Огонь на поражение, стр. 48
«…И – о погоде… В Москве идет снег…» – А в Сантьяго – идет дождь, – проговариваю автоматически. Именно этой фразой в сентябре 1974 года была дана команда к началу военного государственного переворота в Чили.
Глава 25
Припарковываю машину рядом с двенадцатиэтажны домом. Кристина Ковальская живет здесь.
Смотрю на часы: для светского визита время довольно раннее. Но время я уже не выбираю. Это сделали за меня. Теперь нужно одно: выиграть позиционно. Первым делом – причесываюсь. Визит к даме меня всегда воодушевлял. Даже в условиях, приближенных к боевым. И провести его нужно виртуозно. Козыряй!
Лифт поднимает на седьмой этаж. В костюме с чужого плеча чувствую себя довольно уютно. Хотя попытка скроить на «фейсе» выражение «очень много денег» – тщетна. Такое приобретается или годами тренировки, или шестизначным счетом в швейцарском банке. У меня – ни того, ни другого. Да и девушка, работающая стюардессой в первом классе на международных рейсах, «расколет» меня в момент.
Работа у нее такая.
Ладно, будем интуичить по обстоятельствам. Нажимаю кнопку звонка. Два длинных, короткий. Так обычно звонят хорошо знакомые люди.
Тишина. Не удивлюсь, если девушка спит: все же с ночного рейса. Так же в порядке вещей – если спит не одна и вместо милого заспанного личика в проеме двери возникнет амбал семь на двенадцать с самыми нездоровыми намерениями…
Снова жму звонок. Долго и упорно. А может, я – сантехник, и немедля трубы нужно продуть. Нет. Судя по одежде и стодолларовому галстуку, я – менеджер сантехника.
За дверью слышны тихие шаги. Потом меня рассматривают в глазок. Долго и пристально.
Значит, амбала – нет. Это мне на руку.
– Кто там?
Странно. Кристина, по моим представлениям, должна быть шустрой разбитной девчонкой, дисциплинированной притом – раз работа такая. А ведет себя, как семидесятилетняя пенсионерка. Или у нее в квартире – склад золота? В слитках.
– Это Олег. Я от Лены.
Блефую на всю катушку. Но ведь должна же у нее быть хоть одна знакомая по имени Лена! Имя красивое, а главное – редкое…
Ну, милая, открывай… Любопытство – свойство любой женщины, именно оно заставляет даже очень семейных Дам искать радостей на стороне. Естественно, дополненное скукой и обыденностью…
Дверь настороженно приоткрылась. На длину цепочки. Хорошенькое девичье лицо, в глазах – ни следа сна. И – никакого любопытства, только усталость. Но – напряженная усталость. Или она чем-то напугана?..
– Я по поводу часов.
– Часов?
– Да.
– Так вы не от Лены?
– Нет.
– Что еще вам надо?
– Кристина, мы же не будем разговаривать на лестнице…
– Хорошо. – Девушка прикрыла дверь, сняла цепочку, распахнула:
– Заходите.
Итак, «что еще вам надо». Значит, к ней уже подходили. По этому же поводу.
Вот только – кто и когда?
Прохожу по узкому полутемному коридорчику в гостиную.
– Присаживайтесь. – Кристина кивает на кресло, подходит к секретеру.
Ощущение опасности волной пробегает от затылка к пояснице. Мягко делаю шаг, готовый выхватить кольт из-за пояса в падении.
– Садись, козел, и не дергайся, – командует голос за спиной. Жесткий, нервный голос. Девичий. – Только – медленно… Я выстрелю! – Судя по истерическим ноткам, да, выстрелит. Усаживаюсь в кресло. Прямо мне в грудь смотрит ствол браунинга двадцать второго калибра. Ширпотреб, конечно, но на меня хватит.
Кристина, не обращая внимания на происходящее, открывает секретер, наливает себе хорошую порцию бренди и выпивает одним махом.
– Говорила тебе, лучше не связываться, – произносит она.
– Связались уже. Теперь развязываться нужно.
Девушка продолжает держать пистолет нацеленным мне в грудь, что заставляет пожалеть о собственном пренебрежении средствами индивидуальной защиты. «Визит» сейчас согрел бы мне душу.
Стараюсь не нервировать дам. Особенно ту, что со стволом. Любители опасны как раз тем, что непредсказуемы. А эти две устали, чем-то взвинчены и напуганы, потом расслаблялись, должно быть, за бутылочкой… Сочетание бессонницы, страха и алкоголя – опасно, как ядерная война в отдельно взятой квартире блочного дома.
Для меня сейчас – и подавно. Это без балды.
– Девчата, угостили бы коньячком, что ли? Как-никак – гость…
– А кто тебя звал, гость?! И кто ты такой?
– Может, опустите оружие?
– Еще чего! Кто ты такой и что тебе нужно?!
– Я – Дронов.
– А нам без разницы. Хоть Воронов.
– Как это – без разницы? Ворон – птица обычная, хотя и вещая. А Дрон – редкая. Ископаемая.
– Так что тебе нужно, ископаемое?
– Часы.
– Анжелика, может, позвоним сразу? Они же сказали, если кто будет искать часы, – позвонить. Пусть приезжают и сами разбираются с этим… Надоело мне все… до чертиков. – Кристина снова наливает и снова пьет.
– Прекрати наливаться. Они разберутся с этим типом, потом кто-то разберется с нами… Или – они сами… Что-то здесь фонит… – Девушка убрала палец со спускового крючка, но оружие не опустила. Однако мне полегче. У браунинга очень мягкий спуск, и взвинченная девица вполне может меня укокошить даже без сугубого намерения.
– Вообще-то, его и впускать не следовало, – вздохнула Кристина. – Но он симпатичный. Не то, что те…
– Кто – те? – спрашиваю я.
– Сначала скажи, кто ты такой? – Анжела снова кладет палец на «собачку».
– Я – Дрон. Добавить к этому нечего. Террористы захватили моего друга.
Чтобы его освободить, мне нужны часы.
– Выкуп, что ли?
– Вроде того.
– Муть ты несешь, Дронов. Часы стоят десять штук баксов. Судя по твоему «прикиду», если на тебя и накатили, то вряд ли запросили так мало. И потом нужны именно эти часы? Другие купи.
– «Ролекс»?
– Да.
– Серебряные?
– Платиновые не хочешь?!
– Десять штук – это с убитого афганца. «Паленые». А так – двадцать – двадцать пять тысяч долларов.
Девушки быстро переглянулись.
– Кто купил у вас часы?
– А с чего ты взял, что у нас их покупали? Что у нас вообще были какие-то часы?
Эта девчонка с пистолетом мало походит на «человека с ружьем» из знаменитого фильма. Тому, наивному, был нужен только кипяточек. Этой – чего-то покруче.
– Да ладно, Анжелка. Может, я и напилась… Но сейчас для нас не эти «бабки» уже важны, нам нужно выпутаться… По-моему, мы влетели… В какое-то очень вязкое дерьмо…
– Это без балды… – вставляю я.
Анжелика – черноволосая и черноглазая. И хороша собой. Но стерва. С такой приятно общаться, когда нечего делать. Нам с ней – нечего. Но она этого не знает.
Руки ее снова напряжены, пистолет поднят на уровень моего лба, в глазах – слезы, уголки рта опущены. Сейчас возможно все: она может и выстрелить, а может и зашвырнуть пистолет в угол и разрыдаться. Чувствую, как по спине стекают струйки…
– А чайку? – слышу свой голос словно со стороны.
– Что?
– Ну раз выпить не наливаете, может, чайком угостите?
– Чайком?
– Ага. Только покрепче. И-с сахаром. Я слышу хохот. Но истерика не с Анжеликой – Кристина села на пол, закрыла лицо руками и смеется, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Ты… поняла… Лукашева?.. Ему… ха-ха-ха… чайку… нужно… «И непременно с сахаром…» Ой… я щас сдохну. И с вареньем… Клуб… клубничным… ха-ха…
Девушка упала на бок, плечи ее трясутся, она почти рыдает…
Анжела делает несколько шагов к подруге, наклоняется, не сводя с меня ствола, рукой трясет се за плечо.
– Э-э… Прекрати… Ну прекрати же! – Бросает на меня быстрый взгляд, дергает пистолетом:
– Сидеть! – Хватает Кристину за волосы, дергает сильно. – Да прекрати же!
Та вдруг резко бьет Анжелку по лицу, тоже вцепляется в волосы…
Пусти! Больно!
Визг! Девчонки отчаянно колошматят друг дружку. Для меня важно то, что ствол направлен в потолок. Быстро встаю и выхватываю браунинг. Вынимаю обойму, передергиваю затвор: патрон падает на пол. Кладу оружие в карман пиджака и снова усаживаюсь в кресло.