Золото инков, стр. 56

– Когда вы сможете передать его Йегеру? – спросил Сэндекер.

– Месяцев через шесть, может быть, через год.

– Даю вам два часа, и ни минутой больше, – отрезал адмирал.

– Но это невозможно, сэр. Металлические нити сохранились так хорошо только потому, что они находились в герметической упаковке. Подвергнувшись воздействию воздуха, они могут разрушиться.

– Во всяком случае, не те, что сделаны из золота, – не удержался Питт.

– Конечно нет, – спокойно согласился Стрейт, – но мы пока точно не знаем, из какого металла сделаны остальные тонированные нити. Чтобы определить все это, нужно время. Медь, к примеру, легко поддается окислению. Если не принять необходимых мер предосторожности, вся наша дальнейшая работа может оказаться бессмысленной.

– Цветные нити особенно важны для расшифровки кипу, – напомнил Ганн.

Атмосфера в комнате накалилась. Один Йегер сохранял полное спокойствие. С самой любезной улыбкой, на которую только был способен, он повернулся к Стрейту:

– Отдайте мне эту штуку на тридцать минут для сканирования с помощью моих приборов и после этого можете держать ее в своей лаборатории хоть до глубокой старости.

– Вам действительно хватит этого времени? – недоверчиво переспросил адмирал.

– Мои компьютеры еще не на то способны, – улыбнулся Йегер. – Через тридцать минут у меня будет вся информация об этой штуке, которая мне необходима.

– Хорошо жить в современном мире, – пробормотал Джордино, – какая жалость, что динозавры не дожили до наших дней.

Для проведения сканирования Йегеру потребовалось целых полтора часа, но результат оказался точно таким, как он и обещал. Теперь на экранах его мониторов кипу смотрелось даже лучше, чем на самом деле. Четыре часа спустя он сделал первую попытку дешифровки послания древних инков, но, по собственному признанию, добился немногого.

– Кто бы мог подумать, – недоуменно произнес он, разглядывая изображение кипу на экране монитора, – что такая простая с виду вещь может оказаться настолько сложной.

– Век живи, век учись, – нравоучительно произнес Джордино, разглядывая через плечо приятеля цветное изображение кипу.

Только он и Питт остались с Йегером. Стрейт вместе с кипу вернулся в свою лабораторию, а Сэндекер и Ганн отправились на заседание комитета Конгресса, где началось слушание нового проекта агентства.

– Да, эта штука будет, пожалуй, посложнее, чем многие современные электронные игрушки, – согласился Питт. – Цвет, длина, толщина нитей, расположение узлов. Все это имеет свое значение. К счастью, инки использовали ту же десятичную систему счета, что и мы сегодня. Может быть, это наведет тебя на какие-нибудь мысли, Хайрем.

– Ты забыл еще кое-что, – напомнил ему Йегер. – С помощью кипу инки ухитрялись фиксировать даже исторические события. Впрочем, кое-какой информацией мы уже располагаем. Мой анализ показал, что коричневый, голубой и желтый цвета соответствуют периоду времени и пройденному расстоянию. Многочисленные маленькие оранжевые узлы должны указывать на продолжительность дня.

– Что натолкнуло тебя на такую мысль?

– Между мелкими оранжевыми узлами время от времени встречаются большие узлы белого цвета. Согласно данным компьютера, они в точности совпадают с фазами Луны. Как только получу сведения о циклах Луны за последние несколько столетий, я, пожалуй, сумею выбрать и точку отсчета.

– Неплохая мысль, – похвалил приятеля Питт. – Похоже, тебе все-таки удалось что-то нащупать.

– Следующим шагом будет установить, какую информацию несет каждая отдельная веревочка. Не думаю, что инки стремились без нужды усложнять кипу. Компьютерный анализ показывает, что зеленый цвет соответствует земле, голубой – морю. Что означает желтый цвет, я пока не знаю.

– И что же получается у нас в результате? – поинтересовался Джордино.

– Двадцать четыре дня путешествия по суше, восемьдесят шесть – по морю, еще двенадцать – неизвестно где.

– А все вместе означает время, потребовавшееся им на путешествие.

Йегер в знак согласия кивнул:

– Правда, можно предположить, что желтый цвет соответствует бесплодным землям.

– Или пустыне, – подсказал Джордино.

– Или пустыне, – повторил задумчиво Питт. – Держу пари, что речь идет о побережье северной Мексики.

– На противоположной стороне кипу, – продолжал Йегер, – мы наблюдаем те же голубые и зеленые цвета, но иное количество узлов. По моей версии, это время, потраченное инками на обратное путешествие. Если принять во внимание то обстоятельство, что в этом случае интервалы между узелками короче, я бы предположил, что во время путешествия домой море было более бурным, а сам вояж более трудным.

– У меня создалось впечатление, что для одного дня ты успел сделать много, – подвел итог Питт.

Йегер улыбнулся:

– Похвала всегда приятна. Я опасаюсь только одного: не слишком ли поспешны мои выводы?

Питт слегка поморщился:

– Нам не нужна беллетристика, Хайрем. Впрочем, ты и сам это знаешь.

– Понимаю. Тебе нужны факты, и я постараюсь добыть их для тебя. Только не требуй от меня невозможного.

– Боюсь, что без этого нам не обойтись, – печально сказал Питт. – Мне нужно точно знать, где лежит сокровище, Хайрем, и знать это как можно скорее. Иначе мы рискуем оказаться на месте слишком поздно.

27

На вершине одинокой горы, возвышающейся в самом сердце песчаной пустыни, с незапамятных времен стояла исполинская фигура каменного демона. Крылатый монстр застыл в напряженной позе, словно изготовившись к прыжку, с открытой пастью, из которой угрожающе торчали гигантские изогнутые клыки.

Перед холодными, как у змеи, глазами открывалась безграничная панорама песчаных дюн и скалистых холмов, между которыми несла свои воды река Колорадо до своего впадения в море Кортеса.

Скульптура сильно пострадала от времени и непогоды. Одно крыло, хвост и часть клыков были отбиты, и обломки до сих пор в беспорядке валялись на земле. Кроме того, немногочисленные туристы, иногда посещавшие эти места, не поленились оставить на груди и боках чудовища свои незамысловатые автографы.

Археологи так и не смогли прийти к согласию относительно того, к какой из известных сегодня культур обеих Америк мог относиться этот монумент, или хотя бы приблизительно определить время его сооружения.

Что же касается племен индейцев, до сих пор обитавших в этих забытых богом местах, то они, за неимением лучшего, создали свою собственную мифологию и стали олицетворять его с демоном, охраняющим дорогу в обитель их предков. Поэтому и по сей день у подножия статуи можно увидеть их скромные дары, принесенные сюда, чтобы облегчить их собственный путь в поля вечной охоты.

Билли Юма не боялся каменного демона и поэтому спокойно сидел в своем маленьком грузовике в тени дьявольской горы. Он искренне надеялся, что его покойным родственникам и друзьям удалось беспрепятственно преодолеть ужасного стража страны мертвых. Все они были хорошими людьми, за всю свою жизнь никому не сделавшими вреда. Другое дело его брат, который постоянно бил жену и детей и в конце концов умер от алкоголя. Вот он легко мог стать добычей каменного демона.

Подобно большинству соплеменников, Билли был убежден в существовании злых духов, которые бесцельно бродили по пустыне и только тем и занимались, что по мере своих возможностей старались навредить живым людям. Поэтому он не без оснований опасался, что его усопший братец в любой момент может встать из могилы и осложнить его и без того нелегкую жизнь. Но больше всего он опасался, что непутевый брат может навести порчу на его жену и детей.

Призрак брата уже трижды являлся ему. Первый раз в виде смерча, оставившего после себя облако удушливой пыли, другой – странного мерцания тучи москитов и, наконец, молнии, ударившей в его грузовик. Все это были достаточно зловещие предзнаменования, и Билли пришлось обратиться за помощью к колдуну племени.