Огонь на поражение, стр. 50
– Это вряд ли. Подойдут крутые «кожаные» парни или те, кто работает «под крутых», заявят, что купили ваш должок, и потребуют немедленной оплаты. Да еще накатят: или включим «счетчик» – десять процентов в день, или… А вот второе и будет означать услугу, для вас вполне выполнимую.
– Трахнуться с кем-то…
– Может, и так… А скорее – что-то переправить. За бугор. Подарок любимому дяде или ползунки любимому племяннику. Вы ведь на международке работаете, и таможенники к вам – и здесь, и в тех странах, где бываете, – с искренней симпатией. Усекли?
– Что же нас заставят перевозить? Наркотики?.. спрашивает Анжела.
– Или – часы… – догадывается Кристина. – В часах что-то было?
– Что-то – да…
Девчонки потускнели. Перспективу я им обрисовал не из приятных.
– А что же теперь делать?
– У меня – только один вопрос.
– Да?
– Почему вы поверили мне? Девушки переглянулись.
– А что делать-то остается, – прищурилась Лукашева.
– Не… – улыбнулась Кристина. – Ты нам просто понравился.
– Женская логика?
– Ага. Интуиция. Ты не такой, как они. Странный.
– Чем?
– Сладкого много ешь! Чай с сахаром да еще с вареньем.
– Для мозгов полезно.
– Это ты нас имеешь в виду?
– Это я вообще. По жизни… Дронов…
– А ты придумаешь?
Что?
– Как нам ну… сняться с этого крючка.
– Обязательно. Если чаю еще нальете. Только заварите покрепче.
– И с сахаром…
– А без сахара такую горечь и не выпить.
Глава 26
Смотрю на часы. Времени до назначенной встречи Томы и деток с Круговым – всего ничего. Но надеюсь успеть.
– Так, девчонки, давайте теперь поговорим об этом миллионерском хронометре.
И о его владельце. Бывшем. Ныне покойном. Вопрос первый: часы настоящие или имитация?
– Ну, если честно…
– Девчонки, честно, иначе пропадем. И вы, и я.
– Я показывала часы одному знакомому… Ну, он шарит в таких вещах… – начала Лукашева.
– Ювелир?
– Скорее – антиквар. Время прошло, нас перестали таскать, ну и… я подумала – чего им лежать-то без толку…
– Короче – толкнуть решила…
– Ну толкануть… А почему нет? Кристина ведь тебе говорила – миллионер этот ей их… как бы подарил…
– Анжелка, давай без «как бы». Я не моралист. Тем более покойному ни хронометр, ни баксы уже не понадобятся. Что по делу сказал твой спец?
– Ты знаешь, у него не то что глаза, очки загорелись, как увидел… Правда, тут же собрался, кисляк смандячил, дескать, это не «Ролекс», а «Римэйк» под него, хотя высокопрофессиональный, бриллиантики хотя и подлинные, но «фонят»…
Короче – предложил три штуки наличными.
– Отказались?
– Естественно. Знаю я этого старого лоха! Он аж сам позеленел, как тот бакс, когда часы увидел. Торговаться стали…
Где вы смотрели часы?
– Да пошли, из диспетчерской взяли и в нашей комнате служебной…
– В диспетчерской держали – потому что охрана?
– Ну да. И аэропортовская, и внутренняя. И там ведь всегда кто-то есть, из стола чужой часы не возьмет, даже если и пройти туда сможет… К тому же – замок…
– Внутрь он заглядывал?
– Ну да.
– И что?
– Да ничего. Механизм. Соломон лупу такую, как у часовщиков, в глаз вставил, осмотрел… И каждый бриллиантик – отдельно…
– Соломон – это имя?
– Да нет, прозвище. Потому как золото любит, камушки. В этом кругу он многих знает, и его многие… Его еще Соло зовут… Вроде как – Первый. Он и вправду в камнях толк понимает.
– Зовут-то как?
– Лева. Лев Михайлович Боровчик.
– А не мог этот Лева просто ребятишек на вас навести?
– Сегодняшних?
– Почему? Сама говоришь – «запал» он на «ходики». А вы не сторговались.
– Олег, у нас разговор начистоту?
– Еще на какую! Полный конфиданс!
– Не стал бы Лева нас «кидать». Ну… Сам понимаешь…На международке работаем…
– Короче. Что не на зарплату живете, я по обстановке заметил…
– Тогда заметь еще – и квартиру нам с Кристиной никто в Моссовете не предлагал! А девушки мы обе подмосковные и на заводе корячиться не будем, если голова есть! – накатила на меня Анжелка. Словно я их на трудовой фронт отправляю. По повестке.
– Сбавь обороты. О деле говори.
– Извини. День такой был – все на нервах. Я выпью.
– Да хоть всю бутылку!
Лукашева хорошенько приложилась к горлышку. Бренди – напиток не самый слабый. Она отпила четверть. То, что из деревни, не соврала. Со стойкими питейными традициями. И – без комплексов.
– Ну, возили мы кое-что по его просьбе. Из Амстердама в Израиль. По мелочи.
Да все возят!..
– К тому же – мы сторговались, – вставляет Кристина.
– За сколько?
– За девять. Мы-то честно думали, они больше десяти не стоят. Ну – двадцать от силы. А Соломону сказали – пассажир подарил.
– Поверил?
– А какая разница. Главное – брал. Как раз собирался завтра с деньгами быть.
– Ладно, если до денег, то вы не потеряли.
– Во-во. Только в дерьме по уши…
– Ладно. К делу: по мнению Соломона, часы настоящие… Внутри ничего постороннего не было?
– В смысле?
– Не знаю. Кусок жести, надпись, царапина, знак мастерской…
– Нет.
– Снаружи?
– Да тоже вроде ничего. Может, если только Соло в свою лупу рассмотрел.
Только номер, как, на любых фир-мовых часах.
– Какой номер?
– А я помню?.. – Анжелка собрала лоб морщинками. Молчу, опасаясь прервать напряженный умственный процесс.
– Дрон, а у нас ведь записан номер! – радостно произносит Кристина. – Я ведь писала, ну, как назвать…
– Расписку.
– Ну да.
– Где она?
– В сумочке должна быть. Вместе с пакетом.
– Ребята только часы взяли?..
– Ну. А зачем им еще что-то? Я сейчас. – Девушка встает и быстро выходит из кухни. Тоже поднимаюсь, замираю в дверях, наблюдая за девушкой. До тех пор, пока она не вернулась с пакетиком.
– Ну ты до-ве-е-е-рчивый, – хмыкает Анжелка. – А я уже решила – мы подружились. Ты что думаешь, у нее в сумке «Калашников» заныкан?
– Не заводись снова. Будем считать-это рефлекс.
– Врожденный?
– Благоприобретенный.
– Держи. – Кристина кладет передо мною сложенный вчетверо листок.
Разворачиваю.
"Я. Кристина Юрьевна Ковальская, бортпроводница рейса «Нью-Йорк – Москва» авиакомпании «Российские авиалинии» борт номер 503, получила на хранение на время полета от пассажира Майкла Фемминга (место номер двенадцать) часы марки «Ролекс» на браслете светлого металла, – инкрустированные блестящими камнями.
Номерной знак: 000321. Отказать в этой просьбе пассажиру Майклу Феммингу я не могла ввиду его взвинченного состояния, вызванного страхом полета и настоятельным требованием сделать это".
Число, время, подпись.
Ниже – приписка: «Все изложенное удостоверяю. Бортпроводница А Лукашева».
Номерной знак: 000321.
– «Это смутно мне напомина-а-ет индо-пакистанский инцидент…» – пропел я вполголоса.
– Чего?
– Это я о своем, о женском. Девчат, еще чайку сообразите? Покрепче…
– Дронов, ты же чифирь пьешь! «Крыша» не поплывет?
– Пусть плывет. Лишь бы не тонула.
Итак – 000321. А основной код, который мне сообщила Лека, три-семь-три-семь-семь-два-один. Очень даже сочетается. Только что с чем?
Сложить мне эти цифры, разделить, прибавить?.. И что делать с тремя нолями? К тому же эти два нуля – «дабл» или «сортир» в простонародье… А три – Общество с Ограниченной Ответственностью… самая популярная организация на пространствах СНГ, разумеется, после Товарищества, Государственной Думы и самой либеральной из всех партий.
«Ролекс»? Не слышал я в родной стране о такой фирме… Это «Распутин» у нас разливают в каждом подвале, с часами – посложнее… Да и народ их другой покупает, как раз тот, что «Распутин» «не пьют-с», кое-как с коньячком справляются, урожая года этак тысяча девятьсот девятна-. дцатого…