Любовь и доблесть, стр. 113
Тот заплакал почти навзрыд, отпихнул оружие...
– Пожалуйста... Я не хотел.
– Значит, понял мой рассказ правильно. – Данилов убрал пистолет в кобуру.
– Я знаю, куда ударить. Я прилежно этому учился.
Обернулся к Даше:
– Зачехляй ноутбук и – поехали.
Девушка кивнула. Данилов снова повернулся:
– Без обид?
Рутен энергично закивал.
– Расплатились мы как договорено, побудь щедрым, друзей пивком угости, куртуазность прояви, девчонок не забудь. – Олег чуть поморщился:
– Хотя, на мой ретроградный взгляд, пацанка с пивом – это хуже «девушки с веслом». Ну да о вкусах или хорошо, или ничего. Да, и напоследок, Рутен, запомни раз на всю жизнь: шантаж – самый опасный вид вымогательства и заканчивается чаще всего фатально для инициатора. Ибо никакого иного пути, как уничтожить источник беспокойства, у серьезных людей нет. Хорошо запомнил?
– Да.
– Повтори.
– Это... очень... опасно.
– Это не очень опасно, это смертельно опасно, рыжий. – Олег улыбнулся вдруг спокойной, обаятельной улыбкой:
– Учись, студент, пока я жив! И – живи до ста лет. Без обид
Глава 90
Шоссе ровно стелилось под колеса. Олег вел автомобиль сосредоточенно, но изящно.
– Ну ты и жесток, Данилов! – нарушила затянувшееся молчание Даша.
– Разве?
– Да он чуть штаны не обмочил со страху! . – Как думаешь, заложит нас?
– Нет. Слишком напуган. Да и... Не думал он нас закладывать. Хотел просто «на понт» взять. Денег хотел.
– Денег всегда меньше, чем людей, которые их хотят. От этого все неспокойствие в мире и проистекает.
– Ага... Теперь проповедник проснулся.
– Пастор.
– То-то бедного рыжего запастеризовал, пастор! Лучше всякого Пастера.
– Кто на что учился.
– Даже я поверила, что ты... А ты бы смог, Данилов?
– Не было необходимости. А вот поучить уму-разуму необходимость была. – Рот Данилова скривился брезгливо. – Объявилась ныне такая разновидность интеллектуально-инфантильных недорослей. Если прежнее поколение «выбрало пепси» и все, что к нему прилагалось, то теперешнее... Эдакий «герой нашего времени»: в одной руке бутылка пива, в другой – презерватив, в глазах – блеск серо-зеленый, долларовый. И бегают глазки шустро: как бы самку или самчика несговорчивей подснять! Ну и прикид – по выбору и карману: от кургузых портков, с мотней между колен и с волочащимися по грязи штанинами, до костюма от «Boss» или «Armani». Внуки утки Мак-Дага. И писк в глотке: «Денег хочу». Не заработать и не отобрать даже – «хочу, и все!». Потому что – а как же иначе?! «Для тех, кто и вправду крут»? Или – «Кто идет на фиг?» – «Самый умный!» Скучать некогда!
– Ну разошелся, свекор.
– Не обзывайся. Я дело говорю.
– Да согласцая я. Ты прав. А как им жить? Когда все, что вокруг есть ценного или кажущегося таким, – продается за деньги? Хочется.
– Но я прав. Даша вздохнула:
– Да прав ты, не спорю. И спорить не хочу. Только перебесятся ведь они, а?
– Как знать. Или – останутся бесенятами. Пожизненная игра в сериал с призом. Вообще-то жутковатая перспективка: мальчонка сорока годов, за щечкой – двойная свежесть, под задницей – модная тачка, на соседнем сиденье – крутая телка. Престиж. Жизнь – карнавал! И место в нем лишь маскам, дичинам.
– Ни тепла, ни любви, ни нежности... Ты прав, Данилов. Прости. Ты старше и мудрее.
На въезде в Княжинск их встретил пост. Даша заметно напряглась. Данилов вел машину на самой благонамеренной скорости. Постовой скользнул взглядом по приближающемуся «жигуленку» и покосился куда-то за строение. За ним виднелся белый капот иномарки. Постовой кивнул другому, что стоял у дороги. Тот поднял жезл.
– Пристегнись, – почти не разжимая губ, сказал Данилов. Притормозил, послушно подруливая к обочине, молниеносно перебросил ручку коробки скоростей.
– Или я недостаточно толково объяснил все рыжему, или – на нас широкая облава.
Вроде старушка ходкая, а?
Даша только кивнула.
Данилов дал газ. Автомобиль стремительно рванул по шоссе, вышел на встречную, «лесенкой» обогнал три идущие впереди тихоходом машины. Обороты «жигуленок» набирал медленно, но стабильно. Шли по осевой. В зеркальце Данилов заметил, как постовой энергично машет рукой. Белая иномарка оказалась подержанной «бээмвэшкой». Но и против этой не первой свежести красавицы «жигуль» на прямой трассе – не игрок.
– Они нас догонят. Сейчас раскочегарятся и догонят, – упавшим голосом произнесла Даша. – Нужно было остановиться на посту, милиция все-таки, и потребовать...
– Ничего мы не смогли бы потребовать. Прокупленный пост.
Дорога пошла под гору, Данилов прибавил, разогнав машину до ста шестидесяти; «жигуленок», казалось, затрясся всеми деталями, будто протестуя.
«БМВ» ровно нагоняла.
– "И грянул выстрел, другой и третий..." – напел Данилов.
– Какой выстрел? – встрепенулась погруженная в свои мысли Даша.
– Никакой. Пою я. «Один, один я на белом свете...»
Преследователи были уже метрах в пяти.
– "Девушки, война, война, до самого Урала..."
Спуск заканчивался. Навстречу шда вереница груженых фур,. Данилов чуть повернул голову: слева, прямо за неглубоким кюветом, тянулся плотный подлесок из тоненьких, как удилища, топольков, орешника, кустов акаций.
– "Девушки, весна-весна, до самого Урала..." Словно приклеились, живопыры, а? Подъема нам не одолеть... «А молодость пропа-а-ала...»
Белая иномарка буквально зависла на хвосте. Навстречу неслась узкая полоска шоссе, по левой стороне навстречу во главе колонны шел большегрузный военный «ЗИЛ-130» с зажженными фарами. Данилов прикинул скорость встречных: под восемьдесят.
– "А сто тридцатый вез боеприпасы, вела машину девушка-шофер..." – уже не пропел, прохрипел Данилов, бросил Даше:
– "Полет шмеля" из Римского-Корсакова помнишь?
– Что?
– Держись!
Олег плавно повернул руль влево. «Жигуленок» проскочил перед «ЗИЛом» и с треском вылетел с трассы в ветвистый подлесок. У водителя «БМВ» сработали рефлексы. Он инстинктивно вывернул руль тоже влево, понял, что ошибся, резко крутанул вправо... «ЗИЛ» лобово протаранил белую иномарку всей многотонной мощью.
«Жигуленок» мертво застрял в зарослях. Данилов повернулся к Даше:
– Не расшиблась?
– Нет. Но чуть не уписалась.
– Уходим.
– По-моему, нас больше никто не преследует.
Олег распахнул дверцу, забросил сумку на плечо, подал руку Даше:
– "И вновь продолжается бой..."
Сейчас гневные водилы с монтировками скажут все о правилах безопасного поведения на трассе. Ходу!
До Княжинска доехали по другой дороге, на попутной маршрутке. Потом несколько остановок на метро, и они оказались в центре.
Даша была бледна и шла еле-еле. Она, конечно, храбрилась, но события последних полутора суток ее сильно надломили. Да и «полет шмеля» бодрости не прибавил. Губы девушки сложились в совершенно детскую гримаску так, словно она была готова сесть прямо на асфальт и горько расплакаться. Данилов только вздохнул. Спросил:
– Который дом?
– Вон тот, – указала подбородком Даша. Посмотрела на Олега, губы ее запрыгали. – Что-то со мной не так... Мне кажется, это никогда уже не кончится.
Дом... Я тоже домой хочу. Чем я провинилась?..
Олег обнял Дашу за плечи, прижал к себе, поцеловал:
– Все пройдет.
– Но мы с тобой не пройдем, правда? Мы останемся? – Даша подняла лицо и смотрела на Данилова с такой надеждой, что и обмануть ее было невозможно, и не солгать нельзя.
– Да. Мы будем всегда.
Даша уткнулась Данилову в грудь:
– Ты такой хороший. Как сон.
Она молчала, всхлипывая, потом сказала тихо:
– Нужно ведь совсем немножко... Чтобы ты – сбылся. И чтобы я сбылась. И тогда все будет хорошо. Правда?
– Правда.
– Сколько вас?
– Трое.
– Сможете вести объекты?