Золото инков, стр. 109

Впрочем, какие бы препятствия ни стояли у него на пути, выбора у него не было, он не мог вернуться назад и не мог оставаться там, где сейчас находился. Он должен был идти только вперед.

Питт тщательно проверил снаряжение, которое, несмотря на все испытания, оказалось в полном порядке.

Маска была потеряна, поэтому видимость будет ограниченна, но он надеялся, что сумеет правильно ориентироваться по освещенности воды.

Он сунул в рот загубник, собрал нервы в кулак и стал считать до трех.

В любом случае это будет его последним погружением в воды проклятой реки.

В этот момент Питт готов был променять душу на потерянные ласты. Он проплыл тридцать метров, затем сорок и стал не на шутку беспокоиться, когда достиг отметки в пятьдесят метров.

Его баллон то и дело задевал поверхность нависавшего над ним свода. Казалось, спуск никогда не кончится. Когда он наконец миновал нижний выступ, стрелка глубиномера стояла у отметки семьдесят пять метров. С этой точки свод начал постепенно подниматься. Не самая идеальная ситуация. Он предпочел бы крутой подъем к поверхности ради экономии воздуха в баллоне.

Свет, поступавший сверху, становился все ярче. Прозрачная зеленоватая вода реки приобрела отчетливый голубоватый оттенок. Течение становилось все более слабым, и подъем замедлился. Над его головой появилось неясное мерцание, и свод исчез. Питт находился в водах моря Кортеса. Он бросил взгляд на показание счетчика баллона. Стрелка трепетала около нуля. Воздуха почти не осталось.

Вместо того чтобы сделать последний большой глоток, он частично использовал воздух для наполнения компенсатора, чтобы тот автоматически доставил его к поверхности на тот случай, если он потеряет сознание.

Сделав последний вдох, Питт начал медленно подниматься.

Поверхность казалась настолько близкой, словно до нее можно было достать рукой, но он знал, что это обманчивое впечатление. До нее оставалось не меньше двадцати метров.

Воздух в баллоне закончился, и в глазах у него начало темнеть.

Питт скорее инстинктивно ощутил, чем почувствовал, что нечто препятствует подъему. Не имея маски, он не мог разглядеть, что это было. В голове нарастал оглушающий звон, как будто его мозг готов был вот-вот взорваться. Но за мгновение до того, как мрак окутал сознание, тело его было выдернуто на поверхность.

– Похоже, на крючок попалась огромная рыбина, – радостно сообщил Джо.

– Марлин? – возбужденно спросила Клари.

– Непохоже, он оказывает слишком слабое сопротивление.

– Может быть, ты уже довел его до такого состояния, что у него просто не осталось сил?

– Возьми багор. Сейчас он покажется на поверхности.

Выполнив просьбу мужа, Клари подошла к борту яхты.

– Я уже вижу! – крикнула она. – Что-то большое и черное.

В следующую секунду она закричала уже от ужаса.

Питт почти уже потерял сознание, когда его голова оказалась на поверхности. Он выплюнул загубник и сделал глубокий вдох. Яркий свет ослепил его, но это была такая мелочь в сравнении с пережитым кошмаром, что с ней можно было не считаться.

Облегчение, радость от сознания, что он остался в живых, гордость, чувство выполненного долга – все смешалось в его голове.

Он услышал крик женщины и, подняв глаза, увидел возвышавшийся над ним голубой корпус яхты и бледные лица двух людей, в ужасе смотревших на него. Только теперь до него дошло, что он запутался в обычной рыболовной леске. Маленький тунец бился у его ног.

Питт осторожно сунул рыбину под мышку и снял ее с крючка здоровой рукой. Затем заглянул в крошечные бусинки ее глаз.

– Ну что, старина, – ликующе сказал он, – вот мы и дома!

60

Капитан Мадерас и его корабль вышли из Сан-Фелипе и возобновили поиски, когда пришел вызов от Хагенов.

– Сэр, – сообщил радист, – я только что получил важную радиограмму с яхты “Первая попытка”.

– Что в ней?

– Шкипер, американец по имени Джозеф Хаген, докладывает, что во время рыбной ловли он выловил из воды человека.

Мадерас нахмурился:

– Вероятно, он подразумевает, что подцепил на крючок труп.

– Нет, сэр. Он определенно утверждает, что это был живой человек.

Мадерас был не на шутку озадачен:

– Вряд ли это может быть тот, кого мы разыскиваем. Вы же сами видели труп. Имеются ли какие-нибудь сообщения с кораблей, находящихся в районе поисков, об исчезновении кого-то из членов команды?

Радист отрицательно покачал головой:

– Нет, сэр. Я ничего не слышал.

– Где находится яхта?

– Двадцать морских миль к северо-западу от нас. Мадерас вошел в рулевую рубку и кивнул Идальго.

– Держите курс на северо-запад, пока не заметите американскую яхту.

Затем он снова повернулся к радисту:

– Попросите Джозефа Хагена сообщить нам подробности о человеке, принятом на борт. Прикажите ему оставаться на месте. Мы подойдем к нему минут через тридцать пять.

Идальго глянул на него поверх лежащей перед ним карты:

– Что вы думаете об этом?

Мадерас улыбнулся:

– Как добрый католик я обязан верить в чудеса, о которых рассказывает святая церковь, но это чудо я хочу увидеть собственными глазами.

Флотилия яхт и мексиканских рыболовецких судов имеет в море Кортеса свою собственную систему ком муникаций. Это своего рода братство владельцев различных судов в духе старых добрых времен, когда соседи обменивались свежими новостями по телефону. Разговоры касаются сводок погоды, сообщений о предстоящих вечеринках, последних известий из родных портов и всяких других всевозможных сведений и слухов.

Известие о том, что владелец “Первой попытки” подцепил на леску человека, мгновенно облетело весь залив. По пути оно обрастало множеством невероятных подробностей, домыслов и преувеличений. Рассказывали даже, что Хагены поймали касатку, в чреве которой обнаружили живого человека.

Некоторые из самых больших судов имели радиостанции, чья мощность позволяла им напрямую общаться со своими коллегами в Соединенных Штатах. Поэтому скоро сообщения из Калифорнийского залива достигли и Вашингтона.

Сообщение Хагена было получено и мексиканской морской радиостанцией в Ла-Пасе. Радист немедленно запросил подтверждения, но Хаген едва успевал отвечать на бесчисленные вызовы других владельцев яхт и оставил его без внимания. Не получив ответа, радист ограничился тем, что отметил его в своем журнале и сосредоточился на официальных сигналах.

Сменившись с дежурства двадцать минут спустя, он совершенно случайно упомянул о нем в разговоре с дежурным офицером.

– Бред какой-то, – прокомментировал он. – Сообщение было передано по-английски. Вероятно, какой-нибудь нализавшийся гринго развлекался радиоиграми.

– Лучше пошлите патрульный катер для проведения инспекции, – приказал офицер. – Я, со своей стороны, информирую Военно-морской штаб северного округа.

Но это оказалось уже ненужным. Мадерас сам известил штаб и на полной скорости шел по направлению к “Первой попытке”. Штаб также получил неожиданный приказ, причем непосредственно от своего командования в Мехико, срочно принять все необходимые меры для проведения спасательной операции.

Адмирал Рикардо Алварес завтракал с женой в офицерском клубе, когда запыхавшийся адъютант положил перед ним на стол оба сообщения.

– Человек, пойманный рыболовом, – взорвался Алварес. – Вздор какой-то!

– Сообщение капитана Мадераса с “G-21”, – доложил адъютант.

– Когда Мадерас доберется до яхты?

– В любой момент, сэр.

– Я не понимаю, почему флот должен заниматься каким-то туристом, потерявшимся в море.

– По слухам, сам президент заинтересован в его спасении.

Адмирал Алварес печально посмотрел на жену:

– Я всегда говорил, что наш последний договор со Штатами был ошибкой. Теперь нам предстоит носиться с американцами каждый раз, когда кто-нибудь из них свалится в залив.