Игра теней, стр. 109
«…и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он, как победоносный, и чтобы победить».
Я вижу храм. Он сложен из розово-белых камней и уходит куда-то ввысь, в светло-сиреневую прозрачность неба, где далеко, в невыразимой вышине сияют золотом кресты усталого августовского солнца… Светлые потоки струятся туда и возносят чистых и светлых людей в прозрачно-невесомых серебристых одеяниях…
Я лечу вместе с ними, наполненный ощущением безмерного, безмятежного счастья… Но чем выше я поднимаюсь, тем тревожнее ощущение оставленного, несделанного…
Я поворачиваюсь в потоке и сначала медленно, потом все быстрее, устремляюсь к земле… Навстречу мне поднимается пар озимой пашни…
— Дрон… Не умирай… Ну пожалуйста… Если ты исчезнешь, мир переменится… Совсем… И мы без тебя пропадем…
Открываю глаза… Красные виноградники. С четырех сторон они ограничены светлой деревянной рамкой… На белой стене…
Поворачиваю голову: рядом сидит Аля. И — Лека. Глаза у девчонок заплаканные… Разлепляю губы, пытаюсь улыбнуться:
— Не… Умирать я не собираюсь… И раньше не хотел…
— Очнулся? — Молодой медбрат атлетического сложения привстает из-за столика. — Все, девчонки, разбегайтесь. — Подает мне стакан воды. Пью. Еще один.
— А теперь — нужно спать. Бред прошел…
— Дрончик, ты так метался… что тебе снилось?
— Стихи.
Глава 52
— Счастлив ваш Бог, Дронов! — Доктор худощавый седой; за толстыми линзами очков — внимательные, грустные глаза. — Не всем так везет… Так что можно считать — в бронежилете родился!
— Ага. И в каске. С оливковой веткой в зубах.
— Ну, это уже перебор. Вы сами-то понимаете, что чудом в живых остались?
— А по-другому и не выживают.
Доктор вынимает из спичечного коробка четыре кусочка металла, бросает на поднос на столике рядом с кроватью:
— На память.
— Все четыре?
— Ну да. Стрелок надрезал пулю, она стала разрывной… Вам повезло, и не просто, а невероятно!
— Док, считайте, что убедили!
— Нет, вы дослушайте, молодой человек! Во-первых, пуля попала в сигарницу, изменила траекторию…
Смотрю на металлическую коробочку… Ну надо же! Пуля начисто стесала слово «смерть», оставив слово «Помни»… Чудны дела твои, Господи!
— Во-вторых, два осколка пули пробили подключечную вену…
— Какую?
— Подключечную…
— Красивое название. А главное — редкое.
— Все шутишь, молодой человек… А ведь могла попасть и в артерию — там совсем рядом! Миллиметры! Микроны! Сейчас бы уже…
— Хреновая была бы перспективка…
— Тем не менее! Вот вам везение номер два. Третье — в том, что два других осколка попали в нервный узел там же… Так что рука у вас с месяц повисит, нужно разрабатывать…
— Да я и говорю — везуха!
— Нет, серьезно. Стрелок был, несомненно, опытный: большой калибр, специальный надрез пули… Стрелял навскидку?
— Насколько я помню, да.
— Вот видите! И попал бы точно в сердце, если бы не портсигар! Когда два осколка пули угодили в нервный центр, наступил мгновенный болевой шок и вы упали словно замертво! Кратковременная блокировка дыхательного центра! Киллер решил, что вы убиты наповал — так и должно было быть при точном попадании, и не стал делать контрольный выстрел…
— Это был не убийца…
— Да? А кто?
— Воин. Он не стал бы добивать.
— Олег… Приятно, конечно, что вы верите в человеческую порядочность…
Даже в таком… э-э-э… ремесле… Но послушайте меня, старика: я тут всякого насмотрелся… Сейчас — век другой… Благородство — не в чести…
— Век может быть какой угодно. Только, доктор… Если пропадет благородство и честь, вам лечить некого будет…
— Полагаете?
— Люди исчезнут. Совсем.
Палата у меня — почти царская. Харчи — стараниями Димы Крузенштерна и Али с Лекой. — боярские. Есть телевизор, видик… Правда, антенну не выдали, дабы не волновать больного политическими баталиями… Хотя — какие сейчас баталии…
Выборы отгремели, народец думский да иной — у морей нежится… До осени. Хотя — не все.
Ну, антенну-то я приспособил и блочок подстроил…
Нажимаю «пимпочку». Первый канал.
На фоне государственного флага — Сам.
— Уважаемые россияне…
Сдается мне, эту «картинку» я уже видел… Встряхиваю головой, сгоняя наваждение…
— …А чего? У нас все нормально… Астрахань — Новосибирск — Калуга — Анадырь…
Что бы они там ни говорили, а самые красивые девушки ни в каком не в Саратове, а у меня дома! Одна взрослая, другая — маленькая. А вообще-то — пора к морю!
…Кому-то нравится Кипр, а мне милее в Приморске…
Персики, огромные матовые помидоры, мускатный виноград, маленькие, но очень сладкие и сочные дыни…
Территория по-прежнему функционирует. Окончание «времени чудес» ознаменовалось и там — прежде всего строгостью отбора «контингента»… Хотя он пожиже, чем В достославные времена, куда пожиже — мир велик…