Второе кольцо силы, стр. 37

Она сказала что-то еще об определенном роде внимания, но я был очень уставшим. Я заснул так внезапно, что не успел даже отложить в сторону свои заметки.

4. Хенарос

Я проснулся около 8 часов следующего утра и обнаружил, что ла горда высушила на солнце мою одежду и приготовила завтрак. Мы ели на кухне, на обеденной площадке. Когда мы закончили, я спросил ее о Лидии, Розе и Жозефине. Они, казалось, исчезли из дому.

– Они помогают Соледад, – сказала она. – она готовится к отъезду.

– Куда она собирается уезжать?

– Куда-нибудь из этого места. У нее больше нет причин оставаться. Она ждала тебя, а ты уже приехал.

Сестрички собираются вместе с ней?

– Нет. Они просто не хотят сегодня быть здесь. Похоже на то, что сегодня им здесь находится уже не стоит.

– Почему не стоит?

– Сегодня приходят хенарос, чтобы увидеть тебя, а девочки не ладят с ними. Если все они соберутся здесь вместе, между ними произойдет самая ужасная борьба. В последний раз, когда это случилось, они чуть не поубивали друг друга.

– Они борются физически?

– Будь уверен, что да. Все они сильные, и никто из них не хочет занимать второе место. Нагваль говорил, что это случится, но я бессильна остановить их; более того, я вынуждена принимать чью-либо сторону, так что получается страшная кутерьма.

– Откуда ты знаешь, что хенарос придут сегодня?

– Я не разговаривала с ними. Я просто знаю, что они будут сегодня здесь, вот и все.

– Ты знаешь это, потому что ты видишь, Горда?

– Совершенно верно. Я вижу их идущими. И один из них идет прямо к тебе, потому что ты тянешь его.

Я заверил ее, что я никого в особенности не тяну. Я сказал, что не открывал никому цели своей поездки, но что эта поездка имела отношение к чему-то такому, что я хотел спросить у Паблито и Нестора.

Она сдержанно улыбнулась и сказала, что судьба спарила меня с Паблито, что мы очень похожи и что, несомненно, он прежде всего рассчитывает увидеть меня. Она добавила, что все, случающееся с воином, можно интерпретировать, как знак, следовательно, мое столкновение с Соледад было знаком того, что мне предстоит выполнить в течение моего визита. Я попросил ее объяснить суть ее заявления.

– Мужчины дадут тебе очень мало в данное время, – сказала она. – это женщины разорвут тебя на клочки, как сделала Соледад. Вот то, что я хотела тебе сказать, если я правильно прочитала знак. Ты ожидаешь Хенарос, но они мужчины, подобно тебе. И обрати внимание на другой знак: они чуть-чуть позади. Я сказала бы, на пару дней позади. Это твоя, а также их судьба, как мужчин – быть всегда на пару дней позади.

– Позади чего, Горда?

– Позади всего. Позади нас, женщин, например.

Она засмеялась и погладила меня по голове.

– Неважно, что ты неподатлив, – продолжала она, – ты должен признать, что я права. Жди и наблюдай.

– Это Нагваль сказал тебе, что мужчины позади женщин? – спросил я.

– Разумеется, он, – ответила она. – все, что ты должен делать, это смотреть вокруг.

– Я делаю это, Горда. Но я не вижу ничего такого. Женщины всегда позади. Они зависят от мужчин.

Она засмеялась. Ее смех не был пренебрежительным или язвительным: он был скорее выражением чистого веселья.

– Ты знаешь мир людей лучше, чем я, – сказала она с силой, но вот сейчас я уже бесформенная, а ты нет. Я говорю тебе – женщины как маги лучше, потому что перед нашими глазами есть трещина, а перед вашими ее нет.

Она не казалась сердитой, но я почувствовал себя обязанным объяснить, что я задавал вопросы и делал замечания не потому, что я нападал или защищал какой-либо данный пункт, а потому что я хотел, чтобы она говорила.

Она сказала, что ничего другого не делает, как говорит, с тех пор, как мы встретились, и что Нагваль научил ее разговаривать, потому что ее задание было такое же, как и мое – находиться в мире людей.

– Все, что мы говорим, – продолжала она, – является отражением мира людей. Ты обнаружишь, прежде чем твой визит окончится, что ты говоришь и действуешь таким путем, как ты это делаешь, потому что ты цепляешься за человеческую форму, так же как Хенарос и сестрички цепляются за человеческую форму, когда они борются, чтобы убить друг друга.

– Но разве вы все не обязаны сотрудничать с Паблито, Нестором и Бениньо?

– Хенаро и Нагваль сказали всем нам, что мы должны жить в гармонии, помогать и защищать друг друга, потому что мы одиноки в мире. Мы четверо были оставлены на попечение Паблито, но он трус. Если бы это зависело от него, предоставил бы нам подыхать, как собакам. Впрочем, когда Нагваль был здесь, Паблито был очень любезен с нами и очень много заботился о нас. Все обычно поддразнивали его и шутили, что он заботится о нас так, словно мы его жены. Нагваль и Хенаро сказали ему незадолго до своего ухода, что он имеет реальный шанс стать когда-нибудь Нагвалем, потому что мы могли бы стать его четырьмя ветрами, его четырьмя странами света. Паблито понял так, что это его задание, и с того дня он изменился. Он стал невыносимым. Он начал командовать нами, словно мы действительно были его женами.

Я спросила Нагваля о шансах Паблито, и он сказал мне, что я должна знать, что все в мире воина зависит от личной силы, а личная сила зависит от безупречности. Если бы Паблито был безупречным, он имел бы шанс. Я засмеялась, когда он сказал мне это. Я слишком хорошо знаю Паблито. Но Нагваль объяснил мне, что я не должна относиться к этому так легкомысленно. Он сказал, что воины всегда имеют шанс, пусть даже незначительный. Он заставил меня увидеть, что я сама являюсь воином и что я не должна препятствовать Паблито своими мыслями он сказал, что я должна устранить их и предоставить Паблито самому себе; что безупречным образом действий для меня является помогать Паблито, невзирая на то, что я о нем знаю.

Я поняла, что сказал Нагваль. Кроме того, у меня есть свой собственный долг к Паблито, я всегда пользовалась случаем помочь ему. Но я также знала, что, несмотря на всю мою помощь, он обязательно потерпит неудачу. Я всегда знала, что он не имеет того, что требуется для того, чтобы стать подобным Нагвалю. Паблито очень инфантилен и не хочет признать свое поражение. Он жалок, потому что он не безупречен, и все же он еще не оставляет мысли стать подобным Нагвалю.

– Как он потерпел неудачу?

– Как только Нагваль ушел, у Паблито произошла смертельная схватка с лидией. Несколько лет тому назад Нагваль дал ему задание стать мужем лидии, только для видимости. Здешние люди вокруг думали, что она его жена; лидии это было очень неприятно. Она очень резкая. Подоплека этого дела в том, что Паблито всегда боялся ее до смерти. Они никогда не могли ладить друг с другом и терпели друг друга только потому, что рядом был Нагваль. Но когда тот ушел, Паблито сделался еще более ненормальным, чем он уже был и пришел к убеждению, что имеет достаточно личной силы, чтобы сделать нас своими женами.

Трое Хенарос собрались вместе, обсудили, что Паблито следует делать, и решили, что он должен сперва взяться за самую несговорчивую из женщин, лидию. Они подождали, пока она останется одна, а затем все трое пришли в дом, схватили ее за руки и повалили на постель. Паблито взобрался на нее. Сначала она думала, что Хенарос шутят. Но когда она поняла, что у них серьезные намерения, она ударила Паблито головой в середину его лба и чуть не убила его. Хенарос убежали, и Нестору пришлось несколько месяцев лечить рану Паблито.

– Могу я что-нибудь сделать, чтобы помочь им понять?

– Нет. К несчастью, их проблема заключается не в непонимании. Все они шестеро понимают очень хорошо. Фактическая трудность в чем-то ином, в чем-то очень угрожающем, в чем никто не может помочь им. Они индульгируют в попытке не измениться. Так как они знают, что не добьются успеха в изменении, сколько бы они ни пытались, или ни хотели бы, или ни нуждались бы, они вообще отказались от попыток. Это так же неправильно, как чувствовать себя обескураженным своими неудачами. Нагваль говорил каждому из них, что воины – как мужчины, так и женщины – должны быть безупречными в своих усилиях измениться, чтобы вспугнуть человеческую форму и стряхнуть ее. Как сказал Нагваль, после многих лет безупречности наступит момент, когда форма не может больше выдержать и уходит, так же, как она покинула меня. Конечно, делая это, она повреждает тело и может даже сделать его мертвым, но безупречный воин всегда выживает.