Гарри Поттер и Принц-полукровка, стр. 102

Глава 24. Сектумсемпра

Измотанный, но довольный ночными трудами, Гарри на утреннем уроке заклинаний рассказал Гермионе и Рону обо всем, что случилось (предварительно наложив заклятие Оглохни на всех, кто сидел поблизости). Ловкость, с которой он вытянул воспоминания из Слизнорта, произвела на его друзей сильное впечатление, а когда Гарри поведал им о крестражах Волан-де-Морта и обещании Дамблдора взять его с собой, если удастся найти хоть один из них, друзья и вовсе разинули рты.

— Ну и ну! — воскликнул Рон, когда Гарри закончил, и, забыв о волшебной палочке, нацеленной в потолок, машинально взмахнул ею. — Вот это да! Ты и вправду собираешься отправиться с Дамблдором?.. И попытаешься уничтожить?.. Ну и ну!

— Рон, из-за тебя снег пошел, — страдальческим тоном произнесла Гермиона и, схватив его за запястье, направила палочку в сторону от потолка, с которого и вправду начали падать большие белые хлопья. От внимания Гарри не ускользнул свирепый взгляд основательно покрасневших глаз, которым сидевшая за соседним столом Лаванда Браун смерила Гермиону, немедленно выпустившую руку Рона.

— Ах, да, — сказал Рон, с недоумением оглядывая свои плечи. — Прости... Глянь-ка, у всех такой вид, будто их жуткая перхоть одолела...

И он стряхнул с плеч Гермионы несколько снежинок Лаванда залилась слезами. Рон с безмерно виноватым выражением повернулся к ней спиной.

— Мы с ней порвали, — краешком рта сообщил он Гарри. — Вчера ночью. Когда она увидела, как я выхожу с Гермионой из спальни. Тебя-то она, понятное дело, видеть не могла, вот и решила, будто мы там были вдвоем.

— Ты ведь не особенно горюешь из-за того, что все наконец закончилось? — отозвался Гарри.

— Нет, — признался Рон. — Конечно, пока она на меня орала, приятного было мало, но мне хоть не пришлось самому объяснять ей, что между нами все кончено.

— Трусишка, — сказала Гермиона, выглядевшая, впрочем, очень довольной. — Хотя, должна сказать, прошлая ночь вообще была неудачной для романтических отношений. Вон и Джинни с Дином тоже расплевались.

Гарри показалось, что, произнося это, Гермиона вперилась в него странно понимающим взглядом, но ведь не могла же она знать, что внутри у него все внезапно пустилось в пляс. Постаравшись, чтобы в лице его ничто не дрогнуло, а голос остался безразличным, он спросил:

— Это из-за чего же?

— Да ну, дурь полная. Джинни заявила, что Дин вечно норовит пропихнуть ее сквозь дыру в портрете, как будто сама она в нее пролезть не может. Правда, у них давно уже все шло вкривь и вкось.

Гарри глянул на сидевшего по другую сторону класса Дина. Вид у того был определенно несчастный.

— Тебя это, разумеется, ставит в неудобное положение, так?

— О чем ты? — поспешно спросил Гарри.

— О команде по квиддичу — ответила Гермиона. — Раз Джинни с Дином перестали разговаривать...

— А, ну да, — сказал Гарри.

— Флитвик, — остерегающе прошептал Рон.

К ним приближался своей прыгучей походкой крохотный преподаватель заклинаний, а между тем из всех троих только Гермионе удалось превратить уксус в вино. Стоявшую перед ней склянку заполняла темно-красная жидкость, а в склянках Рона и Гарри плескалось нечто мутно-коричневое.

— Так-так, юноши, — неодобрительно пропищал профессор Флитвик — Поменьше бы разговоров да побольше внимания. Ну-ка, попробуйте еще разок, а я посмотрю...

Оба подняли волшебные палочки, поднатужились, сосредоточились и наставили их на склянки. Уксус Гарри превратился в лед, склянка Рона попросту взорвалась.

— М-да... задание на дом, — сказал, вылезая из-под стола и стряхивая со шляпы осколки стекла, профессор Флитвик. — Практиковаться.

Поскольку на этот день приходились после урока заклинаний редкие три свободных часа, все отправились в гостиную. У Рона, развязавшегося наконец с Лавандой, настроение было самое беззаботное, Гермиона тоже выглядела повеселевшей, хоть на вопрос, чего это она так разулыбалась, ответила только: «День нынче хороший». Никто из них, похоже, не замечал яростного сражения, бушевавшего в голове Гарри:

«Она сестра Рона. Так она же бросила Дина! Все равно она сестра Рона. А я его лучший друг! Тем хуже.

Если я сначала поговорю с ним... Он тебе в лоб даст. А если мне на это плевать? Он твой лучший друг!»

Гарри не заметил, как они прошли сквозь портретный проем в залитую солнцем гостиную, да и группка столпившихся там семикурсников зацепила лишь самый краешек его сознания. Но тут Гермиона воскликнула:

— Кэти! Вернулась! Ну, как ты?

Гарри пригляделся: действительно, Кэти Белл, на вид совершенно здоровая в окружении ликующих подруг.

— Все отлично! — радостно ответила Кэти. — Из больницы святого Мунго меня еще в понедельник выписали, провела несколько дней с мамой и папой, а сегодня утром приехала сюда. Гарри, Лианна только что рассказала мне про Маклаггена и последнюю игру...

— Ну что ж, ты вернулась, Рон в отличной форме, — сказал Гарри, — выходит, у нас есть все шансы расколотить Когтевран, а значит, мы все еще и на Кубок можем рассчитывать. Послушай, Кэти...

Он должен был выяснить все как можно быстрее, от снедавшего его любопытства Гарри на время забыл даже о Джинни. Подруги Кэти, по-видимому уже опаздывавшие на занятия трансфигурацией, торопливо собирали сумки, и Гарри, понизив голос, спросил:

— То ожерелье... Ты теперь вспомнила, кто тебе его дал?

— Нет, — сокрушенно покачав головой, сказала Кэти. — Меня уже все об этом спрашивали, но я никаких подробностей не помню. Последнее воспоминание — как я подхожу в «Трех метлах» к женскому туалету.

— Но в туалет ты точно зашла? — спросила Гермиона.

— Я помню, как толкнула дверь, — ответила Кэти. — Значит, тот, кто ударил меня Империусом, должен был стоять прямо за ней. А после этого в памяти пусто, не считая последних двух недель, когда я уже валялась в больнице святого Мунго. Слушайте, я побегу, не хочется, чтобы МакГонагалл в первый же день засадила меня писать строчки.

Она подхватила сумку с учебниками и пустилась вдогонку за подругами. Гарри, Рон и Гермиона уселись за стол у окна, размышляя над тем, что рассказала им Кэти.

— Выходит, ожерелье должна была всучить Кэти женщина или девочка, — сказала Гермиона. — Кто еще мог оказаться в женском туалете?

— Или кто-то, принявший обличье женщины или девочки, — отозвался Гарри. — Не забывай, в Хогвартсе имеется целый котел Оборотного зелья. И мы знаем, что часть его кое-кто уже спер...

Перед его мысленным взором прошествовала, пританцовывая, целая колонна перевоплотившихся в девочек Крэббов и Гойлов.

— Пожалуй, придется мне еще разок глотнуть «Феликса», — сказал Гарри, — и попробовать снова пролезть в Выручай-комнату.

— Ну и потратишь его совершенно впустую, — произнесла Гермиона, опуская на стол только что извлеченный из сумки «Словник чародея». — Удачи тебе только на то и хватит, чтобы дойти до комнаты. Со Слизнортом была совсем другая история, ты всегда мог убедить его, от тебя только одно и требовалось — слегка пришпорить обстоятельства. А прорваться сквозь мощное заклинание никакая удача тебе не поможет. Так что лучше не трать остаток зелья! Если отправишься с Дамблдором, тебе понадобится все везение, какое найдется... — Голос ее упал до шепота.

— А мы не можем сами его изготовить? — не слушая Гермиону спросил Рон. — Такую штуку не мешает и про запас иметь. Ты бы посмотрел в книге.

Гарри вытащил из сумки «Расширенный курс зельеварения», отыскал в нем «Феликс Фелицис».

— Ничего себе, составчик! — воскликнул он, пробежавшись глазами по списку ингредиентов. — Да и готовить его полгода придется, оно еще настаиваться должно.

— Вечная история, — буркнул Рон.

Гарри собрался уже отложить учебник, но тут заметил загнутый уголок страницы и, раскрыв на ней книгу, увидел заклинание Сектумсемпра с пометкой: «От врагов», которое попалось ему на глаза несколько недель назад. Он так до сих пор и не выяснил, как это заклинание действует, — главным образом, потому, что не хотел испытывать его в присутствии Гермионы. Впрочем, Гарри подумывал и о том, чтобы испробовать его на Маклаггене — как только удастся застать того врасплох.