Банкир, стр. 116
— Да?
— Ни в какие дрязги мне вписываться вовсе ни к чему. Я с войны автомат в руки не брал и матери обещал, что не возьму.
— С какой войны?
— Известно, с афганской. Для нынешней чеченской кампании — староват. Да и сбежал бы с нее. Тогда хоть вроде за страну воевали, а теперь за что? Не люблю непоняток. Это я к тому, командир… До места я тебя с «грузом» доставлю, раз уж подрядился, и — разъехались. У тебя — своя дорога, у меня — своя… Уговор?
— Уговор.
— Ну и ладно. Так куда рулить?
Мысли бегут быстро… Куда? Ленку, скорее всего, повязали ребята, подобные этим. Из-за меня. Где их теперь искать — Бог весть, ну да все же надеюсь, мне удастся разговорить этого бойца-гвардейца, как в себя придет. Так куда рулить?..
К «Галине», фирма — одна из самых крутых в Москве, и если Ленка Одинцова действительно подруга президентши, то прорвемся. Скорее всего она к ней и направилась: вряд ли с баулом оружия и боеприпасов попилила домой… Вот только адрес… Где-то в центре… Ну да, за Никитскими…
— Давай пока прямо, потом будет развязка, оттуда — налево…
— Разберемся…
Рядом с машинами, припаркованными у подъезда, Колянов «уазик» выглядел бы просто сиротой, если бы не притерся внаглую рядом с «ниссаном» и «понтиаком», да так, будто тут только его и ждали.
Выбираюсь из бибики. Открываю дверцу, оглядываюсь на Коляна. Его даже просить не нужно: подхватываем вдвоем пленного и тащим будто закадычного, но изрядно подвыпившего друга к ограде особнячка. Давлю звонок; появляется привратник:, — Вам чего, ребята?
— Нам Галю Вострякову.
Привратник окидывает нас взглядом, говорит в домофон:
— Поликаныч, подойди.
Поликаныч, тяжелый, здоровенный мужик, выходит из дверей особнячка, смотрит на меня тяжелым взглядом матерого «девятошника», произносит:
— А что надо?
— Шоколада! Свяжись быстро с шефиней, скажи, с Леной Одинцовой — беда!
— С Аленкой? — Мужик открыл ворота. — Заноси. В коридоре подождете.
Колян вопросительно смотрит на меня. Внутрь ему идти страсть как не хочется, и я его понимаю:
— Спасибо, Николай. Ты здорово помог. Удачи тебе. И матушке — здоровья.
— Да чего… Я бы… Только сам знаешь, время какое… Да и обещал я.
— Бывай, — жму руку Коляну. — Удачи.
— И тебе тоже. Вроде — одного поля ягоды. В Афгане служил?
— Не-а. Южнее.
— А чего там южнее-то?
— Африка.
— Жарко приходилось?
— По-разному.
— Удачи, брат.
— Спасибо.
Колян развернулся, неторопливо подошел к машине; мотор он не глушил, приветственно махнул мне рукой, хлопнул дверцей и влился в поток спешащих по своим, все больше денежным, делам «москвичей» о четырех колесах…
А я остался сидеть под присмотром двух охранников в «комби» в самом что ни на есть «предбаннике». Никаких жаждущих туристов здесь нет и в помине: центральный офис «Галины» предназначается исключительно для проведения переговоров с солидными клиентами. Я — как раз такой.
Вообще-то в другие времена «наехал» бы на «девятошника» так, что он сразу бы понял: вести меня нужно к президенту, никак не ниже, минуя секретарш и референтов. Но-у каждого своя работа, и достоинство любого человека нужно уважать независимо от места, которое он занимает. Вполне возможно, какой-нибудь безымянный пастух или электрик куда более удачлив в жизни, чем все тринадцать пресловутых банкиров, возможно, именно он нашел в себе мудрость быть счастливым…
Глава 55
…Галина Вострякова вылетела из двери, как ураган:
— Что с Аленкой?
— Ее похитили.
— Кто?
— Пока не знаю.
— Ты сам — кто?
— Ее друг.
— А это? — Она указала царственным перстом на раненого.
— Возможно, один из похитителей.
— Кто его подстрелил?
— Я.
— Вильгельм Телль?
— Сергей Дорохов.
— А по отчеству?
— Петрович.
— Ага. Тот самый?
— Это — смотря какой…
— «Дорэксбанк»?
— Ага.
— Круто. Пошли. Да, — она обратилась к охраннику, — врача этому, первую помощь и в себя приведите. — Наклонилась над раненым; он очнулся вполне, чтобы уразуметь, что происходит нечто не совсем для него приятное. Вострякова уставилась ему в глаза не мигая:
— Слушай внимательно, лишенец! Через три минуты ты мне расскажешь все, что знаешь. Если с девчонкой хоть что-то случится, я тебя псам скормлю! По кускам, сначала — яйца, потом — все остальное! Ты мне веришь?
Парень молчал, побледнев.
— Ты мне веришь? — снова переспросила Вострякова, четко отделяя одно слово от другого.
— Да. — Парень опустил глаза.
— Выполняйте, — бросила она охраннику. — Как только полностью очухается — немедля ко мне.
— Есть.
— Дорохов, ты — со мной.
Вообще-то я восхищаюсь женщинами! Но такого урагана не встречал никогда!
Американцы не зря называют самые сокрушительные и разрушительные тайфуны, время от времени обрушивающиеся на их в остальном вполне благополучную страну, ласковыми женскими именами… Тайфун Мария, тайфун Барбара, тайфун Галина…
Все из одного ряда.
Проходим в кабинет. Галя нажимает кнопку:
— Бехтерева ко мне. Поднимает на меня взгляд:
— Девчонка из-за тебя «вляпалась»?
— Да.
— Мудак!
С хрустом распечатала пачку «Лакки Страйк», бросила в рот сигарету, в одну затяжку спалила половину, выдохнула:
— И Ленка — дура романтическая. За что ее и люблю. И не лыбься: если с ней что-то серьезное случится, тебя — тоже скормлю, только — крокодилам!
Снова затянулась, закашлялась:
— Я ведь курить уже три месяца как бросила… М-да… В дверь постучали, она приоткрылась, вошел безукоризненный молодой человек, но не в принятом костюме, а в свитере и джинсах.
— Вот что, Бехтерев. Готовь свою братву…
— Машину? Две?
Женщина мельком взглянула на меня:
— Все наличные силы. Караван.
Парень улыбнулся:
— Большое дело?
— Больше не бывает. Времени тебе — четверть часа.
— Да за четверть…
— Сбор — у развязки на кольцевую.
— Да мы там всех ментов перевсполошим!
— Что-нибудь придумаем. Вопросы есть?
— Насчет оружия…
— С собой — ничего. На пикник едете. Вам привезут. Выполнять.
— Есть.
Одним движением Вострякова загасила сигарету в пепельнице.
— Слушаю тебя, банкир. Только все предыстории — как, зачем и почему, равно как и «Love story», — оставим до лучших времен. Коротко: кто, что угрожает, где находится. Слушаю.
Легко сказать — слушаю… Если бы я сам знал…
— Профессионально подготовленная группа. Им от меня нужна какая-то информация.
— У тебя она есть?
— Понятия не имею.
— То есть?
— Скорее всего — подстава.
— Тебя что, живцом выставили?
— Думаю, да.
— Кто?
— Не знаю…
— Правду, правду говори… А о ком догадываешься?
— Кришна.
— Решетов?!
— Да.
— Чушь. Его уже с зимы нет с нами.
— Как это — нет?
— Застрелен. В своем особняке. Пышных торжеств по поводу безвременной кончины никто не устраивал — это же не «атлет» какой-нибудь. Но все сведущие люди — в курсе. Да, Гончарова ты знал?
— Оперативник Кришны.
— Убит. Сегодня утром.
— Володя убит?
— Да. Как и Решетова — снайпер. С кем вы воюете, ребята, вы сами знаете?
— Я — нет. Может, Кришна знал?
— Может. Теперь — не скажет. Если ты работал с Решетовым… Сука ты, понял?! Сука прокаженная! Тебе от таких девчонок, как Ленка, нужно за сто морских миль ходить… «Любовь» у них… Зачем им Ленка?
— Получить дополнительную информацию обо мне.
— Они могут применить…
— Да. Все, что угодно.
— Все, что угодно… Дорохов… А ты понял, что про крокодилов я не шутила?
— Да. Вполне.
— И твой банк тебя не спасет, даже если ты отпишешь мне всю наличность и безналичность. — Она вытащила новую сигарету. — Ты вроде симпатичный парень…
Она что, никого помоложе не нашла?