал, что все убийства совершил один человек?
Крутов? Вот ему и карты в руки. Пусть разбирается. Говорю «пока» и собираюсь уходить.
– Дронов…
– Да?
– А на кого работаешь ты? – спрашивает Кристина.
– Если бы знать… Я бы с них такой гонорар затребовал!
– Ты что, жадный?
– Да нет. Мне за державу обидно.
– А-а-а… Помню. Это из кино. Только… Что-то не похож ты на «государственника»…
– А для меня держава – не власти. Для меня это – люди, которые здесь живут.
– Кино… – задумчиво хмыкает Анжелка. – Да тут вся жизнь кругом – сплошное кино. Со стрельбой и дымом!
– Нет, не кино, – невесело хмыкаю в ответ.
– А что?
– Театр. Большой.
Глава 27
Борис Евгеньевич сидит за столом в своем кабинете. Перед ним – широкий низкий стакан, в нем – на треть напитка золотисто-чайного цвета, в котором плавает истаявший кубик льда.
Итак – по часам только одна информация. Эксперт справился с работой за сорок минут. Гораздо быстрее, чем ожидал Борис.
К сожалению, никаких микрочипов, никаких тайников. Часы полностью соответствуют хронометру данной модели. Все надписи на циферблате, золотая коронка на цифре двенадцать…
Разница только одна. Перебит, причем очень тщательно, хорошим мастером-ювелиром паспортный номер – 000321. А был – 000024.
Мужичок-эксперт радовался, как ребенок, оттого, что удалось закончить все так быстро. И заглядывал в глаза – Борис стоял рядом с его табуретом – заискивающе-веселенько, как собачка, удачно выполнившая трюк и ожидающая положенный кусок рафинада.
– Занести информацию в компьютер? – спросил он.
– Не стоит.
Мужичок понимающе закивал, заметался глазами по столу.
– Найдите мне информацию по уровню «Город».
– Извините, Борис Евгеньевич… Э-э-э… У вас есть доступ к этому файлу?..
– Наберите: Катилина, три семерки.
Мужичок склонился над клавиатурой вопросительным знаком, взгляд, казалось, зацепился за нижний ряд клавиш, а спина теперь уже в точности стала напоминать спину худой дворняжки, ожидающей пинка или ласки и готовой принять все…
Борис поморщился… Марик совершенно свихнулся, раз думает, что людей можно покупать за деньги. Вот этот эксперт размышляет вовсе не о том, как бы скорее выполнить поручение, – его узловатые пальцы тыкают в панель клавиатуры, словно на ощупь. Он не думает уже ни о чем… Он просто подсчитывает, сколько долларов новенькими хрустящими сотенными отсчитает ему Пижон за такую информацию.
Тысячу?.. Пять тысяч?.. Или – все десять?! Ну да, скорее всего – именно десять, информация стоит того!..
Руки Бориса действуют автоматически. Левая прикручивает к стволу пистолета длинный профессиональный глушитель. Готово. Борис с удовольствием ощущает на ладони тяжесть оружия. Офицерский «вальтер» образца тридцать восьмого года.
Редкая сейчас машинка. И – надежная. Главное – надежная…
Экран компьютера высветил заставку набранного файла: высокая крепостная башня, чем-то отдаленно напоминающая кремлевскую… Только вместо звезды ее украшает большой сверкающий изумруд. Он словно поворачивается, бросая на зрителя зеленоватые блики…
– Борис Евгеньевич, для входа в файл требуется еще одно ключевое слово… – Эксперт поднимает голову и замирает. Черный зрачок пистолета смотрит на него в упор. Лицо мигом становится серым, тонкие губы задрожали.
Звук выстрела похож на короткий писк шарика, из которого выпустили воздух.
Пулевое отверстие во лбу чуть набухло кровью, мертвец тяжело, боком упал с табурета и застыл.
Борис привычно-скоро провел пальцами по клавишам, погасил экран. Оглядел еще раз лабораторию. Ничего лишнего. Только его окурки в пепельнице, бутылка бренди, стакан… Отпечатки пальцев?.. Это уже не важно… Время слишком ускорило свое течение… Или он, Борис, сумеет уцелеть в этом времени, или оно исчезнет совсем.
Вместе с ним…
Тем не менее он вылил остатки спиртного в раковину, смыл водой, бутылку, стакан, окурки спрятал в портфель. Быстро и тщательно протер платком панели.
Ничего экстраординарного, обычный профессионализм. Первая заповедь гласит; помещение оставляй «чистым».
Крепыш выключил свет, запер массивную металлическую дверь на систему замков, заблокировал их произвольным кодом.
Теперь – действие.
…Борис Евгеньевич одним глотком допивает спиртное, нажимает кнопку селектора.
– Слушаю, Борис Евгеньевич.
– Мальчишки справились с отчетами?
– Давно.
– Занеси ко мне. Да, и еще…
– Что, Борис Евгеньевич?
– Ничего.
Девушка появилась через мгновение, положила на стол три одинаковых запечатанных конверта.
Крепыш быстро вскрыл каждый, пробежал глазами содержимое. Поднял взгляд на девушку.
– Новенькая?
– Нет. Я работаю в отделе связи. Просто Вероника заболела, мне приказали заменить ее.
– Кто приказал?
– Колосов, мой начальник.
– Колесов, значит… И давно заболела Вероника?
– С ней стало плохо вдруг… Ну, а поскольку вам необходима секретарша…
– Да, необходима. – Борис откинулся в кресле. – Раздевайся.
– Как… – Девушка покраснела.
– Совсем. Догола.
– Но…
– Ты не умеешь выполнять приказы?
Девушка опустила глаза, расстегнула жакет, блузку, застежку юбки – та кольцом упала к ногам… Крепыш молча наблюдал. Закурил сигарету. На девушке осталось только белье – лифчик и трусы.
Она взглянула на мужчину, снова опустила глаза…
Когда она осталась нагишом, Борис встал. Обошел ее вокруг.
– Расплети волосы! Девушка подчинилась.
– К столу!
Борис подошел сзади, припечатал ее лицом и грудью к гладкой полированной поверхности, прижал, крепко взяв за волосы.
Насиловал ее грубо, крепко сжимая рукой шею, другой – повернув голову к себе.
– Что приказал тебе Пижон! Ну?!
– Я… Мне…
– Ну!
Девушка закричала.
Борис ударил ее стволом пистолета по губам, еще – уже наотмашь, рукояткой, раскрошив передние зубы…
– Сука, или ты скажешь, или… Ты будешь бояться смотреть на себя в зеркало… Ну!
– Я… я… не знаю… ничего… – Девушка еле говорила, из глаз ее текли слезы, она попыталась слизнуть с губ осколки зубов. Борис снова наотмашь ударил ее.
Девушка упала головой на стол. Крепыш отошел, – она безжизненно сползла на ковер. Только мотала головой из стороны в сторону, словно пытаясь повторить: нет, нет…
Борис снова действовал почти автоматически. Глушитель привернут. Он быстро поднял оружие и выстрелил.