Игра теней, стр. 30

Орден Ленина Андрей Тихонович продал — чтобы было, на что похоронить…

Наверное, именно таких коммунистов люди помнят, именно за таких голосуют…

Вот только остались ли такие?..

Но сейчас речь идет о лидерах высокой российской государственной политики.

Все, кроме «яйцеголовых мальчиков», из которых на пост президента никто серьезно не претендует, прошли одну школу.

Родились, воспитаны, выросли при Сталине, кто — в войну, кто — в послевоенной разрухе и напряженном восстановлении… Карьеру начинали при Хрущеве, партийно-государственную — при Брежневе… Так или иначе, обошли Горбачева, уцелели, консолидировались, управляют и богатеют… Или — хотят управлять и богатеть…

«Это смутно мне напоминает индо-пакистанский инцидент…»

Да.

Монголо-татарское иго. Оно вполне сравнимо для Руси с периодом коммунистического господства по последствиям формирования людей высшей власти.

Прохождение всех ступенек иерархической лестницы испытывало претендентов на выдержку, терпение, хладнокровие, хитрость, коварство и вероломство, на умение избегать «монаршего» гнева, немилости, противостоять десяткам доносчиков, завистников, скрытых врагов… Когда довериться нельзя нигде и никому…

Жесткий «селекционно-политический» отбор приводит к тому, что на вершине остается политик, которого Макиавелли мог бы научить разве что чистописанию…

Если творчество — это одиночество, то власть — бездна.

Пересмотров истории за последние двенадцать лет было даже не десятки… На основной для России вопрос, почему пала династия Романовых, ответов — сотни, в зависимости от конъюнктуры…

Одни называют масонский заговор, другие — немецкие деньги, третьи — угнетенное положение рабочего класса и трудового крестьянства и последовательные усилия большевиков по проведению пролетарской революции… Вообще в трактовке былых учебников вся мировая история существовала лишь для того, чтобы в определенное время появились братья-близнецы Маркс и Энгельс и создали единственно верное учение… А это, в свою очередь, только затем, чтобы Ленин им проникся, развил, создал «партию нового типа», которая планомерно поработала с «массами», и эти самые массы осуществили Великую Октябрьскую… С «триумфальным шествием советской власти» по просторам необъятной страны…

А ведь в действительности в день переворота «массами» владело полнейшее равнодушие к судьбе и временного правительства, и власти в целом. Поначалу переворот просто… не заметили. Все ждали созыва Учредительного собрания…

А вот когда большевики разогнали «учредиловку», решив, что по тупости массы наизбирали туда совсем не тех, кого должны бы, когда расстреляли рабочую демонстрацию в Петрограде, стало ясно: пришла иная власть.

Так в чем причины, нет, не революции — легкости, с которой большевики захватили эту самую власть?

По мне — их всего три.

За первый вод войны с Германией было уничтожено кадровое русское офицерство. За Родину умирали. Никогда истинные русские дворяне-аристократы не щадили себя в войнах, ибо были людьми долга и чести. К семнадцатому году их погибло более шестидесяти тысяч — куда больше, чем красных командиров перед Великой Отечественной от ежовских репрессий.

Защитить Россию от бандитского беспредела большевиков, который они развязали, сделав ставку на самые низменные инстинкты подонков — «грабь награбленное», — было просто некому.

Вторая причина в том, что русские люди не сомневались в предательстве Романовыми интересов России. Царствующий дом пал, и падение его не вызвало ни сожалений, ни страхов. Российская же интеллигенция по этому поводу находилась в пьянящей предсмертной эйфории, принятой ею за свободу…

Третья. Последний русский самодержец, Николай Александрович, никогда не обладал самым главным для государя, ответственного за свой народ, качеством — волей к власти.

Когда к императору Павлу I ворвались заговорщики и под угрозой смерти потребовали отречься от престола он ответил: «Пусть я умру, но я умру вашим императором».

Для человека, претендующего стать государем России, слова «жизнь» и «власть» должны быть одним словом.

Глава 13

Выстрел из крупнокалиберного пистолета прозвучал в пустом здании, словно взрыв бомбы…

…Дэвид Брэг сидел за столом и пристально рассматривал девушку маленькими поросячьими глазками. Русская шлюха стоимостью почти четыре миллиона баксов.

Круто…

Он подвинул девушке отпечатанную на принтере фотографию: двое мужчин и девочка с бантом. Рядом положил распечатку компьютерной идентификации. Девушка подержала обе бумажки перед глазами не более тридцати секунд и опустила на матово-черную поверхность стола.

— Мне трудно выговаривать ваше русское имя. Если позволите, я буду называть вас Хэлен.

— К чему фамильярности, майор. Называйте меня Джонсон. Я привыкла.

Брэг почувствовал, как лицо его наливается кровью. Эта сучка будет еще демонстрировать самообладание?..

— Видите ли, дорогая леди… — последнее слово Брэг произнес с явной издевкой, — вы не вполне отдаете себе отчет в том, в какой ситуации оказались…

Я — офицер службы внутренней безопасности Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов и направлен сюда для проведения независимой проверки. И я ее провел. Минимум, что вам грозит, — это пожизненное заключение.

А учитывая предстоящие в ноябре президентские выборы, с вами особенно церемониться не будут. И все ваши деньги вам уже не помогут… Это первый вариант. Второй. Ваше разоблачение заденет слишком высокие круги в Пентагоне и в президентской администрации, чтобы кинуть такой лакомый и «фотогеничный» кусочек журналистам… Вас тихо устранят. Без фанфар.

Брэг встал, подошел к холодильнику, извлек початую бутылку «Джонни Уокер», бросил в бокал лед, налил.

— Виски? — предложил он девушке.

— Пожалуй, да.

— Содовую?

— Нет. Чистое.

— О'кей.

Девушка отпила из бокала, закурила.

— Я вижу, вы не обескуражены, мисс Джонсон.

— Нет. Полагаю, у вас есть и третий вариант.

— Я всегда считал, что вы умная девушка. И знаете себе цену.

— Да, это так.

Брэг сделал изрядный глоток, не удержался, допил бокал до дна. Выдержал паузу:

— Два с половиной миллиона долларов.

— И ключ от квартиры…

— Что?

— Это я о своем, о женском.

— Согласитесь, мисс Джонсон, это разумная цена. И — умеренная, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Как вы себе это представляете практически, майор? Два с половиной миллиона — сумма, любое передвижение которой будет замечено. Ну а поскольку допуски на получение информации обо мне вы оформляли через системы Центральных компьютеров, то у меня есть от силы неделя…

— Все просто. До мексиканской границы — сорок минут на автомобиле.

Переночуем в отеле, а утром произведем все необходимые банковские операции.

Сегодня — пятница, начало уик-энда. К вам здесь отношение прекрасное, про меня же привычно решат, что где-то втихую наливаюсь спиртным. Хватятся нас не раньше понедельника. В этот день и вы и я будем далеко отсюда. Очень далеко. Надеюсь, нам не придется возвращаться в Штаты. В мире так много прекрасных местечек…

Дэвиду Брэгу и самому понравился нарисованный им план. Красиво, эффектно.

Вот только выполнять его он собирался только до определенного предела. Как только денежные расчеты будут произведены, необходимо избавиться от девки.

Совсем. Иначе он не будет чувствовать себя спокойно даже в Тибете. Он хорошо знал систему. Если системе будет поставлена задача отыскать человека, рано или поздно его найдут, в скиту на Аляске или в многомиллионном Нью-Йорке, но найдут.

После того как будет решено с Джонсон, необходимо инсценировать собственную гибель. А еще лучше — совместную… Сейчас, перед выборами, времени и сил хорошо отработать это дельце у спецслужб недостанет, а потом будет поздно. Ладно, это уже дело техники… Пусть и недалекого, но будущего. А сейчас… Сейчас девчонку нужно сломать. Эта долли-герл никакая не шпионка, это очевидно. Просто папашка, отломив в свое время неплохой кусок пирога, предпринял усилия для натурализации дочки в Штатах и своевременно устроил ей «наследство». Хотя, судя по материалам досье, он покончил с жизнью. В девяносто первом. Или — с ним покончили…