Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова), стр. 8

– Только помни, что зернышко – всего-навсего орудие, а не гуахо! – предостерег он. – Когда усвоишь суть этого различия, тогда поймешь очень многое. Но если переоценишь орудия, останешься в дураках.

– Что сильнее: предметы силы или гуахо? – спросил я.

Дон Хуан презрительно усмехнулся, но ответил по-прежнему терпеливо.

– Зернышки, кристаллы и перья – игрушки по сравнению с гуахо! – сказал он. – Предметы силы необходимы только тому, у кого нет гуахо. Стараться их приобрести – напрасная трата времени, особенно для тебя. Старайся обрести гуахо; когда это произойдет, ты.поймешь все то, о чем я сейчас говорю. Предметы силы – безделушки!

– Пойми меня правильно, дон Хуан, – запротестовал я. – Я ничего не имею против гуахо, но я хочу узнать обо всем побольше. Ты ведь сам говорил, что знание – сила.

– Нет! – возразил он. – Сила зависит от того, каким знанием ты обладаешь. Какой смысл знать то, что бесполезно?

В системе воззрений дона Хуана приобретение гуахо означало, по сути дела, использование состояний необычной реальности, порождаемых галлюциногенными растениями. Он считал, что, сосредоточившись на этих состояниях и опуская иные аспекты знания, которому он меня учил, я обрету верное понимание тех необычных явлений, с которыми мне довелось столкнуться.

Поэтому свою книгу я разбил на две части. В первой части содержатся отрывки из полевых записей, относящиеся к состояниям необычной реальности, которые я испытал за время своего ученичества. Записи расположены так, чтобы сохранить последовательность повествования, хронологический порядок в них соблюден не всегда. Обычно я прибегал к записям через несколько дней после того, как испытал очередное состояние необычной реальности, чтобы описать его спокойно и объективно. А вот беседы с доном Хуаном я записывал немедленно, в результате чего разговор о пережитом мной состоянии предшествует порой описанию этого состояния.

Мои полевые записи отражают субъективную версию того, что я пережил, находясь в состоянии необычной реальности, и совпадают с тем, что я рассказывал дону Хуану, требовавшему от меня точного и исчерпывающего описания малейших подробностей. В своих воспоминаниях я добавил ряд второстепенных деталей, чтобы полнее воспроизвести состояния необычной реальности, особое внимание сосредоточив на своих ощущениях. Мои полевые записи затрагивают также суть системы воззрений дона Хуана. Чтобы избежать повторений, я сократил записи наших продолжительных бесед. Вместе с тем мне хотелось передать их атмосферу, и я удалял лишь то, что не добавляло ничего нового к моему пониманию пути знания дона Хуана. Сведения, которые давал дон Хуан, почти всегда были отрывочными, и каждое его высказывание стоило мне долгих расспросов. Но иногда случалось и так, что он обходился без них.

Вторая часть этой книги содержит структурный анализ материала, изложенного в первой части [*]

УЧЕНИЕ

1

Мои заметки о первом занятии с доном Хуаном датированы 23 июня 1961 года – именно тогда началось мое учение; несколько предыдущих встреч я провел лишь в качестве наблюдателя. При каждом удобном случае я упрашивал дона Хуана рассказать о пейотле, но всякий раз он игнорировал мои просьбы, хотя и не отказывал наотрез. Я воспринимал это как знак того, что рано или поздно он поделится со мной своим знанием.

Наконец дон Хуан дал понять, что готов исполнить мою просьбу, но при условии, что я сосредоточу весь свой ум и всю свою волю. Я не был к этому готов, ибо просьба моя была лишь предлогом для установления более тесных отношений с доном Хуаном. Я полагал, что мой интерес к пейотлю расположит старика к откровенности, развяжет ему язык – и я получу доступ к его знаниям о растениях. Дон Хуан, однако, воспринял мою просьбу с предельной серьезностью и заинтересовался, почему я хочу знать о пейотле.

23 июня 1961 года, пятница

– Дон Хуан, расскажи о пейотле!

– А зачем тебе это?

– Просто чтобы знать. Разве этого недостаточно?

– Конечно нет! Сначала загляни в свое сердце и выясни, зачем тебе, молодому человеку, это знание.

– Дон Хуан, зачем учился ты?

– А что?

– Может быть, у нас с тобой одна и та же причина?

– Вряд ли. Я – индеец. Пути у нас разные.

– Единственная моя причина: я хочу знать о пейотле, просто-напросто знать. Поверь мне, дон Хуан, я не таю никаких дурных намерений.

– Я верю тебе. Я курил о тебе.

– Что-что?

– Пока это не важно. Твои намерения мне известны.

– Ты хочешь сказать, что видишь меня насквозь?

– Считай, что так.

– Ну и как, будешь меня учить?

– Нет.

– Почему? Потому что я – не индеец?

– Потому, что ты не знаешь своего сердца. Сначала узнай, почему ты хочешь учиться. Познание Мескалито – дело невероятно серьезное. Вот если бы ты был индейцем, одного твоего желания было бы достаточно. Такое желание у индейцев – великая редкость.

25 июня 1961 года, воскресенье

Всю пятницу я провел у дона Хуана, собираясь уехать часов в семь вечера. Мы сидели на веранде перед домом, и я решил в очередной раз обратиться к нему с просьбой рассказать о пейотле, ожидая получить очередной отказ. Я спросил, может ли случиться так, что одного моего желания учиться окажется достаточно, как если бы я был индейцем. Старик долго не отвечал, но я терпеливо ждал – мне показалось, что он склоняется к какому-то решению. Наконец он сказал, что такая возможность есть,

Он обратил мое внимание на то, что, сидя на полу, я быстро утомляюсь и что я должен найти себе такую «точку», где мог бы сидеть, не испытывая усталости. В это время я сидел, поджав колени к подбородку и обхватив ноги руками. Когда дон Хуан заговорил о моей усталости, я тут же почувствовал, как сильно мне ломит спину и насколько я утомлен.

Я ожидал, что дон Хуан подробнее объяснит, что такое «точка», но он не стал этого делать. Я решил, что он имеет в виду мою позицию, поднялся и пересел к нему поближе. Дон Хуан покачал головой и возразил: «точка» – это такое место, где человек чувствует себя счастливым и сильным. Он похлопал по месту, на котором сидел сам, и сказал, что это – его «точка». Потом добавил, что поставленную задачу я должен решить самостоятельно, ни о чем его больше не спрашивая.

Задание показалось мне неразрешимой головоломкой – я не имел ни малейшего представления, ни с чего начать, ни о чем вообще идет речь.

Несколько раз я просил его о совете или хотя бы намеке, как искать место, где я почувствую себя счастливым и сильным. Я не понимал, чего он хочет, поскольку не уловил сути задания. Тогда дон Хуан посоветовал мне ходить по веранде до тех пор, пока «точка» не будет найдена.

Я поднялся и принялся расхаживать по веранде, но это показалось мне глупым, и я снова сел.

Дон Хуан остался мной очень недоволен и сказал, что я совершенно не слушаю его и, по-видимому, не хочу учиться. Вскоре он успокоился и объяснил, что не всякое место годно для того, чтобы сидеть или стоять на нем, и что в пределах веранды есть одно особое место, моя «точка», где я буду чувствовать себя лучше всего. Задача состоит в том, чтобы выделить «точку» из всех прочих мест, а суть поиска – в том, чтобы, «прочувствовав» всевозможные места, определить нужное.

Я возразил, что хотя веранда не слишком велика (четыре метра на два с половиной), всевозможных мест на ней не счесть, и проверка займет у меня уйму времени, а поскольку размеры «точки» мне не известны, выбирать придется из бесконечного числа вариантов. Все мои возражения пропали даром. Дон Хуан поднялся и сухо заявил, что поиски могут занять у меня несколько дней, но если я не отыщу свою «точку», то могу уезжать – разговаривать ему со мной будет не о чем. Он заявил, что ему известно, где она находится, так что лгать бесполезно, и что найти «точку» – единственный способ превратить мое желание узнать о Мескалито в вескую причину. Дон Хуан добавил, что в его мире подарков не раздают и что всякое знание дается в нем великим трудом. Он отправился за дом помочиться в зарослях чапараля, а оттуда прошел через заднюю дверь в дом. Я решил, что задание найти «точку» – всего-навсего удобный способ отделаться от меня, но тем не менее поднялся на ноги и принялся расхаживать по веранде взад-вперед. Небо было ясным, веранда и ближайшее окружение отчетливо видны. Прошел час или около того – ничто не подсказывало мне местонахождения таинственной «точки». Устав ходить, я сел, через несколько минут перебрался на другое место, потом – на третье, и вскоре исползал таким образом всю веранду. Я старался «почувствовать» различие между разными местами, но не имел для этого никакого критерия. Я подумал, что напрасно трачу время, но занятие свое продолжил, оправдывая себя тем, что приехал сюда издалека лишь для того, чтобы встретиться с доном Хуаном, и делать мне здесь больше нечего.