Аксель и Кри в Потустороннем замке, стр. 31
— Верю, Акси, — твёрдо и спокойно сказала Кри, оставшаяся стоять. — Но ты должен собраться с силами! Этот день ещё далеко не кончен. Для начала скажи мне то, что собирался. Хотя я это уже знаю.
— Знаешь? — с трудом поднял на неё глаза мальчик.
— Да. Ты хотел мне сказать, чтоб я крепилась и держалась, потому что нас подло обманули. Так?
Аксель молча кивнул.
— Ты думаешь, я совсем глупая… Но я же знаю, знаю, знаю, что у тебя нет никакого кролика! Кто это был — там, в телевизоре?
— Кто угодно, только не мама… Колдовство. Но, думаю, он не сам себе отвечал. Он ведь ничего о нашей семье не знает! Да и не сыграть ему одному так здорово. Мне кажется, ему отвечали наши шлемы.
— Шле-мы? Как это?
— Ну, припомни сама… Сперва он вытащил у меня из памяти нужную ему фразу, и она грохотала у нас в ушах. — Оба — и Аксель, и Кри — избегали произносить ненавистное имя. — Вот точно так же, наверное, из нашей памяти вытащили кое-что о маме. Но я могу поспорить, что тут не только колдовство, а и техника. На наше счастье.
— Почему?
— Потому что техника, пусть даже очень сложная, может не всё. Только когда эти шлемы у нас на головах, они могут читать мысли. И только то, о чём мы думаем сию минуту.
— Откуда ты знаешь?
— А иначе эта ведьма на экране ответила бы мне правильно: «Что ты, сыночек, какой ещё кроличек?» — с омерзением передразнил Аксель. — Но стоило нам вдруг снять шлемы — и всё! Она уже не знала, что нам врать. И теперь Клетчатый Балбес думает, что обманул нас. Ну что ж, пусть думает. А зачем ты просила у него чек, Кри? Он ведь наверняка фальшивый…
— Не знаю… — замигала Кри. — Я, наверное, немножко надеялась…
Она отвернулась. Аксель встал и обнял её.
— Не плачь! Ты замечательно держалась сегодня. И не забывай, что ты — Его Луна.
— Ох, ничего мне не надо… — Кри прижалась мокрым от слёз лицом к его плечу. — Мы здесь умрём?
— Если поддадимся! Надо выстоять, Кри. Старый план не сработал — придумаем новый.
— Да с чего ты взял, что он не сработал? — отстранилась Кри. — Ты о чём?
— Как о чём? О Шворке, разве не ясно?
— Это тебе ничего не ясно! — вдруг разъярилась Кри. — Ты даже понятия не имеешь, каково мне было весь вечер! И не только из-за всех этих зеркальных духов и крокодилов… Ведь там, внутри Шворка, — комиссар Хоф!
ГЛАВА Х. БОЛЬШОЙ ВНУТРИСОБАЧИЙ СОВЕТ
У Акселя опять подкосились ноги и перед глазами поплыли какие-то круги. Он осторожно опустился на лежанку, открыл рот, подышал и, уставившись на Кри, сказал:
— Хоф…
— Хоф, — кивнула Кри. И в свою очередь уставилась на Акселя. Тот беспомощно поёрзал, встал, обошёл вокруг Кри и, покосившись на неё через плечо, спросил:
— Хоф?
— Хоф, — заверила та. И принялась ждать. Но Аксель явно не спешил побаловать её словцом. Он опять сел, оглядел Кри, словно пытаясь смутно припомнить, кто же она такая, и наконец задумчиво поинтересовался:
— Хоф?
— Хоф!!! — завопила Кри, выйдя из себя. — Ты что, спятил?! На лбу тебе написать? Планы придумывать умеешь, а когда они удаются, не знаешь, что с ними делать, да? Украл комиссара полиции — расхлёбывай!
— Отлично! — бодро сказал Аксель. Потом ещё раз покрутил головой и жалобно спросил: — А ты уверена?
— Ты не хочешь прилечь? — с беспокойством спросила Кри, забыв про свой гнев. — Давай я тебе сделаю компресс…
— Не надо. Что он делал, когда ты его нашла?
— Прятался в туалете с пистолетом в руке!
— Хм… Он здорово злится?
— Он в восторге! Сам понимаешь, только и мечтал, чтобы ты его выкрал… Но, — поспешно добавила Кри, видя лицо Акселя, — по-моему, он добрый. Злился он пару минут, и то не знаю, на тебя ли, а потом стал просто озабоченный. Ещё бы! Ведь я ему всё рассказала.
— Да тебе и рассказывать тогда было ещё не о чем…
— Он так не думает.
Помолчали.
— Мне казалось, — начала Кри, — ты сразу догадаешься насчёт Хофа, когда я расхваливала Фи… Балбесу мой аппетит. Может, придётся тайно носить комиссару еду! Вот мы сейчас поужинаем…
— Я не хочу есть…
— Нет, хочешь! Ты должен поддерживать свои силы и слушаться меня. Сейчас я приготовлю что-нибудь горячее, а ты пока полежи.
— Я не хочу лежать…
— Мне виднее. И мы наберём еды для Хофа и сходим к нему в подвал — как будто хотим навестить Шворица…
— Он не Швориц, а Шворк.
— Ну да… Как странно, что ты сразу угадал его имя. И слово-то, по-моему, не частое. Правда, Акси?
— Угу… Слушай, а у Хофа «хэнди» с собой?
— Конечно! Ты ведь похитил его при исполнении служебных обязанностей! — с гордостью за брата добавила Кри. — Только этот «хэнди» почему-то не действует…
Аксель досадливо крякнул. Потом вяло умылся в таком же крохотном туалетике, какой был в Шворке, лёг на лежанку, закинул руки за голову и мгновенно уснул. Кри тем временем заказывала и расставляла на столе ужин, не забыв про накрахмаленную скатерть и красивые салфетки. Через пятнадцать минут, когда она закончила и нерешительно посмотрела на брата, тот вздрогнул и рывком сел.
— Ты прямо железная, — сказал он Кри с уважением.
— Нет, я тоже устала, — просто ответила она. — Но мама говорит, что мы, женщины, выносливее мужчин. Приятного аппетита, Акси!
Увы, Аксель только поковырял запоздалый обед, поданный вместо ужина, — колбасу с клёцками. Кри, напротив, ела с аппетитом и приготовила пакет с едой для Хофа.
— Я ему показала, как пользоваться линией доставки, но мы решили, что пока из осторожности этого делать не надо, — пояснила она. — Ну, идём?
Аксель вызвал Пралине, но тот, хотя и был по-прежнему благосклонен, заверил, что на сей раз он им не нужен.
— До холла вы не заблудитесь: идите под уклон, тут нет развилок. В Свёрнутом Мире любой коридор — спираль. А в холле зажжёте факелы, щёлкнете пальцами и скажете: «Херунтерфаллен!» Тогда откроется лестница в подвал. Чтобы выйти из подвала, скажете: «Цершеллен!»
— А ещё… — робко начала Кри.
— Да?
— Надо же ещё… свёртывать за собой подвал. Нас не заругают, если мы этого не сумеем?
— За что?
— За трату энергии.
— Кто? — с презрением спросил крокодиломакак. — Этот нищий? Тот, чьё двадцать третье прозвище — Властитель Помёта? Пускай владеет тем, что порождают его уродцы, а не экономит нам жалкие крохи! Так что успокойся, Дочь Тревоги (при этих словах лопнула ещё одна молния, явно обогатив Подземный Мир новым прозвищем). Гуляй себе привольно по подвалу…
И ухнул в колодец.
Брат и сестра выскользнули из комнаты и двинулись под уклон. Аксель умел теперь зажигать факелы и, конечно, делал это, чтоб Кри не боялась. Да и сам он чувствовал себя уютнее, трогая иногда клинок за поясом. Но они достигли холла без всяких опасностей, и Аксель, щёлкнув пальцами, громко произнёс: «Херунтерфаллен!» При звуках его голоса в воздухе мелькнуло что-то серебристое, возникла дверь в приёмную, и оттуда выглянула Элоиза. Её горящие глаза-угольки и разинутая пасть заставили Акселя снова взяться за пояс, но птерокурица спряталась ещё стремительнее, чем выглянула. Тем временем большая плита в полу встала вертикально, и появились ступени, ведущие в темноту.
Спустившись по ним при вновь наколдованных факелах, Аксель и Кри увидели огромный, сырой, но довольно чистый подвал. В полу его зияло очень широкое жерло колодца. Двинувшись в дальний угол, к сеновалу, дети случайно глянули влево. И, остановившись, недоумённо заморгали — пытались сообразить, что же они такое видят. Они стояли перед двумя большими стойлами, смахивающими на лошадиные. Пол был устлан несвежей соломой. В центре каждого стойла возвышался огромный бак с надписью: «Помёт». И каждый бак был украшен цветным рисунком: горка чего-то рыхлого, а на ней — силуэт птерокурицы с совковой лопатой, которую труженица энергично вонзает в эту горку. На баке Амалии (к счастью, закрытом крышкой) сидела на складном стульчике сама владелица. Перед ней стоял этюдник и лежали акварельные краски и кисти. Амалия писала этюд, вдохновенно кладя мазок за мазком и поглядывая на свисавшую с потолка натуру. Художнице было очень удобно: благодаря баку и стульчику натура свисала прямо перед её носом. Беттина фон Краймбах-Каульбах вцепилась лапой в ржавый потолочный крюк над своим стойлом и болталась вниз головой на манер летучей мыши. Но она не просто позировала: одна из её лап была свободна, и этой лапой Беттина в свою очередь рисовала что-то карандашом в блокноте, который лежал на крышке её собственного бака. Сначала Аксель и Кри подумали, что натурой Беттине служит Амалия. Однако, приглядевшись, увидели, что та смотрит на истинную владелицу крюка — огромную летучую мышь. Мышь топталась по клавиатуре пишущей машинки, наполовину скрытой за баком Амалии, благодаря чему машинка быстро стучала. В неё был вложен лист бумаги. Подойдя поближе, Аксель и Кри сумели прочитать: